Алекс Апрельски - Эхо Безудержной Радуги

– Воу-воу-воу, – Дэвид вскочил на ноги. – Кажется, спектакль заходит в тупик и требует срочного вмешательства режиссёра.

Альберт от неожиданности вздрогнул. В пылу ссоры он, кажется, и забыл о присутствии Дэвида.

– Кого?! Режиссера?! Ну всё, чувак, ты меня достал!

– Знаешь, я конечно уже далеко не тот человек, который имеет право учить кого-либо моральным принципам, – Дэвид сделал пару шагов навстречу Альберту, и, разводя руки в стороны продолжил, – но поднимать руку на это милое создание, да и вообще на женщину в принципе, это низко даже для такого морального урода как я, поверь мне.

Альберт впал в некий ступор. Дэвид сбил его с толку и Элизабет это нравилось. Она с нескрываемым восхищением смотрела на Дэвида.

– А теперь, если вы не возражаете, я, пожалуй, культуры ради, одену штаны, – и обойдя Альберта, он прошел в комнату.

Схватив джинсы с кровати, Дэвид быстро натянул их, и направился к входной двери. Элизабет проследовала за ним.

– Спасибо, – в её голосе снова звучала теплота.

– Ты достойна большего, – Дэвид надел ботинки и поцеловал её в щеку. – Есть над чем задуматься.

– Мы ещё увидимся? – тихим голосом спросила Элизабет.

– А ты, думаешь, стоит? – Дэвид посмотрел через плечо Элизабет и ухмыльнулся. – Думаю, ещё одной встречи твой жених точно не перенесет. Кстати, не знаешь, за что он меня так невзлюбил?

Элизабет шутку оценила.

– С ним покончено, – решительно заявила она.

Вдруг из спальни вывалился Альберт и с протяжным воплем побежал прямо на Дэвида.

– Ну вот, опять, – с усталым видом сказал Дэвид, – этот псих явно ко мне неравнодушен.

Альберт налетел на Дэвида и, сцепившись, они вместе с дверью вылетели на лестничную площадку. Элизабет своими криками тщетно пыталась их успокоить. Началась возня и спустя несколько минут, оба выбившись из сил, отползли по разным углам, пытаясь отдышаться. Продолжения не последовало, так как кто-то из соседей вызвал полицию, и Дэвида с Альбертом, пристегнув наручниками, погрузили в машину и повезли в ближайшее отделение полиции.

Дэвид и Альберт в окружении еще нескольких задержанных, уже несколько часов провели в большой камере-клетке местного полицейского участка. Их определили сюда сразу, как только привезли и приказали ждать. Дэвид, развалившись на скамейке, лежал на спине, подложив руки под голову, и с задумчивым видом смотрел в потолок. Альберт с хмурым видом сидел рядом, прислонившись к решетке и обхватив ноги руками. Вокруг было еще несколько человек, один сидел неподалеку в углу и постоянно бился головой о решетку, другой не менее подозрительный тип, бегающим нервным взглядом как-то странно всех рассматривал, кто-то расхаживал взад и вперед, что-то повторяя, еще двое о чем-то спорили, остальные тихо сидели, свесив головы.

– Отличный субботний вечер, а какая собралась компания, просто весь высший свет города ангелов, – бормотал в потолок Дэвид.

Альберт покосился на Дэвида и усмехнулся.

– Самое место для такого как ты. Чувствуй себя как дома.

Дэвид проигнорировал слова Альберта. Сейчас его больше напрягал монотонный стук черепа о металл.

– Слушай дружище, – лениво приподняв голову, сказал Дэвид, обращаясь к типу у решетки в углу, – да что с тобой такое, может, хватит уже? Ты действуешь мне на нервы.

Тип на мгновение остановился, посмотрел на Дэвида и снова продолжил биться головой о решетку. Дэвид, закатив глаза, откинул голову.

– Спасибо что услышал.

– Как тебе это удалось? – неожиданно спросил Альберт.

– Что именно? – не отрывая взгляда от потолка, переспросил Дэвид.

– Элизабет… Как же долго я ее добивался… Она всегда была такой хорошей…

Дэвид откинул голову наверх и посмотрел на него. Альберт переменился. При первой их встрече на вечеринке тот показался ему бесчувственным и неотесанным болваном, а инцидент у него дома только подкрепил его убеждение. Теперь же Дэвид видел в нем несчастного, глубоко переживающего человека и от этого ему стало немного не по себе. Дэвид понимал, что отчасти, это его вина. Он представил, как бы он поступил, окажись на месте Альберта, когда его невеста, а уже почти что и жена, изменила бы ему. Вырисовывались страшные картины, исход у которых был всегда печален.

Альберт, не обращая внимания на Дэвида, продолжил.

– Мы ведь даже хотели с ней пожениться. Она казалась мне такой идеальной женой, той самой, которую я так долго искал, – и после паузы добавил, – а знаешь что самое страшное? Она до сих пор мне кажется такой, и я не перестаю любить ее больше всего на свете…

Дэвид, за последнее время даже уже и позабыл, что такое сочувствие.

– Послушай, Альберт, знаю, ты не поверишь, но мне тоже бывает жаль…

Альберт пристально посмотрел на Дэвида.

– Тебе жаль, что ты ее трахнул?!

Дэвид поднялся и сел.

– Этого я не говорил, но понятие любовь и просто секс, по крайней мере, в моем мире, это немного разные вещи. Послушай, я ведь на неё не претендую, вперёд, действуй. То, что случилось между нами, просто стечение обстоятельств. Да и ты сам, я уверен, «чистым» вчера после такой вечеринки не ушел. Так что, считай у вас один-один, так сказать, ничья.

Альберт немного поежился и отвел взгляд в сторону. Дэвид заметил это и ехидно заулыбался.

– Вижу-вижу, значит, было, – Дэвид похлопал его по плечу. – Ах ты, шалун. Но я тебя и не осуждаю.

Альберт после его слов начал быстро оживляться.

– А ведь ты прав, чертов ублюдок, – вдруг рассмеялся Альберт, – встретившись при других обстоятельствах, мы могли бы стать хорошими приятелями.

– Сомневаюсь, не обольщайся на свой счет, я просто тебя успокаиваю, – ответил Дэвид, решив добавить немного дёгтя в неожиданную открытость Альберта. – Мое окружение, в прочем, как и я, предпочитает свободные отношения с женщинами, так что, учитывая твои планы по отношению к Элизабет, советую держаться подальше, дабы не искушать судьбу и семейные ценности.

– А мы ведь так и не представились нормально, – Альберт пододвинулся поближе и протянул свою большую руку. – Альберт Ковальски, бизнесмен.

Дэвид, стараясь отстраниться от него, пожал ему руку.

– Дэвид Уайт, писатель.

– Круто! – с удивлением протянул Альберт. – А что пишешь?

Дэвид не любил разговаривать с людьми о том, в чем они ничего не смыслят, а по виду этого здоровяка было видно, что от творческих дискуссий он особенно далек, потому лишь коротко бросил:

– О женщинах.

– О, ну в этом-то ты мастер, я уже понял.

– Стараюсь держать марку.

Повисла пауза. Лишь где-то вдалеке монотонно гудели голоса сокамерников. Вдруг Альберт заговорил об Элизабет. Глаза его загорелись и он, слегка понизив голос, возбужденно спросил: