Александр Дан - INSOMVITA. Психологический триллер с элементами детектива

– Пресса – это хорошо. Нам нужен пресса, очень нужен.

– Что вы от меня хотите?

– От тебя – ничего. Что ты можешь? Ты слаб, ты болен. Ты ничего не можешь. А твой хозяин – можешь! Он платить для меня. Много платить.

– За меня никто не заплатит и цента, я не настолько важная персона, – сплюнув кровь, тихо промолвил Тревор.

– Платить, много платить. Ты завтра снимать на видео. Ты сам его просить, чтобы платить, – прошипел мулла, наступив ногой на голову Тревора. – А если не платить, то по кусочкам поедешь в твой дом Париж, в редакцию пересылать.

Мулла поднялся и дал какое-то распоряжение, обратившись к боевикам на пушту. Тревора быстро подняли и поволокли, но не в яму, где его содержали до этого, а в глиняный сарай к другим пленникам, где было по крайней мере сухо. Его бросили в небольшое помещение, отгороженное от остальных пленников двойной стенкой из досок. На руки и ноги надели наручники, которые приковали цепью к деревянному брусу на потолке, дали немного еды и кружку воды. Сейчас Тревор показался боевикам совсем сломленным и безопасным.

Но он ждал именно этого момента. Талибы были уверены, что прикованный цепью, изнурённый голодом, изнеможённый избиениями пленник будет думать только о сне, и беспечно оставили возле сарая только одного моджахеда с оружием, который сразу же, как стемнело, покурив опиума, уснул, прислонившись к стене.

Навыки освобождения от всевозможных спецсредств Тревор приобрёл ещё во время службы в Легионе. Когда он убедился, что всё кругом стихло, не мешкая и без лишних усилий снял с кистей рук и ног наручники и через хлипкую крышу выбрался наружу.

Обезвредив охранника, захватив автомат и подсумок с гранатами, Тревор открыл другую дверь сарая и шёпотом скомандовал:

– Выходите! Быстро!

Но в ответ поднялась только одна девушка, которая решительно направилась к выходу.

Из темноты душного помещения донёсся хриплый мужской голос:

– Кейт, подумай, вас поймают и казнят. Не делай глупостей.

Но Кейт уверенно шагнула в открытую дверь и крепко взяла Тревора за локоть.

– Водить умеете? – спросил Тревор, покидая сарай, и, не дожидаясь ответа, указав на белый джип, прошептал: – Обычно ключи оставляют в подлокотнике. Заводите и ждите меня. Если что-то пойдёт не так, знайте, путь к свободе – прямо за той стеной.

Кейт побежала к автомобилю, а Тревор облил бензином остальные два джипа и ящики с боеприпасами, сложенные друг на друга под небольшим навесом. Услышав шум двигателя, из дома выскочили два боевика, но в этот момент прямо у них под ногами взорвалась граната, брошенная Тревором. Из окон дома началась беспорядочная стрельба. Тревор бросил в дом ещё две гранаты и автоматной очередью поджёг разлитый бензин. Через мгновение всё вокруг превратилось в огненный факел. Отстреливаясь, Тревор бросил гранату в сторону ящиков с боеприпасами, заскочил в открытую дверь автомобиля и громко скомандовал:

– Двигай!

– Куда? – обескураженно спросила Кейт и дрожащими руками неуверенно взялась за рулевое колесо.

– Туда! – крикнул Тревор. Он схватил одной рукой руль, а левой ногой нажал на педаль газа вместе со стопой Кейт, направляя автомобиль прямо на глиняную стену забора. – Держитесь крепче!

Автомобиль, разбив стену, вылетел на песчаную дорогу под оглушительные взрывы сдетонировавших боеприпасов. Над селением поднялось яркое огненное зарево, освещая беглецам дорогу.

– Теперь можно включить фары, – через некоторое время, когда пылающий дом скрылся за холмом, тихо сказал Тревор. – Отсюда до Сангина километров двадцать пять, не больше. Двигайтесь, не останавливаясь, до реки. Там недалеко британская база… Нас должны увидеть патрули.

Тревор еле разговаривал. Кейт только сейчас заметила, что он прижимает ладонь к левой стороне под грудью. Сквозь пальцы его руки просачивалась кровь.

– Вы ранены? Что с вами? – тревожно спросила Кейт.

Но Тревор молчал. Он потерял сознание, и его тело обмякло.

– Не молчите, говорите со мной, – крикнула испуганная Кейт, но ответа не последовало.

Она рукой прижала его рану и ещё сильнее вдавила педаль газа.

Тревор очнулся в палате военного госпиталя. Около него в белом халате, накинутом на военно-полевую форму, сидела Кейт с открытой книгой в руках и дремала.

– Где я? – еле слышно спросил Тревор.

– Мы в Кандагаре, на американской базе, – ответила сонная Кейт, радостно улыбнувшись.

– Сколько я спал?

– Почти трое суток. Вам сделали операцию, теперь всё уже позади.

Тревор оглянулся вокруг, потом посмотрел на Кейт и еле заметно улыбнулся:

– А мы ведь с вами даже не познакомились. Меня зовут Тревор Бланш.

– А меня Кейт. Кейт Ларсен. Я из Австралии. Хотела поблагодарить вас за спасение.

– Не стоит, Кейт, я здесь тоже только благодаря вам, так что мы квиты.

На следующий день Тревора и Кейт вывезли из Афганистана в Швейцарию. В Цюрихе Тревор подлечился и всё свободное время проводил с Кейт. Тревор даже пытался ухаживать за ней, но после нескольких ночей, проведённых вместе, Кейт раз и навсегда дала ему понять, что не намерена завязывать с ним серьёзные отношения, чтобы не разочаровываться, и предпочитает быть свободной от любых обязательств. По правде сказать, Кейт испытывала Тревора. Он ей очень нравился, но своим женским чутьём она без труда просчитала его непостоянство и попыталась разбудить в нём чувство собственника. Тревор же легко принял условия Кейт и в дальнейшем смотрел на неё исключительно как на коллегу.

На первых порах это, конечно, очень раздражало Кейт, но она не подавала виду и всегда при случае была рада видеть Тревора, особенно когда случалась совместная работа.

Такие отношения мужчины и женщины должны были через какое-то время прекратиться раз и навсегда, но их длительной связи способствовала журналистская работа обоих: после двух-, трёхнедельных командировок они оба разъезжались каждый к себе, к своему дому, родным – в свой мир.

Оператора Этьена Тревор знал уже более десяти лет, ещё со времён работы в Сьерра-Леоне. Он хоть и француз, но в его жилах течёт и шотландская кровь, так как по матери он был настоящий scotch. Большую часть детства и юности, по его словам, Этьен провёл у подножия самой высокой шотландской горы Бен-Невис на берегу Лох Линн, в городке Форт-Уильям, где родилась его мать и жили все их родственники. Этьен каждой своей клеткой впитывал традиции шотландцев. Он гордился историей Шотландии, которую очень чтил и считал своей. Поэтому к своим тридцати пяти годам на француза смахивал разве что чертами своего худощавого лица. Всё остальное в нём выдавало закоренелого скотта. Даже татуировка на левом плече у него была со словами девиза Шотландии на латыни: «Nemo me impune lacessit 9 9 Nemo me impune lacessit (лат). – Никто не тронет меня безнаказанно. ».