Ольга Ло - Кира

Эти детские воспоминания были чем-то вроде ядра её личности. Но иногда оно казалось Кире таким крошечным и незначительным, словно песчинка, застрявшая где-то в самом её центре, окутанная тонким слоем перламутра, и призванная однажды стать настоящей жемчужиной, так ею и не стала.

Машина уже тронулась, когда Андрей вдруг остановил их, постучав по стеклу. Кира вопросительно уставилась в окно.

– Возвращайтесь до темноты, – зачем-то сказал он и легонько хлопнул по крыше, давая понять – это всё.

Кира ничего не ответила, только посмотрела на него этим своим долгим немигающим взглядом, как всегда, мало что выражавшим. Кроме, быть может, лёгкого недоумения.

– Это твой парень? – защебетала блондинка. – Симпатичный! И какой заботливый!

– Нет, – сухо ответила Кира, встретившись глазами с водителем, и поняла, что не помнит его имени. Елена и… Усилием воли, она заставила себя расслабиться. И Виктор. Хотя какая к чёрту разница? Завтра они друг другу уже не понадобятся, а сегодня она не планировала к нему обращаться. К ним обоим.

Следующую четверть часа она так же односложно отвечала на стандартные вопросы, о семье, природе и погоде, надеясь, что блондинка уловит своим наверняка сверхвосприимчивым радаром её намерение не болтать без веского повода. И без зазрения совести прерывала ту на полуслове, когда указывала Виктору нужный поворот или уточняла расстояние, ориентируя его на местности. А когда из-за плавно изогнутых барханов наконец заблестело море, Кира облегчённо вздохнула.

Виктор первым вышел из машины, и пока его жена копалась в бардачке и что-то бормотала себе под нос, он открыл дверь и подал Кире руку. Это выглядело глупо. И сам он нелепо контрастировал с окружающим пейзажем: в чёрной тенниске и джинсах, в чистеньких, не успевших даже запылиться кедах, с металлическим браслетом массивных часов на ещё не загорелом крепком запястье.

Сделав вид, что не заметила его жест, Кира легко спрыгнула на песок, на секунду вдруг оказавшись совсем близко к мужчине.

– Самостоятельная, – негромко констатировал он, нависая над ней внушительной скалой.

И его голос, этот неожиданно интимный тон вдруг странным образом задел её. По телу прокатилась волна удовольствия, словно кто-то невидимый накинул ей на плечи шикарную меховую накидку, уютную, ласково-пушистую, такую непривычную и желанную для утомлённой солнцем кожи.

Девушка ловко протиснулась мимо и, скинув сандалии, побежала к воде. Белое крошечное платье взметнулось к небу, безжалостно приземлившись на мокрый песок, явив безмолвному наблюдателю безупречное тело.

Спустя минуту она уже плыла на спине, закрыв глаза, подставив лёгкому ветерку полураскрытые, словно для поцелуя, губы. Кира слышала, как на берегу хлопают дверцы машины, как Елена визжит, а потом хохочет, обнаружив на капоте маленькую блестящую ящерицу. Как она кричит Виктору не бросать её здесь одну, тем более что они договорились «зайти в море вместе». И как потом, охая и ахая, блондинка погружается в «ледяную воду!», крепко вцепившись обеими руками в свой розовый круг.

Через полчаса Кира вылезла из воды подальше от устроенного Еленой лагеря из трёх пляжных зонтов и двух больших покрывал, и улеглась на песке в тени высокой, заросшей мелким кустарником дюны. Скоро, поднявшись, солнце вторгнется в это единственное природное укрытие, и Кире придётся присоединиться к остальным, чтобы не испепелить свою и так уже смуглую кожу. А пока что она собиралась лежать здесь и слушать шум прибоя…

Она проснулась от еле ощутимого прикосновения к лодыжке. Виктор стоял напротив, загородив собой уже во всю палившее солнце и протягивал Кире исполинский кусок арбуза.

Сладкий сок струился по его длинным пальцам, капая ей на ноги.

– Хочешь?

Против света невозможно было понять выражение его лица, но голос прозвучал мягко и твёрдо одновременно.

Кира села, молча приняла угощение и вонзила зубы в хрустящую мякоть. Сок тёк по подбородку, устремляясь на грудь и живот, обводил по спирали бёдра, плавно скользя от передней поверхности к внутренней и, чуть задерживаясь в тонких золотистых волосках, падал на песок.

Виктор так и застыл, защищая её от солнца, пока Кира ела.

Вид её стройного гибкого тела, лоснящейся загорелой кожи в липких потёках сока, то, с какой непосредственностью и шармом она вгрызалась в обыкновенный кусок арбуза заставил его вспомнить о наскальных рисунках, которые он отыскал во времена своих первых археологических раскопок, когда был ещё студентом, и давно позабытый острый восторг первооткрывателя вновь захлестнул его душу.

Было в этой девчонке что-то одновременно величественное и полудикое, и то, что она так мало говорила, будто плохо или совсем не знала языка, и то, как изучающе смотрела, словно видела впервые, словно жила вдали от цивилизации с её правилами и условностями…

– Сколько тебе лет? – неожиданно для себя спросил Виктор.

Девушка подняла на него глаза, щурясь от яркого света, отражающегося от песка. По-детски тщательно облизнула испачканные сахарной арбузной мякотью губы и всучила ему корку, на которой ещё оставалось немало спелой красноты.

– Восемнадцать, – сказала она, и, легко поднявшись, направилась к воде.

Второй раз за сегодня Виктор стоял и смотрел девчонке вслед, пока она лениво и медленно погружалась в море, позволяя ему сперва коснуться бёдер, нежно обхватить её живот, грудь и плечи… будто отдавалась любовнику, и не мог отвести глаз от процесса, словно был случайным свидетелем божественного проявления.

Он не заметил, как подошла Лена и встала рядом.

– Любуешься?

Виктор смутился. Сегодня утром они снова ссорились, и меньше всего на свете он хотел сейчас повторения утренней сцены, но оправдываться и врать тоже не собирался:

– Давно не видел таких красоток, – прямо ответил мужчина и приготовился защищаться от гнева своей жены.

Но она только нервно усмехнулась, каким-то новым, незнакомым ему взглядом впившись в воду, и чуть слышно сказала: – А я – никогда.

Утром, пока он ждал её в машине, Виктор вдруг подумал о том, что совсем не помнит, как Лена выглядит, когда счастлива. Последнее время он откровенно избегал её, и, хотя и тяготился подобным поведением, не мог ничего с собой поделать.

А раньше… раньше ему и в голову не приходило думать о таких вещах.

Жизнь казалась неуправляемой горной рекой, где за каждым опасным, но многообещающим поворотом ожидало лишь новое разочарование. И вот сейчас, словно сама вселенная откликнулась на его попытку переиграть, начать всё заново, обуздать этот бурный поток неправильных выборов…

Он снова мысленно вернулся к началу дня. За шесть лет брака и два года отношений до, Лена ни разу не собралась вовремя. Вчера вечером они договорились с рассветом, пока ещё не сильно печёт, выехать на берег, поплавать, чтобы к обеду вернуться и переждать жару в прохладе и комфорте их нового летнего дома. Часы показывали восемь. Ещё чуть-чуть и ехать куда-то было бы бессмысленно. Виктор потыкал кнопки магнитолы, настраивая сбившееся радио, два раза обошёл машину, попинал колёса, попил воды, протёр лобовое стекло сухой пыльной тряпкой, и, не выдержав, пошёл в дом.