Сильвейн Рейнард - Инферно Габриеля

— Пока не знаю. Одно ясно: сенатору важно, чтобы эта история не попала в газеты. Скотт позвонил прокурору, и тот заверил, что твое дело получило самый высокий уровень приоритетности. Скотт ему сказал, что все мы заинтересованы в тюремном сроке, а не в видимости наказания вроде домашнего ареста или программы психологической реабилитации. Но, учитывая связи Тэлботов, вероятность отправить Саймона за решетку невелика.

«Надо будет обязательно поблагодарить Скотта за заботу», — подумала Джулия.

— А чем все это грозит тебе?

Габриель расплылся в улыбке:

— Семейный адвокат Тэлботов попытался заявить, что выдвинет встречное обвинение. Спасибо брату: Скотт провел с ним короткую, но очень впечатляющую беседу. Сказал, что газетчикам и телевизионщикам будет крайне интересно выслушать мою версию случившегося и, разумеется, твою. И адвокат сразу заткнулся насчет обвинений. Ты же знаешь, каким занудой умеет быть Скотт.

Джулия облегченно вздохнула. Ей было невыносимо думать, что Габриель может пострадать. Еще тяжелее была мысль, что причиной случившегося явилась она.

— Надо сходить в душ и одеться.

Габриель с нежностью посмотрел на Джулию и провел пальцем по ее руке:

— Я бы с удовольствием составил тебе компанию, но, боюсь, такая вольность шокирует мою родню.

— Профессор Эмерсон; я не могу допустить, чтобы из-за меня пострадала ваша репутация. Особенно в глазах ваших родных.

— Вы совершенно правы, мисс Митчелл. Это явилось бы крайне шокирующим событием. Посему мы вместе с моей польщенной задницей на некоторое время отложим совместные омовения под душем. — Габриель наклонился к ней и повторил: — На некоторое время.

Джулия засмеялась и поковыляла в ванную. Вернувшись оттуда, она застала Габриеля, который бесцельно бродил по коридору.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, просто я решил удостовериться, что с тобой все в порядке. А где твои костыли? — покачав головой, спросил он.

— В моей комнате. Габриель, у меня все хорошо, — ответила Джулия и, прихрамывая, прошла в свою комнату.

Отыскав щетку для волос, Джулия довольно неуклюже попыталась расчесать свои длинные спутанные волосы.

— Позволь мне. — Габриель подошел и забрал у нее щетку.

— Ты собираешься расчесывать мне волосы?

— А почему нет? — Он усадил ее на стул, встал сзади и медленно повел пальцами по ее волосам, разделяя спутанные пряди.

Джулия закрыла глаза.

— Ну как? Нравится? — спросил он через пару минут.

Не открывая глаз, она кивнула.

Габриель усмехнулся. Боже, как легко сделать ей приятное. А ему отчаянно хотелось на каждом шагу делать ей приятное. Когда все пряди ее бесподобных волос были разделены, он очень осторожно стал расчесывать их щеткой. Прядку за прядкой.

Даже в самых смелых снах, видя себя рядом с Габриелем, Джулия не отваживалась вообразить его своим парикмахером. Но, чувствуя, с какой нежностью его длинные пальцы касаются ее волос, она замирала. Она даже боялась думать, какая лавина наслаждений ждет ее во Флоренции, когда им больше не нужно будет таить свои тела друг от друга. Тогда она сможет насладиться им целиком. «Обнаженным». Она быстро скрестила ноги.

— Никак я вас соблазняю, мисс Митчелл? — шепотом спросил Габриель.

— Нет.

— Тогда я плохо выполняю работу, за которую взялся, — усмехнулся Габриель и стал еще медленнее расчесывать ее волосы, потом поцеловал Джулию в ушко. — Но, по правде говоря, сейчас моя задача скромнее: заставить тебя улыбнуться.

— Почему ты так добр ко мне?

Его пальцы замерли.

— До чего же трудный вопрос ты задаешь человеку, который тебя любит.

— Габриель, я спрашиваю всерьез. Почему?

Он опять повел пальцами по ее волосам, теперь просто наслаждаясь их шелковистостью.

— А помнишь нашу первую встречу? Ты была добра ко мне, хотя от такого меня должна была бы бежать. Так почему ты удивляешься моей доброте? Ты получаешь лишь малую часть того, что заслужила.

Джулия решила больше не допытываться. Невзирая на все тяготы вчерашнего дня, она хорошо помнила, как в больнице призналась ему в любви. Но ответного признания не услышала.

«Мне достаточно и этого, — думала она. — Его поступки, его доброта, его защита. Более чем достаточно. Обойдусь и без слов».

Джулия любила его до боли в сердце. Она всегда любила его, и даже в самые мрачные дни эта любовь продолжала ей светить. Но ей очень хотелось услышать его признание.

Чтобы не напрягать больную лодыжку, Габриель на руках отнес Джулию в кухню. Есть ей не хотелось, но он все-таки уговорил ее выпить кофе и съесть несколько приготовленных Ричардом блинчиков. Они сидели и строили планы на вечер, когда в кухню вошел Ричард, неся трубку радиотелефона.

— Твой отец звонит, — шепотом сообщил Ричард, подавая Джулии трубку.

— Если не хочешь с ним говорить, не надо, — шепнул Габриель, прикрывая рукой микрофон. — Я сам могу поговорить.

— Когда-нибудь мы все равно должны серьезно поговорить, — сказала Джулия. С трубкой в руке она похромала в столовую.

— Ты не должен становиться между Джулией и ее отцом, — заметил Габриелю Ричард, когда они остались вдвоем.

— Между Джулией и ее никудышным отцом, — поправил его Габриель.

— Другого отца у нее нет. А она для него — свет в окошке.

Габриель почувствовал подступающее раздражение.

— Если он хочет заботиться о ней, то должен обеспечивать и ее безопасность.

Ричард подошел к нему и положил руку Габриелю на плечо:

— Никакие родители не застрахованы от ошибок. Иногда проще спрятать голову в песок, чем признать, что их ребенок в беде. Говорю это по собственному опыту.

Габриель поджал губы, но промолчал.

Минут через десять Джулия вернулась в кухню. Присутствие Ричарда не помешало Габриелю обнять ее и поцеловать в щеку.

— Ну как? Все нормально?

— Отец пригласил меня на обед, — скороговоркой ответила она.

Ричард почувствовал себя лишним и отправился в кабинет.

— А хочешь ли ты идти?

— Непринужденной беседы у нас с ним не будет, но я согласилась.

— Джулианна, не надо делать то, чего тебе не хочется. Давай я сам свожу тебя на обед.

Джулия покачала головой:

— Пойми, Габриель, он пытается загладить свою вину. Он мой отец. Я не могу лишить его шанса.

Ответ Джулии раздосадовал Габриеля, но он решил не спорить с нею.

Ровно в шесть вечера Том Митчелл появился на крыльце дома Кларков. Он был в костюме и при галстуке, который нервно теребил рукой. Он не привык носить костюмы, а тем более галстуки. Но ради Джулии…

Ричард провел его в гостиную и занимал разговорами, пока Джулия собиралась.

Сборы происходили в комнате Габриеля. Сам он лежал на кровати и смотрел, как Джулия красит губы, смотрясь в зеркальце пудреницы.