Фасо Буркина - Естество в Рыбачьем (с иллюстрациями) [СИ]

— Смотрю: Галка и Ленка на заднем сиденье всё к серединке от двери жмутся. Ясен вывод. «Москвич» не машина, чтобы сидеть в шубках, в которых поехали мои спутницы — от дверей дует. Поглядываю на уровень бензина в баке. Собрался долить пока не кончился. Пытаюсь открыть свою дверь. Хер там. Снегом занесло не сдвинешь. Открыл окно, вылез через него, пальто накинул, залил бензин из канистры. А ветрище — холод мгновенно проникает под одежду. Глядь, а габаритов грузовика не вижу. Подошёл ближе — огни практически закрыты снегом. Сел к себе в машину. Замёрз хуже сосульки. Накатил тоже водки…, стакан. Только выпил, авто моё, раз и сдохло. Потом только я догадался что возможно снег таял под капотом и электрику замкнул.

Максимыч хлебнул чаю, размял руками мышцы лица.

— И вот тут наступил конец света. Две минуты и всё тепло выдуло через щели. Полька ругается, Галка её поддерживает. Ленка плачет. Все валят на меня. Ну так принято у женщин — кто виноват? — мужик. Оделся, пошёл к переднему авто. Водила спит. Я постучался, разбудил. Пустил он нас, короче, к себе. Машина «МАЗ» без спальника. Со стороны водителя хрен подберёшься, лезем в кабину через пассажирскую дверь. Первая, как самая худенькая, моя Полинка, за ней Галка. Потом Ленка и я последний. Супруге пришлось лезть на колени к водиле Николаю, Галка, толстожопая корова, заняла весь капот. Мы с Ленкой попытались разделить сиденье, но в итоге она села мне на колени. Женщины мои захватили пищу, водки. Познакомились, поговорили. Естественно не без выпивки. А что ещё делать? Женщинам опять захотелось по нужде. Я первый вылез, затем женщины и Николай. Пришлось всем в одном месте справлять нужду. Свет из кабины освещает голые жопы женщин. Я ссал, так моча забрызгала ноги, а что им? Ладно и с этим справились. Опять по местам. Моя, нет бы пропустить Ленку вперёд, полезла за Николаем. Ладно, пропустил сквозь зубы. Допили нашу бутылку, Николай достал свою. Время уже к полуночи подходит. Тут и с «МАЗом» началась проблема — свет погас. «Дизель тарахтит, хрен ты ему что сделаешь. — успокоил нас Николай. — Давайте спать, утром разберёмся».

Ещё глоток чаю отпил старик.

— Ленка на моих коленях сразу уснула, положив мне голову на плечо. Под её тихое сопение уснул и я. Снится мне эротический сон. Просыпаюсь, а Ленка меня дрочит. Как она смогла расстегнуть мои штаны, залезть под подштанники, хер его знает. А сон мне снился, что я мну груди Полине и тому подобное. Оказалось, на самом деле мну. Только Ленкины сиськи. И тут шёпот её слышу: "Они ебутся!" " Кто ебётся?". — думаю. Уже перестаю мять грудь. И тут действительно слышу, что моя постанывает как обычно в моменты блаженства подо мной. «Я тоже хочу, дядь Ром, выебите меня!». — так же тихо шепчет Ленка. И давит мне по стволу. " Ах ты ж сука! — думаю про свою — Вот тебе в отместку! " Помогаю Ленке снять гамаши и остальное, разворачиваю её кормой к себе. Ебу Ленку и думаю, как моя там примостилась? Тьма кромешная, ни хера не видно. Но чмоканья в губы слышу, догадываюсь как можно между рулём и мужчиной расположиться. Так же слышу, что Галка так же постанывает. О том, как онанируют я уже знаю. Понял — дрочит баба. И сучка на моём хуе начинает повизгивать. Практически все одновременно перестали сношаться. Уставшими, уснули до рассвета.

Максимыч закурил, сделав глубокую затяжку, погасил сигарету.

