Ольга Смирнова - Вслед за тенью

– А чем наш Универ хуже?

– Не вступай в пустую полемику! Лучше задайся вопросом, почему он вернулся от бритов раньше срока, без диплома престижного вуза, да ещё и согласился перевестись на два курса ниже!

– Ну, не знаю… Да какая в общем-то разница? Может, его ностальгия замучила, – растерявшись, предположила я.

Если честно, то причина перевода Новикова в наш ВУЗ меня не волновала от слова совсем. Правда, так было раньше, но Машке удалось заинтриговать меня настолько, что я просто изнывала от любопытства.

– Новиков и ностальгия?! Не смеши мои тапочки! – от души рассмеялась Марья.

– А что тогда?

– Потрясающая наивность! Вижу, ты даже не задумывалась над этим.

– Мы никогда не касались этой темы. Он не любит говорить о своей жизни там, а я не спрашиваю.

– И зря!

– У каждого из нас есть секреты, Маш. Зачем лезть в душу? Захочет, сам расскажет.

– А то, что он может скрывать о своей жизни там что-то сомнительное, тебе в голову не приходило?

– Сомнительное? Что, например?

– Пока не знаю… Но заметила, что у твоего Новикова странные интересы.

– Если честно, я мало о них знаю, – призналась я, – Он довольно скрытный.

– И ещё одно: не странно ли, что он предпочитает тусить без тебя? Тебя это не напрягает?

– Ты о той вечеринке?

– В яблочко! Знаешь, она очень напоминала отбор.

– Отбор? Куда?

– В избранные, – задумчиво ответила подруга. – А куда – не спрашивай, пока не знаю. Но для чего-то же их всех туда собрали! Знаю, что информация о тусе распространялась тайно. Вход туда имели не все, а крайне ограниченный контингент, скажу я тебе. Помещение было оформлено в стиле «дарк», костюмы участников скрывали лица. А твой Новиков заседал там в жюри! Весь такой из себя важный гусь напыщенный! В чёрной мантии и маске на самодовольной роже. Паяц!

– Самодовольной? – переспросила я, – А как ты это заметила, если он был в маске? Может это и не он был вовсе…

Машка на секунду запнулась и ответила:

– Узнала я его по голосу. Он там небольшую речь толкнул. И вещал так самодовольно, типа: «представлять нашу ложу – это часть для каждого из вас», бла-бла-бла…

– Ложу?

– Да, что-то вроде тайного общества. Кстати, оно возникло совсем недавно. Как прыщ на заднице: не очень-то и разглядишь, но дискомфорт почувствуешь.

– И какой же дискомфорт от этой ложи?

– Пока неясно. Но все вокруг о ней шепчутся и рвутся в эти самые избранные.

– Ну вот прям все! Я, например, не рвусь.

– Не цепляйся к словам! Ты вообще никуда не рвёшься, кроме этой своей выставки.

– Ладно… Что там еще по этой ложе ты узнала?

– Слышала, что она связана с каким-то клубом. Там какая-то тёмная история… В общем, информации крайне мало, но подозрений – хоть отбавляй! Но я обязательно всё выясню и разложу по полочкам! – пообещала Машенция, азартно потирая ладошки. Так называет её младший брат. И я иногда. Когда бывает слишком напористой.

– Мисс Марпл ты моя, повсюду тебе тайны и заговоры мерещатся, – вздохнув, заметила я.

– Натуру не скроешь! И потом, я же невеста полицейского – значит, должна соответствовать. Кстати, Харитонова тоже интересуется этой темой этого общества.

– Подожди, это та новенькая?

– Да, я же с ней в тот вечер тусила. В общем, я вас познакомлю. Может тебе удастся её разговорить.

– Конечно познакомишь! Ты о ней уже столько рассказала, что не отвертишься.

В дверь постучали. Не дождавшись приглашения, в номер вошёл Миша.

