Валерий Столыпин - Капризы и сюрпризы романтического воображения

Павел не мог тронуться с места. В голове у него возник вакуум, а в сердце переполох. Он ревновал Аэлиту к этому восторженному мальчишке.

– Чего застыл? Проходи. Тебе что, места мало? Элька, пошли к фонтану. Как же давно я тебя не видел.

Смущённый, с пылающими непонятно отчего щеками, юноша обошёл парочку, но не смог далеко уйти. Хотелось рассмотреть девушку как следует.

Пройдя несколько шагов, он спрятался за широкий ствол липы и стал наблюдать.

Молодые люди шли, размахивая сцепленными руками, увлечённо жестикулировали. Павел незаметно последовал за ними в небольшом отдалении, позволяющем видеть мельчайшие детали походки, силуэта и наряда незнакомки.

Стройная, не до конца сформированная девичья фигура, которой далеко до идеала женственности: не хватает чётко очерченных выпуклых форм и объёма. Тоненькие ноги с плоскими икрами. Простенькая однотонная одежда.

Отчего же её вид вызывает в его душе такое волнение, смятение чувств? Почему он не может оторвать взгляд от девушки, о которой знает лишь то, что зовут её Аэлита?

Её спутник купил белую розу у старушки с полным ведром цветов. Всего одну. Подарил ей дурачась, в полупоклоне, держа левую руку на сердце.

Кто он ей?

Аэлита одарила парня очаровательной улыбкой, положила руки на его широкие плечи и чмокнула в губы. Кажется, такое могут себе позволить только влюблённые.

Павел внутренне обиделся на девушку, хотел было уйти, но в душе всё ещё шевелилась надежда познакомиться с ней. Он никак не хотел верить, что встретил Аэлиту случайно.

Лицо её выглядело потрясающе. Овальное, слегка удлинённое гладкое лицо с едва заметным румянцем, на котором не было ни грамма косметики, открытые глаза, кажется зелёного цвета. Очаровательной глубины взгляд. Жаль, что он устремлён не на него. Изумительной формы полуоткрытые чувственные губы цвета нежного розового перламутра обнажали ряд жемчужно-белых зубов. Маленький носик идеально правильной формы, высокий лоб, собранные на затылке шелковистые волосы, спадающие по контуру до самых плеч трогательные локоны.

Пока Павел подробно разглядывал Аэлиту, в поведении парня и девушки что-то стремительно изменилось. Они уже не держались за руки, не улыбались.

Мальчишка что-то говорил, отчаянно жестикулировал. Эля стояла с закрытыми глазами, сжав губы. Розу она прижимала обеими руками к груди.

Ещё несколько мгновений и по щекам девушки безвольно потекли ручейки слёз.

Парень прижал голову Аэлиты к своему лбу, чмокнул её и поспешно удалился.

Девочка так и стояла с закрытыми глазами, только руки теперь были опущены, а роза валялась у её ног.

Что произошло, Павел не знал, но интуиция подсказывала, что скорбное, потрясённое состояние незнакомки, несмотря на неприглядность – реальный шанс познакомиться.

Колебался он недолго. В кармане у Павла лежал чистый, аккуратно сложенный платок. Им он и решил воспользоваться.

Подойдя, юноша поднял розу, легонько тронул девушку за плечо, – не расстраивайтесь так. Жизнь полна невзгод и огорчений, но в любых проявлениях она прекрасна. Возьмите платок, вытрите слёзы. Вы такая замечательная, такая красивая.

– Он так не думает. Говорит, что влюбился в другую.

– А до этого клялся в любви к вам?

Аэлита подняла заплаканное лицо. Она едва удерживалась от рыданий. Зерно сомнения, однако, было посеяно в благодатную почву.

– Получается, врал?

– Выходит так. Меня Павел зовут. Можно я за вами поухаживаю?

– Как же я люблю тебя, Антошка! Теперь ещё больше

– Я тоже. Очень-очень-очень! Даже представить себе не мог, что можно такое чувствовать.

Так начался очередной медовый месяц. Третий по счёту за последние полгода.

Объединяли их теперь не только эмоции и чувства, но и нечто третье, незримо, но реально ощутимо присутствующее внутри Лизы.

Во всяком случае, несмотря на то, что оно только зародилось, это малюсенькое существо соскучиться и забыться девушке не даёт: перестраивает организм будущей матери под свою насущную потребность. Не всегда нежно и приятно. Чаще напоминает внезапными сердцебиениями, спазмами и выворачивающей наизнанку тошнотой.

Однако в перерывах, когда в отношениях между плодом и матерью наступает перемирие, очень громко и назойливо заявляет о себе любовь. Маленькая женщина мурчит и ластится, прижимаясь к своему мужчине чувствительно и нежно, вызывает прикосновениями прилив крови, немыслимые эмоции и возбуждение.

Супруги, не сговариваясь, сливаются в единое целое.

Они соединяются в страстном поцелуе, немыслимо продолжительном и сладком.

Руки сами собой начинают путешествовать по периметру желанных контуров, напитываются мощнейшей энергией прикосновений, вызывают опьянение и лихорадку, провоцируют исступлённый азарт более глубоких исследований, предпочтительно в запретных зонах.

Внешние прикосновения рождают импульс нырнуть под покровы одежды. И вот уже горячие ладони крадутся под кофточку, ощупывают дрожащими пальцами мягкую кожицу нежного животика, поднимаются всё выше, пока не встречают преграду, очерчивающую границу, за которой скрываются податливые, ожидающие ласки прекрасные девичьи грудки, налившиеся уже от избытка чувственности небывалой упругостью.

Несколько нелепых в страстной спешке движений и вожделённые холмики освобождаются от своих покровов, вываливаясь прохладными, но обжигающими комочками в ладони, пронизывают их разрядом немыслимой экзальтации, вызывая во всём теле чувственный восторг.

Это его, Антона, женщина, целиком и полностью.

Даже абсолютно скрытые от посторонних глаз сферы подвластны его нескромным желаниям.

Влечение и похоть пронизывают его существо до самых кончиков пальцев, вызывая сильнейшую эрекцию, генерируют приступы любовной горячки.

Воздух вокруг супругов накрывает волна терпких тонизирующих запахов, дразнящих, требующих немедленного продолжения и реализации немыслимых фантазий, избыток которых клокочет в каждой клеточке тела, стучится взволнованным пульсом, отдающимся мощнейшими ощущениями внизу живота.

Антон нащупывает сладкие виноградинки восставших сосков, налившихся упругостью сверх меры, которые стремятся проткнуть его внутреннюю вселенную до самой сердцевины.

Мужчина с головой залезает под кофточку, дрожа всем телом, которое насквозь пробивают электрические разряды. Кажется, что микровзрывы и щелчки не только ощутимы, но и слышны.

Сладковато-терпкий дух, исходящий от тела невесты ударяет в нос, сбивая дыхание.

Антон застывает, пытается успокоить дыхание, впитывает душой и телом сладостные мгновения, острота которых ничуть не убывает со временем.