Фасо Буркина - Естество в Рыбачьем (с иллюстрациями) [СИ]

— Этой вехоткой?

— Можешь и этой, но после того как я её побрею, шалунишка.

За те секунды, когда он опустил руку на лобок, палец нашёл клитор. Два раза нажал как на кнопку дверного звонка. Женское тело задребезжало, как тот самый механизм, разве что беззвучно. Помывка продолжилась. Женя присел на корточки, поставил одну ступню женщины себе на колено, омывая икры, перешёл на бедро, повторил действия со второй ногой. Новая порция мыла, дозатор выдал её, намекая на процесс семяизвержения, легла на ладонь. Ладонь раздвинула мягкие мышцы бёдер, оказалась в обжигающе влажном окружении половых губок. Шире разведя ноги, Валя позволила любящим шалость пальцам, проникнуть глубже, на несколько секунд перестала дышать, вслушиваясь в негу желания. Ладонь скользила вдоль вульвы, и каждый раз, когда оказывалась между ляжек, два пальца ныряли в жерло вулкана, сгребали магму страсти, вынимали наружу. Затем другая ладонь, уже со стороны ануса, заскользила, вымывая остатки слизи. Вода из душевой лейки, омыла пену с тела, из промежности.

Дальнейшее сдерживание было бессмысленным. Поцелуй благодарности был расценён как просьба. Даже не просьба — требование немедля ни секунды, загнать кочергу в топку, переворошить угли. Женская спина вдоль стены, одна нога на цыпочках опирается об кафель пола. Вторую ногу держит любовник, мощно вгоняя фалдус в средоточие сладострастия. Именно так желала отдаваться любовникам Валя, однажды вычитав о такой позе в книженции с мягким переплётом. Раньше она не могла затащить мужчин в ванную и так же стоять в позе цапли на кончиках пальцев, терпя судорогу, сводящую икры ног, в виду отсутствия достойных кандидатов. Каждый толчок плотнее прижимал спину к стене, она прилипала впадинками к кафелю, отлипая, чпокала как присоска.

Да, сегодня он входил в совершенно другую женщину, не ту, вчерашнюю, которая развела ноги только для мужчины, эта преобразовалась в балерину, стоя на двух пальцах ноги, открыла "двери" нараспашку, впуская его орган всеми габаритами. Временами член просовывался в шейку матки, поначалу вызывая нестерпимую боль, затем боль сменилась на желанную. Наконец, член вошёл в шейку, замер там на мгновение. Фрикции сменились эякуляцией.

Органы начали приходить в свои нормальные размеры — член, опорожняясь от крови, опал. Ноги женщины расслабившись, встали полной ступней на плитку. Только губы мужчины не отпускали уста женщины.

— Чудесно. Феерично. У меня нет сравнений…

Мужчина, наконец, восстановил дыхание и сказал:

— Не ожидал от тебя такой стойкости…

— Настя рекомендовала пике. А что ты хотел бы?

— Зимой ночь длинная. Будет и пике. Ты должна меня помыть.

Помывка продолжилась. Валя уже имела опыт купания мужчин....

Первым был парализованный отец. Ей, молодой девушке, пришлось купать старика, так как она была единственным родственником, не отвернувшейся от больного. Вторым мужчиной, член которого она омывала Валя, был любовник, внезапно поломавший обе руки на производстве. С ним она провела больше ночей, чем со всеми вместе взятыми шестью мужчинами до него. Это его член в последнее время собирал паутину со сводов её влагалища. И наконец, это был тот член впервые поцелованный, а затем облизанный Валей в пылу пьяной страсти....

До того момента вялый член восстановил потенцию, за несколько сокращений сердца наполнился алым свинцом — если судить по температуре и весу. Головка обнажилась, привлекая взор тем магическим светом, от которого кружится голова, изменяется частота пульса. Женская ладонь, оттягивая крайнюю плоть дальше к мошонке, увеличила сияние залупы. Валя взглянула в глаза любовника — Женя умолял хотя бы чмокнуть головку.