– Могла бы пригласить, – показательно равнодушно бросил он, – Или хотя бы предупредить, что будешь завтракать не со мной.

– Извини, как-то спонтанно получилось…

– Спонтанно только для меня. Александр, оказывается, был в курсе, что его невеста проигнорирует его за завтраком. Встретимся в ресторане через четыре часа.

Я кивнула, наблюдая за его ровным спокойным лицом, на котором совсем не отражалось эмоций.

Михаил не стал задерживаться в нашем с Машей обществе. Развернулся и вышел, не сказав больше ни слова.

Захлопнув дверь в номер своей невесты, Михаил огляделся по сторонам. В коридоре было пусто. Это значило, что никто из посторонних не станет свидетелем его унижения. Стоцкая – не в счёт. Обхватив ладонями мокрое лицо, он глубоко вдохнул, задержал дыхание и шумно выдохнул. Этот приём помогал даже в критической ситуации надеть маску полной невозмутимости. А ситуация сейчас была действительно критической. Всё, к чему он шёл долгих полгода могло накрыться медным тазом.

И всё потому, что поведение избранной им девушки в последнее время по-настоящему шокировало его. Да, было от чего потерять самообладание. Свою невесту Новиков привык считать покладистой и смиренной пташкой. А потому никак не ожидал такого яростного отпора в ванной. По какой-то, непонятной ему пока причине, она вдруг решилась на бунт.

А ведь он так восхищался её выдержкой, рассудительностью и умением владеть собой! А намёк на её высокий болевой порог не на шутку бередил его тёмные фантазии. Эту особенность девушки Новиков заметил ещё летом – во время поездки с группой в лес на выходные. Его новая знакомая даже не пискнула, когда качок из кампании, отдыхавшей неподалёку, вправил ей серьезный вывих лодыжки. Впрочем, что было настоящий причиной её выдержки: потрясающая сила воли или высокий болевой порог, Майклу ещё предстояло выяснить. Но именно тогда он и заинтересовался девушкой всерьёз.

В начале учебного года он пару недель наблюдал за невысокой стройной студенткой с копной белоснежных волос, анализировал её поведение, сравнивал с другими сокурсницами, но в чём изюминка – так и не понял. Его новую знакомую нельзя было назвать серой мышкой, но и свалившейся на его голову роковой красоткой она тоже не была. Свалившейся в буквальном смысле слова, прямо к нему в руки. Она оступилась на лестнице, он подхватил лёгкое, как пёрышко, тело и поймал испуганный взгляд синих, как бескрайний океан, глаз.

«Не бойся, не уроню», – прошептал он ей тогда. А она доверчиво улыбнулась в ответ и в тот день стала для него важнее всех остальных. Новая подруга как-то сразу заняла все его мысли. Майкл смаковал в памяти то ощущение полного умиротворения, охватившего его, пока держал её на руках. Но где-то в самой глубине души понимал, что ей, по большому счету, было на него наплевать. И это задевало. Очень. В октябре Новиков пригласил Громову на воскресный обед к родителям. Она согласилась. Это дало ему надежду.

Вилморт – его внутренний демон, в последнее время окончательно завладевший разумом, не раз советовал убрать девчонку со своего пути. Он почему-то видел в ней угрозу. Но Михаил сопротивлялся. Настойчиво. Даже яростно. Сопротивлялся, потому что понял, что эта девушка – его человек, его пара, его судьба, его собственность. Да, назови как угодно – не столь важно, главное – Синеглазка должна принадлежать ему и никому больше! Потому что одним своим присутствием рядом, она дарила покой его мятежной душе и вселяла уверенность в завтрашнем дне, которых уже больше года ему так не хватало! Она уравновешивала его бунтующий разум, не давая окончательно погрязнуть в дерме, в котором он вынужден был вариться. Если она исчезнет из его жизни, он потеряет себя. Окончательно и бесповоротно.