Роузи Кукла - Уроки английского

А потом, рядом. Слышу шуршание одежды, ощущение перемещения ее тяжелого тела рядом, которое, то приподнимается, то опускается, то касается меня. Ничего не вижу, тяну в ее сторону руку.

Моя рука касается на мгновенье ее руки, но тут же, отскакивает. Меня, словно кипятком обдает, от поразившей меня догадки. Она мастурбирует! Она мастурбирует рядом! Вот! Вот я слышу уже ее прерывистое дыхание, мелкие, дразнящие, соблазняющие меня подрагивания ее тела, я их ощущаю своими соприкасающимися ногами, телом. Все время ощущаю, что она рядом слегка подергивается своим телом в такт ее рукам. Меня все это так же заводит, возбуждает. Жду напряженно и отмечаю, что я так возбуждаюсь и уже сама начинаю трогать себя, сжимать свою грудь, сжимать, тискать. Она рядом, пугающе откровенно и учащенно сопит с придыханиями, и это меня все сильней возбуждает. Я вся обращаюсь вслух, и теперь все отчетливей различаю, слышу, как она все взволнованней, с каждой минутой, все глубже и глубже дышит. Ее перывистое дыхание обескураживает и обнажает меня, и я сама чувствую, как неудержимо во мне нарастает желание. Пока я еще себя сдерживаю, но своя рука уже предательски соблазнительно тискает и сжимает грудь. Потом я сама, не понимая зачем, тяну свою руку к ней. Снова касаюсь ее руки своей и тут же захватываю, так как она все время в движении и я, своей рукой теперь вместе с ней, не отрываясь, перемещаю свою следом за ней. Меня это сразу же так разжигает. Затем ее другая рука перехватывает мою и тянет и тянет, туда, но к ней, к тому же месту куда я, только что не пускала ее. Она жадно и сильно прижимает мою руку к себе между ног. От ощущений этих я дернулась вся, меня словно молнией пробивает насквозь, сильный эмоциональный разряд. Вот она! Вот! Такая горячая, мягкая, необычайно приятная, на ощупь. Вот она, не моя, чужая! Вот она! Меня сразу же захватывают эти запретные ощущения. Я упиваюсь ими не в силах что-либо отменить, исправить, остановить. И тут же я слышу рядом, почему-то так громко ее оглушающий шепот.

– Делай! Делай еще что ни будь! Не сиди! – И потом. – Прошу тебя, Наташенька!

Следом шевеление ее и моя рука неожиданно глубоко уходит к ней между ног туда, в облегающую между ее ног, мягкую и горячую подушечку из складок, ямок, горячих половинок лоно. Она раздвинула ножки, догадываюсь я. От того я вся вспыхиваю, разжигаюсь так, что теперь уже сразу же начинаю сама двигать рукой там, ощущая, представляю что там такое и что происходит. Она мне мешает. Ее ноги то сжимают мою руку, заставляя меня двигать только пальцами, то отпускают. Тогда я снова ей двигаю туда-сюда сверху ее трусиков, по мягким тканям, складочкам, горячим и нежным бугорочкам ее плоти. Все это так захватывает меня, что я уже плохо, и почти совсем не соображаю и только сосредоточилась на своих ощущениях, движениях рукой, пальцев. Они все ощущают через ткани ее трусиков, которые вместе с моими движениями у нее там, сильно обтягивают выступающие контуры ее нежного и горячего, юного лона. Одновременно я ощущаю влагу на них, которая мне не понятна, откуда. Я вожусь в ней и слышу в ответ от нее радостные постанывания и даже тихие, ели различимые повизгивания, когда я особенно глубоко вдавливаю свои пальцы в ее лоно. Ее потные и горячие руки ухватили мою и стискивают, тянут вопреки моим движениям, мешают.

– Отпусти. – Прошу я.

– Сейчас! Сейчас я поправлю. – Ее рука настойчиво вытягивает и отталкивает мою, я ее убираю, не понимая, что происходит.

