Ричард Брук - Созвездие разбитых сердец

– В смысле – до метро? Мы сегодня ночуем у Маняши! – тон Лены был безапелляционным, и, первой заметив возвращающуюся Марию, возмущенно воскликнула:

– Ну наконец-то! Мань, ты урезонь, пожалуйста, своего нового друга, а то он распоряжается нами, как будто мы его рабыни!

– Да, Павел, – грустно поддакнула Аня и, всхлипнув, отложила меню. – Это как-то нехорошо было с вашей стороны… Мы Маняшу знаем с детства, а вас, прошу прощения, всего минут пять.

– Девчонки, не лезьте в бутылку… вот, называется, о-отошла в туалет… Что у вас тут случилось? – Мария оперлась на плечо Павла и зарылась лицом в его волосы:

– Пашка, я так соскучилась…

– Я тоже…

Он поймал ее ладонь и, быстро поцеловав прямо в центр, запрокинул голову и с улыбкой пояснил:

– Да ничего не случилось, я просто хочу по счету заплатить, да забрать тебя с собой, как договаривались. Барышень твоих предложил подвезти, если им с нами по пути будет, места всем хватит. Ну а ежели они требуют продолжения музыки, кто я такой, чтобы им в этом мешать? – выдал он «чеховский» монолог с интонациями Треплева, глубоко обиженного мамой и ее гостями… – Иногда же просто во мне говорит эгоизм обыкновенного смертного; бывает жаль, что у меня… невеста известная актриса, и, кажется, будь это обыкновенная женщина, то я был бы счастливее.

– Я Чайка, я Чайка!.. Аааа… Аааа… – плачущим голосом проговорила Мария, словив произведение, что он своеобразно процитировал, обняла Павла за шею, уселась к нему на колени и поцеловала в нос. – Я Чайка… нееет… я не чайка… я кошка!

– Ты дура, – подытожила Лена и, подозвав официанта, потребовала счет. – И побыстрее, пожалуйста, а то тут некоторые торопятся…

– Ойййй, надо же посчитать!.. – всполошилась Аня, в свою очередь хватаясь за сумочку, но Мария остановила ее:

– Нюсик, хватит, мы же договаривались… я за все плачу сегодня…

– Нет, пополам, – возразила Лена. – Я сразу сказала, что плачу минимум пятьдесят процентов!

Мария потянулась к своей сумке, беспечно повешенной на спинку стула, но не могла достать до нее, и попросила:

– Паш, достань, пожалуйста, кошелек… Паш, я не помню, говорила я или нет, что девочки у меня сегодня останутся?..

– Убери, я заплачу. У тебя так у тебя, вот коты-то порадуются! Только ты сегодня ко мне едешь, помнишь?

– М-мы обсуждали, да… К тебе?.. – Мария не стала гасить его порыв, но Лена настаивала, что заплатит пятьдесят процентов; Аня дернула ее за рукав и сделала «страшные глаза»:

– Молчи, пусть он заплатит!

– Да, ко мне. И это не обсуждается. Слышишь? – забрав у официанта кожаную папочку со счетом, он лишь мельком взглянул на цифру, кинул в нее несколько купюр вместе с чаевыми и, отложив на край стола, решительно встал и взял Марию за руку. Лену с ее попытками всучить Маше половину суммы, Бердянский попросту проигнорировал.

– Мы уходим. Кто с нами – тот с нами.

– Да-да, конечно, мы с вами! – воскликнула Аня, и вскочила – точно надувной мячик подпрыгнул. – Маняш, только мы с Ленчиком сбегаем попудрить носики, быстренько, ладно? Павел, вы ведь не против?.. Мы вас догоним!

– Аня!

– Что?

– Хватит, ты неприлично себя ведешь!

– Это ты, Лена, неприлично себя ведешь! Ну-ка, пойдем! – Аня потащила подругу в сторону туалета, а Мария сперва церемонно взяла Павла под руку, но в следующую секунду обняла и почти повисла на нем:

– Оййййй, голова кружится… Паш… Пашенька… у тебя есть в бардачке алка зельцер?

– Найду… Ну что, идем? Пусть они нас на улице уже догоняют, а то я тебя никогда отсюда не выведу! – в нетерпении побыстрее распрощаться с «подружками невесты», Павел сам не заметил, как вошел в роль строгого папаши, забирающего непутевую дочку с выпускной школьной вечеринки. – Где твое пальто?

– Н-не помню… кажется, в раздевалке… там… но номерок у Ленчика…

– Ааааааа!!!! – проревел от досады на новую помеху Бердянский, и сидящие за соседними столиками невольно заозирались в поисках столь мощного источника звука.

– Или нет?.. Нет, кажется, у Ленчика Анин номерок! Точно, их на один номер вешали, а мой – вот… Нашла!

– Осанна! Аллилуйя!

– Прости, Пашенька, наверное, самбука после текилы была лишней.

– Идем же уже, горе мое… Маша-растеряша… Ты еще и самбукой заправилась? Ну красоооотка…

– Ойййй, гадость такая… просто бееее… а-абсент по сравнению с ней -а-ам-бро-зия…

Павел дотащил Марию до гардероба, забрал номерок, получил ее пальто и терпеливо держал, пока она не с первой попытки попала руками в рукава. Потом они еще минут пять бешено целовались в машине, тиская друг друга через одежду, в ожидании пока Боярышня с Купчихой закончат пудрить носики и парить друг другу мозги. Потом резво прокатились через Якиманку обратно на Полянку, сквозь начинающуюся метель, и Павел поднялся вместе с девицами в квартиру к Марии с единственной прагматической целью – не дать ей застрять еще и там.

Пока она металась из комнаты в ванную, а из ванной на кухню, спотыкаясь об орущих котов, а девицы деловито шуршали, устраиваясь покормить хвостатых-полосатых и попить кофейку, Бердянский заскочил в туалет: отлить получилось с трудом из-за набравшего силу стояка.

Теперь уже ничто не мешало им покинуть Машин «дом, милый дом» и, сказав подружкам «адью», Павел буквально утащил Марию за собой, а в лифте снова обнимал, целовал и жарко шептал на ушко:

– Люблю… хочу тебя… буду сегодня заниматься твоим воспитанием до самого утра… плохая… очень плохая девочка… ммм…

– Да… дааа… – шептала она, прилипнув к нему, растекшись по его груди и бедрам, и, вся дрожа, со стонами отвечала на каждый жадный поцелуй, каждое страстное обещание и каждое горячее прикосновение. – Я плохо себя в-вела… иии… н-не раскаиваюсь!..

Рука Марии скользнула к его паху, накрыла член, твердо упиравшийся в застежку джинсов, и слегка сжала, прежде чем длинно, ласково погладить снизу вверх…

– Сссссс… что ж ты творишь, безобразница?… – Бердянский, довольный, как кот, которого гладят по шерстке, придавил ее руку своей, усиливая возбуждающий массаж, и низким бархатным голосом попросил:

– Маш… Сделай мне минет в машине… а то не доедем…

– Мммммм… лаааадно… Пашка… только стоя… в смысле… не на ходу…

– Разумеется… я все-таки Шумахер, а не камикадзе…

Тут лифт остановился на первом этаже, и они нос к носу столкнулись все с той же соседкой – обладательницей клюки и собаки… но на сей раз она не стала ругаться с ними, а только проводила мечтательным взглядом и шумно вздохнула.

В машине Павел сел за руль, завел мотор и включил печку, так как в салоне было прохладно, а снаружи, несмотря на романтически падающий снег, ощущался уверенный и довольно-таки серьезный минус…