Голова женщины, как у китайского болванчика задвигалась в одном темпе — вперёд и вниз, назад и вверх. Её губы ощущали рельефность молодого члена. Мелькнула мысль проверить, как реагируют яички на всасывание. Два оголённых ядра в рот не влезали, одно помещалось легко. Вале такое не понравилось, она вернулась к фелляции ствола.

Проведя Валю на диванчик стоящий у входа в ванную, Женя положил женщину на него спиной, припал к нижним устам. Валя сначала протестовала, боясь появления Розы, или не дай Бог Насти. Но волшебство куннилингуса, росчерком Зорро, нейтрализовало стыдливость женщины. Она только захватила зубами гобеленовый чехол дивана, чтобы заглушить ор. Молодой человек ласкал клитор, пальцами имитировал фрикции члена. Затем пальцы на мгновение покинули влагалище, перегруппировались.

Часть вошла обратно, а один проник в анус, замкнулся там в клещи с остальными, сдавливая перегородку, третировал именно те нервные окончания, от воздействия на которые наступал тот самый оргазм с большой буквы.

Она пропустила начало фрикции члена во влагалище, не заметила появления дочери у туалета. Вцепившись в тело мужчины, подмахивала с той яростью, с какой могла поднять крупный таз. Валя чувствовала боль от сжатия груди — Женя в пылу страсти сильно надавил на железу. Заметив тень от фигуры на полу, Женька поднял глаза. Настя восхищённо-одобрительно глазела на коитус. Присутствие супруги подстегнуло либидо Жени, он включил тот самый режим — три фрикции в секунду, именуемый «пике». Звук, исходящий из гортани женщины, прикрытой чехлом, проходил через черепную коробку, походил на скрип большегрузного автомобиля. Вдруг он прекратился, сменился на:

— У…! У…! У…! — сопровождая эякуляцию.

Дальнейшее она помнит плохо. Настя, появившаяся в свете ночника. Её поцелуй в губы Жени. Журчание струи в унитазе. Чьи-то пальцы, вставившие во влагалище тампон. Руки, успокаивающе поглаживающие груди. Опять Настя, поправляющая её взлохматившиеся волосы. Её нежные пожелания лёгкого зачатия, благополучных беременности и родов мальчика. Помнит боль в скулах, сжимавших гобелен.

Дочь и зять вновь помыли её, отёрли от влаги, повели в спальную. Настя наказала мужу полежать с мамой, успокаивать дальше. Какой тут сон? Услышав сопение Жени, Валя встала и пошла к дочери.

— Не спишь, доча?

— Вроде пописсала, а ещё охота. Роза говорит у всех беременных так. У тебя как было?

— Последний триместр по несколько раз за ночь вставала. Чуть сикну и всё. Я так рада, что согласилась… на… Ты понимаешь… Это как раз тот мужчина, о котором мне мечталось… Теперь я буду прощать ему все…

— Ма, расскажи, как тебя… изнасиловали. Я понимаю это больно вспоминать, но я не желаю такого своим дочерям, хочу рассмотреть твои, свои ошибки, приведшие к такому.

— В семнадцать лет на танцах я познакомилась с солдатом их роты охраны завода. После двух встреч с прощальными поцелуями, он начал просить… Мне хотелось больше романтизма… Букета цветов, коробки конфет хотя бы… Пока я решалась…, можно сказать уже сама хотела близости, он пригласил меня на свой день рождения. Сказал, что проведёт меня вовнутрь части, там, мол, будет накрыт стол. Трое взрослых парней и я ссыкуха. Они что-то подмешали в лимонад, который я пила вместо водки, налитой в графин. По два круга совершили насильники. Затем вывели за забор части, дали пендаля: «Канай отсюда шлюха. Предлагал тебе нормальную любовь…!» Ещё несколько оскорбительных фраз. Дело было в начале осени, по ночам уже холодно было, я легла под дерево, желая замёрзнуть. Не замёрзла, как видишь. И ты у меня закалённая родилась, ни разу не болела детскими болезнями. Отец мой уже был парализован. Мама бухала, ей по фигу была моя беременность. Благо пенсия папы была большая, хватало нам. Мама же замёрзла ещё до твоего рождения. Тебе, как ты помнишь, сказала, что твой отец погиб в Афгане.