Она, я слышу, пыхтит, двигается, то ли садится, то ли еще что-то делает такое, чего я не вижу и не понимаю. И только я хочу спросить ее, как она снова, перехватывает, ловит мою руку, своей горячей рукой и снова тянет ее к себе, туда.

– Боже! – Может, даже одновременно восклицаем с ней вместе.

Потом она смеется, а я, я только соплю от сильнейшего возбуждения и охватившей меня похоти. Она, оказывается, сняла с себя трусики, и я ощутила сполна все ее обнаженное, влажное, женское лоно, ощутило своими пальцами, рукой, которую она прижала.

– Катька! – Шепчу я встревожено и очень взволнованно. – Ты, что хочешь?

– Трахни меня!

– Что?

– Трахни, епи!

– Ты, что?!!! Погоди, погоди! – Это я от того, что она ухватила и силой затянула мою руку к себе, туда, где так горячо и так мокро у нее. – Катька, так нельзя! Ты, что? Ты совсем сдурела!

Но пока я говорю, она успевает выбрать в ладони и загнуть, сдавить мою руку и пальцы, и тут же, их продавливает в себя.

– Ах! А…а…а!!!

Следом я ощущаю необычное, сражающее меня наповал, вспыхивающее во мне горячей вспышкой, взрывом ощущений того, что я чувствую, как она кончает с моими пальцами в себе.

– Ой! Ой, как хорошо!!!

Она отпускает руку и распрямляет ноги, согнутые в коленях. Моя рука и пальцы так и остаются в ней, сжатые, стиснутые между ее ног.

Я поражена. Я взволнована настолько, что меня всю прямо колотит, трясет мелкой и возбуждающей дрожью. Я оплываю от желания и похоти. Долгие секунды, почти полминуты мы так неподвижны, словно срослись, слиплись. Она лежит, сжав мои пальцы в себе, а я в ней, горячей, мокрой и желанной.

Затем она шевельнулась, приподняла и, раздвинув ноги, освободила мои пальцы, которые тут же я ощутила, потянула куда-то вверх.

– Понюхай, попробуй меня! – Это она мне подсовывает к лицу мокрые и такие остро пахнущие чем-то женским, пальцы.

– Я вкусная? Пробуй, съешь меня, Натусик!

Я, открыв рот, наклоняюсь к руке и сталкиваюсь с ее губами и мы с ней вдвоем, вместе, целуясь и смачно постанывая, слизываем, обслюнявливаем мои пальцы. Пальцы, с остатками нашей любви. Вернее, ее любви. Но все равно, нашей!

Когда мы выходим, на дворе уже вечер и темно.

– Пока! – Говорит она и целует мои пальчики. Потом задерживает их в руке, пытается рассмотреть, при не ясном свете фонаря подъезда и говорит.

– Я их никогда не забуду. А ты?

– И я. Я тоже не забуду.

Дома меня встречает радостно мать.

– Поздравляю! – Шумит она. – Спасибо Клементьевне, спасибо Наташке! На тебя опять путевка пришла. Завтра в школу, а потом будем собираться и поедем. Вместе поедем, я тебя отвезу. Ну, что ты грустная такая? В чем дело?

– А чему радоваться? Насколько путевка то? – Она говорит, а у меня холодок по спине. – Что? Так долго?

А что делать? Ведь это она меня упекла. Точно! И уже в который раз так. Потому и радуется, что она остается одна, без меня на целые три недели. Радуется не тому, что я еду лечиться, а тому, что остается сама, подумала я. Bo, как радуется! Будто машину выиграла. Как бы сейчас мне это лечение боком не вышло. Приеду, а она меня обрадует, вот, скажет, твой новый отец! Чего я все время боюсь больше всего на свете. Ведь сейчас она уже за кого угодно готова замуж выскочить, ей как будто все равно. И на меня она не посмотрит, выскочит и прощай моя воля-волюшка. Только бы не козла какого-то привела в дом. Только бы не это.