— «МАЗ» тарахтит, свет еле пробивается сквозь занесённые снегом окна. Пассажирская дверь тоже занесена, но не так как водительская. Опять нужда выгоняет из кабины. Лезу первым через окно, расчищаю ногой снег. Буран затих. Моей машины не видно… Да что там моей, даже этот «МАЗ» по кузов занесён. Вокруг снежное безмолвие. Женщинам даже укрыться не где. А нужда просится наружу. Короче мраки с бабьём в таких условиях… Извини, Ритуль, но эта проза жизни… Снег хорошо утрамбовался, хрен провалишься. В веренице машин виден «УРАЛ» с кабиной для вахтовиков. Женщины остались у машины, мы с Николаем идём к Уралу. Он сразу принялся извиняться, говорит, что не сам начал сношать Полину. Я конечно уже сам грешен, прощаю его. В «Урале» трое мужчин вахтовиков и водила. Едут домой на праздники. Пригласили нас к себе. А куда деваться? Вокруг степь, даже дороги не видно. Если Николай уже ездил тут и не помнит где сворачивать, то я вообще бестолочь в этом. А день то помните какой? Тридцать первое. Подошли ещё люди из других машин. Двое мужчин и женщина лет тридцати. Это из-за неё затор случился — она на легковой сама ехала, на заносе машину развернуло поперёк дороги… «Урал» работает, в кабине тепло. Ждём действий дорожных служб.

Где-то вдали раздался грохот — кому-то вздумалось прикончить купленные на новый год фейерверки. Старик, отвлёкшись на шум, продолжил:

— Женщинам…, да и нам опять по нужде охота. Я предложил сделать в снегу углубление. У кого-то нашлась лопата, рубим снежные кубы, выкладываем строение. Ну, хоть есть где срам прикрыть. Время к вечеру, нас не раскопали. Стали готовиться к встрече нового года. Приволокли кто чем богат. Еды мало, зато пойла валом. Спирт у вахтовиков, вино принёс мужчина из передних авто. Встречаем новый год уже бухими. Восемь мужчин, четыре женщины. В салоне становится жарко от нашего дыхания, раздеваемся как можем. Пытаюсь огородить Полину от других мужиков. И тут она заявляет: «Да расслабься, ты! Трахни кого-нибудь, когда ещё случится такой случай. Отдыхай, Ром!» оттолкнула меня и полезла танцевать с мужиками. Накатил я спирту не знаю сколько. Сижу закипаю. Кидаюсь на мужика, который лапает Полинку…, да куда там — он в два раза больше меня, ударил мне поддых, я и упал на сиденье. Смотрю мою Польку, толстожопую Галку и художопую Ленку уже в открытую ебут. Мои спутницы откровенно блядуют, тащатся от ебли как шлюхи. Я опять с матом и угрозами на них. Тогда моя выдаёт: «Ты думаешь я тебя любила? Хрен тебе! Машину твою любила. И ебаться почаще! Иди вон зло на Ленке сними, отъеби сношеньку, как твой папаня меня!» Отталкиваю её, выпиваю остатки чьи-то. Злюсь на себя, вспоминаю что мне друзья про Польку писали, мама говорила. А хмель не идёт, чтобы отключить сознание совсем. Смотрю уже практически все голые, переплетаются телами. Одни кончают в них, другие пристраиваются, блядь. Та женщина ещё пытается отбиться, но как-то вяло. Она тоже в конце концов наделась пиздой на кол…

Максимыч сделал большой перерыв. Просто молчал. Другие так же молчали, понимая, что настал кульминационный момент. Дед выпил водки, сделал затяжку сигареты.

— Вот эти две картинки как фотография до сих пор в моих глазах. Нож в моей руке. Нож в горле Полины… Мать моя перед смертью написала мне, что Сергея сделал папаня мой. Оказалось, я в детстве какой-то болезнью болел и возможно я бесплоден из-за этого. Что Полина была блядью ещё той и, если бы я послушал её и друзей, моя жизнь была бы другой. Что замуж она вышла только из-за машины. Всё это Полька сказала отцу, тот маме. Что второго ребёнка Полька тоже нагуляла неизвестно от кого, что это мама посоветовала моей супруге поставить спираль. Исповедалась короче мама перед смертью. Сергея тоже вызывали на допрос, он поэтому выяснил, что Ленка его такая же блядь, как и мама. Повесился парень… Получается брат мне… Отсидел я одиннадцать лет. Прокурор требовал вышку дать, но женщина судья сочла что преступление, совершено в состоянии аффекта… Двухтысячный год. Я можно сказать без жилья. Дом мой в руинах. Как же! Хозяина нет, тащи что хочешь. Вспомнил я что моих родителей репрессировали отсюда. Списался с роднёй, приехал сюда. Двоюродный дед к тому времени чуть жив был. Только успел меня прописать, как помер.