Сильвейн Рейнард - Инферно Габриеля

— Ты уверена, что с его стороны это… не игра? — шепотом спросил Скотт, наклоняясь к ее уху.

— Он очень изменился. Он… меня любит, — тоже шепотом ответила Джулия.

— Надо же, черт меня побери, — пробормотал Скотт. Он пододвинулся к Джулии. — Я вчера проворонил слушание об освобождении Саймона под залог. Семейный адвокат Тэлботов развил бешеную деятельность… Меня только сегодня… поставили перед фактом, — добавил Скотт, виновато глядя на Джулию.

Она не услышала ничего шокирующе нового. Еще вчера, узнав об аресте Саймона, она была почти уверена: деньги и связи Тэлбота-старшего склонят правосудие в нужную сторону. И все же от слов Скотта ей вдруг стало тревожно. Дрожащей рукой Джулия потянулась к стакану с соком, но стакан выскользнул у нее из пальцев. Круглая вафля на тарелке превратилась в клейкое месиво, а стакан, залив часть стола, упал на пол и разбился.

Джулия сразу почувствовала себя маленькой неуклюжей девчонкой, насвинячившей в чужом доме. «Габриель, наверное, уже устал от моих летающих стаканов. Ну почему я такая растяпа?»

Джулия не успела встать, как Габриель осторожно поднял ее и пересадил на другой стул, быстро поцеловав в лоб.

— Тебе ничего не угрожает, — прошептал он. — Саймон труслив и не захочет нарываться на меня еще раз. Думаю, теперь он понял, что я всегда выполняю обещанное.

Ричард сделал вид, что ничего не произошло, и стал готовить новые вафли. А размокшую Габриель бросил в мусорное ведро.

— Я сам уберу, — послышался у него за спиной угрюмый голос Скотта. — Посиди со своей девочкой. Успокой ее. И вообще… прости меня.

Никто не слышал этого краткого разговора между братьями — блудным сыном и праведным. Их глаза встретились, и во взгляде каждого мелькнуло… если не прощение, то хотя бы понимание. Габриель благодарно кивнул и сел рядом с Джулией. Он обнимал ее за талию и шептал разные успокоительные слова, пока ее не перестало трясти.

«Нужно поскорее увозить ее из Селинсгроува».

Селинсгроув остался позади. Джулия закрыла глаза и облегченно вздохнула. Утро было слишком уж эмоциональным. Ей всегда было трудно прощаться с Кларками. А сегодняшнее прощание почти лишило ее душевных сил.

— Грустишь, что мы уехали? — спросил Габриель, гладя ее по щеке.

— Часть меня не хотела уезжать. Но другая часть торопилась поскорее оставить все это позади.

— У меня такие же чувства.

— Что тебе сказал мой отец, когда вы прощались?

— Поблагодарил меня. Признался, что без меня все могло кончиться намного трагичнее. А еще он попросил меня присматривать за его девочкой. Ты — это все, что у него есть. Так он и сказал.

Джулия смахнула со щеки одинокую слезинку и отвернулась к окну. С ее отцом действительно произошла перемена.

В самолете, устроившись у Габриеля на плече, Джулия заставляла себя думать о диссертации и предстоящей встрече с Кэтрин.

— Нужно заказывать билеты во Флоренцию, — нарушил молчание Габриель.

— Когда мы вылетаем?

— Я планировал отлет на пятницу. Но нам придется дождаться, пока Кэтрин тебя аттестует. Моя лекция в Уффици намечена на десятое декабря. Как думаешь, мы сможем вылететь восьмого?

— Думаю, что да. В пятницу я сдам рефераты. Кэтрин ждет первую часть моей диссертации. Через несколько дней — во всяком случае, я так надеюсь — она выставит мне оценки. Так что к восьмому декабря я освобожусь. А когда мы вернемся обратно?

Габриель обнял ее.

— Рейчел требует, чтобы к Рождеству все были дома. Естественно, и ты тоже. Так что нам придется вылетать двадцать третьего или двадцать четвертого и прямо в Филадельфию. Если, конечно, ты не предпочтешь провести Рождество в Италии, со мной.

— Заманчивое предложение, — засмеялась Джулия. — Но я не рискну рассердить свою лучшую подругу. Отец тоже говорил, что будет ждать меня на Рождество… хотя он и знает, что у него в доме я больше не остановлюсь. — Она невольно вздрогнула.

— Теперь мы остановимся в гостинице. Я, конечно, уважаю принципы Ричарда, но больше не хочу, чтобы мы спали в разных комнатах.

Джулия одновременно покраснела и улыбнулась.

— Мы можем устроить себе потрясающие предрождественские каникулы. Хочешь — проведем все время во Флоренции. Хочешь — поедем в Венецию, в Рим. А можно снять виллу в Умбрии. Я знаю очень живописное местечко возле Тоди. Давно мечтаю тебе его показать.

— Пока я с тобой, любовь моя, мне все равно, где мы находимся, — прошептала Джулия.

— Будь ты благословенна за эти слова.

— Рейчел наметила свадьбу на конец августа. Даже не знаю, почему она выбрала такое время. Мне она ничего не сказала.

— Моей сестрице важно не только выйти замуж за Эрона. Она хочет, чтобы об этом узнало как можно больше влиятельных людей из массмедиа. Глядишь, сюжет о ее свадьбе попадет в Си-эн-эн.

Они оба засмеялись.

— Сдается мне, Рейчел хочет не только выйти замуж, но и поскорее стать матерью, — сказала Джулия. — Вот только что об этом думает Эрон?

— Он ее любит. Он сам мечтает поскорее на ней жениться. А если он узнает, что любимая женщина носит его ребенка, он запрыгает от счастья. — Габриель вдруг умолк, а когда заговорил снова, улыбки уже не было. — Джулианна, тебя не огорчает, что я не могу…

— Ни капельки. По крайней мере, сейчас я бы точно не хотела оказаться на месте Рейчел. Мне нужно закончить магистерскую диссертацию, затем браться за докторскую. Я хочу преподавать. Как ты… Видишь, когда ты встречаешься с женщиной на десять лет младше тебя, в этом есть свои преимущества.

— Я уже начинаю чувствовать себя «живым антиквариатом», — хмыкнул Габриель. — Не стану тебя переубеждать, но в тридцать ты будешь думать по-другому. Если не раньше. И когда это произойдет…

Джулия стиснула его руку.

— И что? Ты думаешь, я тебе скажу: «Все, ты мне больше не нужен»? Не дождешься! Я люблю тебя, Габриель. Люблю таким, какой ты есть. Пожалуйста, не отталкивай меня сейчас, когда мы наконец-то сблизились. Иначе мне будет больно.

— Любовь моя, прости. Больше не стану говорить об этом, — сказал он, целуя ей ладонь.

Джулия простила его и снова устроилась на плече, пытаясь отдохнуть от перенасыщенного эмоциями дня.

Габриель попробовал сосредоточиться и вдруг понял: он не может думать об этом, когда Джулия рядом. Это требовало времени. И пространства, в котором Джулии временно не будет.

«Только бы тебя не оттолкнул мой рассказ о Полине».

Первая неделя декабря была последней неделей занятий. Проходила она довольно тихо, поскольку Джулия и Габриель решили не мешать друг другу заниматься необходимыми делами. Вечерами он шлифовал тезисы будущей лекции, сидя в своей просторной и пустой квартире, а она столь же усердно работала над рефератами и диссертацией в «хоббитовой норе». Недостаток живого общения оба пытались компенсировать безостановочными эсэмэсками.