Сладострастный монах

Наконец девушка возвратилась к себе и сразу же преклонила колени перед распятием. Помолясь, она встала и направилась к книжной полке. Новый том привлек ее внимание ярким переплетом. Она открыла книгу и уже не могла оторваться от захватывающих иллюстраций.

Щеки ее зарделись. Я сочла это добрым знаком. Она не знала, что и подумать о необычных позах, а потом вдруг поняла, что это, должно быть, одна из тех книг, о которых предупреждал исповедник. Лаура с омерзением отшвырнула книгу, и этот поступок болью отозвался в моем сердце. Некоторое время девушка оставалась в нерешительности. Ее терзали противоречивые чувства. Затем настроение, которое я так искусно в ней вызывала, начало проявлять себя.

Любопытство возобладало над благочестием: она пересекла комнату и подняла книгу. Очаровательный румянец красноречиво говорил о состоянии ее души. Иллюстрации пленили Лауру. Желание приобрести новое знание заставило ее забыть о лицемерных наставлениях Мудолома. Она положила на пол зеркало, а книгу — на стол. Моей юной ученице хотелось проверить, что мать-природа наградила ее прелестями, подобными тем, которые с таким наслаждением использовали женщины на картинках.

Лаура подняла дрожащими руками юбки и посмотрела в зеркало, дабы удостовериться, что она тоже обладает сим средоточием удовольствий. Любезный приор, вообрази себе, в какое волнение я пришла при виде столь заманчивых красот! Я прильнула к отверстию и всего лишь в нескольких футах перед собой увидела очаровательный холмик и лоно, восхитительнее которого не сыскать на всем свете! Его запечатывали губки, такие розовые и нежные, воистину девственные, опушенные черной порослью, бросающейся в глаза на фоне белоснежных бедер.

По мере того, как она изучала себя, ее выразительные от природы глаза оживились огнем страсти. В этот момент она была женщиной, открывающей в себе чары, которыми поэты наградили Венеру.

Любовное томление, завладевшее ее сердцем, и скромность, заставляющая стыдиться того, что она делает, породили внутри нее конфликт, проявления которого оказались в высшей степени соблазнительными. В конце концов я не вытерпела и покинула свой пост, дабы сменить его на другой, обещавший тысячи новых восторгов.

Естественно, что у меня были ключи от всех келий, включая келью Лауры. Я вошла к ней украдкой, чтобы застать ее в той же позе. Хорошую службу мне сослужила увлеченность, с коей она рассматривала картинки и созерцала свою наготу. Мне удалось отворить дверь, не спугнув девушку. Затем она увидела меня. Ты без труда догадаешься, что она очень смутилась. Вообрази себе ее смятение. Оно привело меня в восторг. Лаура потупила глазки, выискивая взглядом, куда бы спрятать злополучную книгу. Мне хотелось немного позабавиться, посему я с наигранным гневом спросила:

— Мадемуазель, извольте спросить, чем вы занимаетесь?

Лаура в слезах кинулась мне в ноги. По правде, в ту минуту мне не хотелось больше лицедействовать. Я ласково помогла ей подняться, привлекла ее к себе и положила ладонь на ее упругую грудь. Губами я крепко прижалась к губам моей юной питомицы.

Немного помолчав, я произнесла:

— Дорогая Лаура, прошло время, когда я должна была притворяться. Ты достигла такого возраста, в котором уже пора познать счастье, и я хочу теперь лишь одного — чтобы ты поняла, какими сокровищами обладаешь, чтобы опьянела от сладчайшего из удовольствий.

Я проводила ее к кровати и заставила прилечь. Лаура была слишком удивлена и растревожена, чтобы оказать неповиновение. Я покрыла милую девушку поцелуями. Руки мои жадно искали ее непорочных прелестей. Почувствовав, что я приподнимаю ей юбку, она слабо воспротивилась, на что я возразила:

— Божественная Лаура, до сей поры ты не ведала восторгов любви. Мое желание состоит в том, чтобы посвятить тебя в наслаждения, коим ты не должна препятствовать, ибо благодаря своей красоте ты принадлежишь любви. Знаю: все, что я говорю, удивляет тебя, однако мать-природа всегда права. Мы, женщины, подвержены самым необузданным страстям. Отдайся удовольствиям, о которых ты до сей поры знала лишь то, что они существуют, — и ты испытаешь величайшее счастье.

Даже произнося эти слова, я не забывала ощупывать восхитительную маленькую п…ду. Когда я сделала попытку ввести туда палец, Лаура заплакала и закричала от боли, и это напомнило мне о том, что надобно быть осторожной, ибо я имела дело с девственным цветком. Посему я удовольствовалась нежным трением ладони о пухлый холмик. Видно было, что это доставляет невыразимое удовольствие моей юной наперснице.

Она отдалась мне целиком и полностью. Постепенно мы открыли друг другу наши тела. Я безустанно целовала и ласкала ее прекрасно сформировавшиеся груди, белые, точно алебастр. Нежные розовые соски казались мне нераскрывшимися бутонами. Я отдала должное каждому уголку ее тела. Белоснежные ягодицы были упруги на ощупь. Я взяла ее руку и положила к себе на п…ду. Она своим проворным пальчиком чуть не свела меня с ума. Я сказала:

— Лаура, видишь, что во мне ты не встречаешь препятствия, какое есть в тебе. Это — загадка, решить которую поможет тебе наш приор.

О, до чего изобретательна любовь! Кроткая девственница мастурбировала меня просто восхитительно! Часа два, или более, провели мы в таких прелестных играх. Нас поочередно переполняла радость. Затем, когда мы пришли в состояние ясного ума, Лаура сходила за «Философствующей Терезой» и задала мне несколько вопросов. Мы вместе перелистывали страницы, задерживаясь на иллюстрациях. Мужской член особенно привлек внимание Лауры. Я объяснила милой девушке, что в народе его называют х…ем, и указала ей на два небольших шарика, что висят позади детородного органа, сообщив при этом, что они заключены в мешочек из толстой кожи и что медицинское их название — «яички», а просторечное — «яйца». Еще я добавила, что эти яйца полны семени, служащего для размножения рода человеческого. Не забыла я сказать также, что внезапная дрожь, которая пробирала нас, когда мы дотрагивались друг до друга, является результатом движения некой жидкости. Жидкость эта может возобладать над всеми нашими способностями, и ее излияние повергает нас в состояние сладострастного изнеможения, какое Лаура недавно испытала на себе.

Я рассказала ей о том, каким образом мужчина и женщина дополняют друг друга, не забыв упомянуть о милостях, коими природа в равной степени одарила эти разные создания в своем неослабном стремлении соединить их: одному она дала чудодейственный инструмент жизни, в другой — усладительную пещеру, в которой с удовольствием находит приют оплодотворяющий жезл.

Лаура задала мне такой вопрос: