Ричард Брук - Созвездие разбитых сердец

Вспомнив об этом, она на секунду испытала те же самые ужас и горе, и обеими руками вцепилась в Павла, так, что он выронил ключи, и принялась вслепую ощупывать его, желая убедиться, что он здоров и цел, что он здесь, рядом – и кошмар остался далеко позади.

– Машка, погоди, давай дойдем до квартиры хотя бы! – усмехнулся Павел, приняв ее тревогу за новый порыв страсти, подобрал связку и, набрав код на замке, запиравшем подъезд, галантно пропустил ее вперед:

– Прошу, мадемуазель!

Она, устыдившись своей несдержанности, опустила глаза и молча прошла вперед…

«А еще не забудь, что он видел и таскал тебя пьяной!» – удовлетворенно заметила внутренняя мама. Возразить на это было нечего: действительно видел и таскал.

В подъезде с высоченным потолком и хорошо сохранившейся лепниной в стиле советского ампира – такой же, как и в доме Андрея – их встретил вахтер, он же консьерж, седовласый старикан в темно-синем кителе и фуражке с околышем, похожим на милицейский. Бердянский шутовским жестом взял под козырек:

– Здравия желаю, товарищ капитан! Разрешите проследовать к месту жительства!

– Вольно, рядовой, шагай уже, не мешай кино смотреть… – проворчал смотритель подъезда, в чьей комнатке и правда стоял телевизор, показывающий третью серию «Места встречи изменить нельзя».

Стоило Павлу остановиться и заговорить с вахтером, Мария тоже замерла рядом с ним, борясь с желанием спрятать лицо в шарф: ей казалось, что старик смотрит на нее с явным неодобрением.

«Ну еще бы… ты хоть примерно представляешь, сколько таких вот дур он сюда перетаскал… и еще перетаскает?»

– Иди к лифту, Маш, я сейчас догоню… – Павел задал ей направление, а сам сунулся поближе к вахтеру и совсем иным тоном, без всякого шутовства, спросил:

– Петрович, а… ты сегодня никого сюда по мою душу не пропускал?

– Нет, не пропускал, всех твоих малолеток отправил по домам, уроки делать… – все так же ворчливо ответил старикан и, кивнув в сторону незнакомой ему девушки, на всякий случай уточнил:

– Этой-то восемнадцать есть?

– А что, не похоже? – опять созорничал Бердянский, и вдруг понял, что понятия не имеет, сколько Машке полных лет. Двадцать два?.. Двадцать пять?.. Надо бы уточнить для приличия…

– Да черт разберет их нынче, почем мне-то знать? Ты вот мне и скажи…

– Не волнуйся, Петрович, все в рамках УК и ГК, так что пусть спит спокойно дорогой ЧК! – сымпровизировал Бердянский и, поспешив догнать Марию в лифтовом холле, доверительно сообщил ей:

– Домик этот непростой. Тут квартиры получали в основном чекисты заслуженные, да энкавэдэшники, еще при Сталине… так что в подъезде просто церберы караулят, ни одна мышь мимо не проскочит, будет за хвост поймана и с пристрастием допрошена, откуда, куда и зачем… Но постоянным посетителям могут и пропуск выписать…

– Ты поэтому здесь и снял квартиру… чтобы поклонницы не доставали?

– Почему снял? У родного дядьки выменял, отдал ему свою трешку на Беговой, в доме на ходулях. Ну а он мне по-родственному уступил свою шикарную двушку… Удобно, что до театрика нашего тут можно в случае чего за полчаса пешедралом добраться, а на тачке – так вообще минут семь… ну десять, если Садовое забито…

«Ууууу, Маняша, а твой Бердянский, оказывается, мажор! Дядя у него из „сталинских соколов“, и квартира у него, получается, своя, и уже не первая… Надо брать!» – на сей раз внутренний голос был подозрительно похож на Ленчика, и Мария не сдержала кривой усмешки… Ситуация ее не то чтобы коробила, но она не понимала, с чего это Павел распинается в таких подробностях, как будто собирается сдать ей комнату в своей квартире… или жить с ней вместе.

«Да уж, размечталась! Ты видела, как на тебя этот дедок смотрел?..»

– Ясно… значит, ты счастливый собственник жилой площади.

– А ты что же, нет? – Павел пропустил Марию в кабину подошедшего лифта, закрыл решетку и деревянные створки, нажал на кнопку и уточнил:

– На Старомонетном – это не твоя квартира разве?

– Нет, Паша. Счастье жить отдельно от родственников обходится мне в двести пятьдесят у.е. ежемесячно… плюс вода и свет. А почему, ты думаешь, я нанялась в театр сразу на две работы?.. И еще уроки танцев даю время от времени, ну это так, к слову…

– Вот бы никогда не подумал, что ты снимаешь… точнее, что тебе разрешили с котом жить в чужой квартире. Наверное, по знакомству удалось договориться? – Павел не был настроен сейчас вникать в бытовые трудности Машки, его настоящие желания были куда более эгоистичны и просты. Но сказанное ей запомнил и решил, что вернется к житейским вопросам позже, когда они узнают друг друга поближе и решат, что же дальше. Точнее, он как-то даже не сомневался, что уговорит Машку жить с ним, другой вопрос – как скоро… И это тоже было для него новым – обычно он сам до последнего уклонялся от навязчивых намеков любовниц на совместную жизнь. А тут вдруг решил, что у них с Марией должно быть только так и никак иначе…

Мария начала злиться, но затевать ссору в лифте, да и вообще в нынешних обстоятельствах, было бы уже полным идиотизмом:

– Нет, Паша. Проживание с котом мне как раз и обходится в лишних пятьдесят у. е. Без кота было бы двести… но я друзей не бросаю. И знаешь, Бердянский, лучше уж жить с одним котом, чем… – она прикусила язык и не закончила начатую фразу – «…чем таскать домой по три десятка любовниц».

– Чем с… кем? – Павел уловив ее недомолвку, мгновенно напрягся и снова вернулся мыслями к испанскому мачо, чьи фотографии в комнате Машки до сих пор были ему, как соринка в глазу – вроде бы ерунда, мелочь, а мешает…

– Ни с кем. Забудь. Это я так…

Лифт остановился на этаже, громко лязгнув железными мускулами, и Павел решил, что пора свернуть со скользкой темы. В конце концов, они еще успеют наговориться и друг другу исповедаться, если будет на то желание и время. А пока ему виделось совсем иное времяпрепровождение, и член уже снова сладко поднывал, жалуясь, что простаивает без дела…

– Приехали! Сейчас покажу тебе мою берлогу холостяка. Ты тараканов не боишься, надеюсь? А то они иногда ко мне на кухню забредают от соседа, чай пить…

– Ты моих чудищ не видел… вот таких… – она показала примерный размер на пальцах. – Не знаю уж, откуда они прибыли, не исключено, что прямиком с Мадагаскара. К моменту твоего визита Урфин их всех переловил, а новая партия еще не народилась, к его огорчению.

– Мои помельче будут… Ну значит визжать не станешь, если вдруг столкнешься… А то бывали прецеденты… с соседями…

Мария обреченно кивнула, прекрасно понимая, какие-такие «соседи» визжали при нечаянных свиданиях с Пашиными тараканами.

Бердянский дважды повернул плоский ключ в скважине замка, врезанного в массивную деревянную дверь, на которой сохранилась латунная табличка с фамилией и инициалами предыдущего обитателя квартиры, и, гостеприимно распахнув створку, пригласил Марию войти.