Ольга Смирнова - Вслед за тенью

Сам Новиков объясняет эту способность резко менять тему разговора гибкостью своего неординарного мышления, которое я непременно должна ценить. А недавно он вообще заявил, что мы проводим вместе слишком мало времени и нужно «переходить на новый уровень». Просто погулять после занятий и провести время в ближайшей кафешке ему уже недостаточно.

Мне, наверное, стоит порадоваться тому, что из всех моих многочисленных сокурсниц Михаил одарил вниманием именно меня, но… После каждой нашей встречи мне теперь требуется всё больше времени на то, чтобы войти в зону комфорта, как любит говорить Маша. Поэтому я и брожу по городу с камерой. Хобби даёт классную возможность отвлечься и побыть наедине с собой. Думаю, что мои опоздания – это побочный эффект: если что-то захватывает внимание целиком, я напрочь забываю о времени. Так было всегда, сколько себя помню.

Я добралась до Москва-Сити на такси, но всё же немного заблудилась и теперь пробиралась ко входу сквозь ряды представительных авто на крытой парковке.

«Как же меня сюда занесло? Можно же было зайти через центральный вход, Катя!» – мысленно возмущалась я, обходя очередную машину, как вдруг застыла на месте, заметив неподалёку «своего голландца». Каких-то пару часов назад я уделила ему столько внимания, что не спутала бы его ни с каким другим железным конем.

– Ну, а где ж ему быть, если не на парковке главного делового центра столицы? – кивнув собственной догадке, пробормотала и вошла в холл центра.

Тут было многолюдно. Одетые по большей части в деловом стиле посетители сдавали верхнюю одежду в гардероб и направлялись к лифтам. Я сделала так же и теперь летела вверх в просторной стеклянной кабине лифта. Лифт плавно притормозил на нужном мне этаже и остановился. Я двинулась к бесшумно разъезжающимся дверям, но выйти не успела. Любимая заколка надрывно щелкнула и отскочила на пол. Получив долгожданную свободу, мои капризные локоны резво спружинили и рассыпались по плечам. Обречённо вздохнув и по детской привычке дунув на прядку, упавшую на лицо, я подхватила с пола свою жемчужную страдалицу и бросила ее в сумочку. В зеркальной поверхности стен отразился мой новый образ «Лев ушёл из дома». Я пятернёй пригладила волосы, вздохнула и взглянула на входящих.

– Так даже лучше, – успокоил меня один из вошедших в кабину, доброжелательно улыбнувшись.

Пожав плечами в стиле «что уж теперь сделаешь», я смущённо его поблагодарила и, улыбнувшись случайным зрителям своего досадного преображения, заспешила по широкому коридору.

Просторный зал ресторана встретил меня полнейшей идиллией. Все столики были заняты. Повсюду витали аппетитные запахи, велись негромкие беседы и слышался едва уловимый звон посуды.

Привычно отбросив назад непокорные локоны, я огляделась по сторонам в надежде найти знакомые лица среди элегантных посетителей. И что-то неловко задела локтём.

Обернулась и наткнулась на расстроенное лицо официанта. Звон посыпавшихся с его подноса блюд был настолько оглушительным, что пришлось прикрыть уши ладонями.

Оторвав шокированный взгляд от алых клякс, растекающихся не только по мраморному полу, но и по подолу нового платья, я взглянула на запястье. Оно тоже утопало в россыпи пурпурных капелек, но на моем электронном «Цербере», к счастью, не оказалось ни одной.

Несколько тёмно-красных «горошин» успело скатиться на пол, нарисовав тонкие извилистые дорожки на и без того «пятнистой» кисти моей руки.

В зале повисла полная тишина. Так бывает: некий форс-мажор, и ты в центре внимания…

Не зная, как поступить, я зависла словно в стоп-кадре, с выставленной перед собой рукой, согнутой в локте, вполне себе художественно забрызганной алыми капельками. Крупными и мелкими. Круглыми и овальными. Как-то замысловато выпуклыми. При других обстоятельствах я бы даже сделала пару кадров этого живописного, как мне показалось, узора. Но сейчас…

Сейчас мне было совсем не до этого. Вдруг нестерпимо захотелось оказаться подальше от бесцеремонно любопытных глаз рафинированного общества, как по заказу собравшегося в этом зале. В идеале – «телепортироваться» в тишину и обособленность своей уютной комнаты. Годами ведя по большей части обособленный образ жизни, я совсем не привыкла к столь неуемному интересу к собственной персоне, а теперь пришлось стоять в самом центре зала, как на сцене, в напрочь испорченном платье, и ловить косые взгляды одетых с иголочки завсегдатаев сего заведения. Я остро почувствовала себя актрисой—неумехой пресловутого подгорелого театра. Немного успокаивало лишь то, что умиротворённость на ухоженных лицах посетителей сменилась раздражением или бесцеремонным любопытством совсем ненадолго – лишь на несколько мгновений. Впрочем, даже они показались мне вечностью. Оглядев меня с головы до ног, многие гости быстро потеряли интерес к нарушительнице спокойствия. Многие, но далеко не все…

– Простите, – шокировано прошептала я стоявшему рядом официанту, краем глаза наблюдая, как по полу, промеж поблескивающих осколков хрустального бокала растекались пурпурные кляксы дорогого вина. – Я помогу убрать…

– Не стоит. Я всё сделаю сам. – учтиво ответил он.

– Простите… – снова взволновано пролепетала я. И зависла под пристальным взглядом мужчины средних лет. Думаю, ему было уже за тридцать.

За столиком в центре зала, в кресле с удобной спинкой, этот посетитель восседал не один. Напротив него, спиной ко мне, расположилась дама с гладкими платиновыми волосами. Они покрывали ее прямую спину до самого пояса и почему-то напомнили мне занавесь из дорогого тонкого шёлка. Почувствовав, что за мной продолжают наблюдать, я отвлеклась от волос девушки и снова взглянула на ее спутника. Взглянула и внутренне поёжилась под этим взглядом – острым, сканирующим, и удивлённым одновременно.

Впрочем, удивление гостя ресторана быстро сменилось задумчивостью, словно его вдруг заставили решать неожиданно свалившийся на голову ребус. Девушка с платиновыми волосами что-то сказала ему, он ответил, но я чувствовала, что всё еще нахожусь в зоне его внимания.

К моему плечу прикоснулись, и я отшатнулась как чёрт от ладана. Видимо, нервы были совсем на пределе.

– Извините, случайно задел, – послышался виноватый голос официанта.

– Ничего страшного, – едва слышно ответила я, не сводя глаз с мужчины в кресле.

Он перекинулся со своей спутницей ещё парой реплик и снова отдал мне все свое внимание. Я тут же почувствовала себя маленькой бандерложкой из мультика про Маугли, застывшей под цепким взглядом всемогущего Каа.

«Извините, бываю неловкой», – чуть пожав плечами, я безмолвно попросила у брюнета прощения за весь переполох, который устроила.