Тианна Ридак - Градус любви или любовь по шкале Лайкерта

– Как хочешь. Иди одевайся тогда! Моя рубашка тебя явно велика…

Мирослав не стал ждать, пока Марина соберётся и уедет, а тут же набрал номер Лиды. И снова оператор сообщил ему, что абонент вне зоны доступа. Он ещё раз перезвонил, но увы. Диспетчер такси, в которое он дозвонился только с третьего раза, обещала машину к подъезду не раньше чем через час. Из-за снегопада, мало кто из таксистов решался выезжать на дорогу: шины они предпочитали менять не по сезону, а по степени изношенности.

Мирослав сел на кухне за стол и открыл ноутбук…

***

Главный редактор журнала «WaY», вырывал последние волосы, на своей, почти уже лысой, голове. Ему было всего сорок пять, лучшие годы он провёл во всех мыслимых и немыслимых местах, добывая интересные материалы, и делая эксклюзивные репортажи, для всевозможных печатных журналов и газет. Семьёй он так и не обзавёлся; нервы были расшатаны; квартиры своей, хорошей, как таковой тоже, и жил он у мамы. Поначалу не было времени и желания, потом не хватало просто времени, а сейчас и того и другого с лихвой, а средств не хватает – он подсел на кокаин. Легкие наркотики уже не действовали и эйфория быстро заканчивалась. Ему нравилось курить марихуану, но от неё вся одежда пахла характерным запахом жженой конопли, и помещение или квартиру приходилось часами проветривать. Хотя сейчас его никто дома не ждал, мамы не стало год назад, но он домой не спешил. На кокаин он перешёл уже не ради удовольствия и остроты ощущений, а чтобы заглушить боль потери и чувство одиночества. Стоил этот «спасительный» порошок дорого, в неделю у главного редактора уходило на него около двух тысяч долларов. А если бы он мог себе позволить тратить больше, то делал бы это не раздумывая.

« Ах! Какая птичка улетела сегодня,– причитал он, допивая остатки виски смешанного с «кокой». – Я потерял ещё и помощницу стилиста! Такая креативщица была! Эх! Жаль…»

– Аркадий Степанович, я домой! До завтра! – донеслось из коридора.

– Стой, собака! – крикнул он секретарше. – Я тут главный редактор, когда скажу, тогда и пойдёшь!… Принеси мне виски, скотина! Я из-за тебя, черепаха ты редкозубая… потерял такую куколку,– он уже чуть ли не плакал. Перекинувшись через рабочий стол и схватил портфолио Лиды он швырнул его в угол. – Лети, стрекоза!

– Что вы делаете, Аркадий Степанович? – секретарша зашла в его кабинет с подносом в руках. Дорогой виски играл янтарным блеском в пузатой, с широким горлышком, бутылке и привлёк внимание главного редактора больше, чем соблазнительные формы его помощницы. Она не стала уточнять, какую роль ей отвёл сегодня начальник в своём «зоопарке» мыслей. Она привыкла, что по вечерам он пьёт, а после смерти матери, доза увеличилась в два раза. Должен же человек выпустить свои эмоции наружу, если дома его никто не ждёт, а работа такая нервная…

– А-а-а, явилась!!! Иди сюда-а, бы-ы-ыстро… Налей мне! Пошла вон! Я са-ам!… Никто-о не ценит, никто-о! Шо стала? Свободна! Пошла отсюда…

Кокаин успел всосаться через слизистую желудка и кишечника, и начал своё воздействие на организм. Это потом: наступит интоксикация, усилится сердцебиение и поднимется кровяное давление; и то, что наркотик смешан с алкоголем, вдвое увеличит риск летально исхода от передозировки,– это всё потом, когда проявится сознание. Пока Аркадию Степановичу было на все побочные эффекты наплевать. Он схватился за телефон и попытался набрать номер Марка. Пятая попытка ознаменовалась успехом. Фотограф ответил тихо, будто из глухого подвала или из огромной бочки.

– Пра-а-азнуешь?! Веселишься? – спросил главный редактор.

Марк предпочёл промолчать. Он вообще не хотел отвечать на звонок, но потом подумал, что терять ему нечего. Он ничего не украл у главного редактора, а сам нашёл Лиду и сделал из неё куклу. Сестра её сама позвонила и попросила помочь, тем более, что в журнал девочку брать никто не собирался!

– Ничего, – продолжал медленно Аркадий Степанович. – Ничего, я так просто не сдамся! Ты должен мне, понял! С процентами, слышишь?!

Марк больше не хотел ничего: ни слушать, ни слышать! Его позвала жена в ванную – купать ребёнка. Он вышел из своей домашней мини фото студии и со счастливым лицом поспешил исполнять роль отца семейства. Что-то всё-таки сдвинулось сегодня с мёртвой точки, после визита к Заломскому. Это очень престижно – быть фотографом на выставках в его галереи, это другие связи… Чёрт с ним, с казино – потом он сам себе построит казино и будет играть сколько захочет, надо только понравиться галеристу и какому-нибудь толстосуму. Фотография всегда будет в цене, если у тебя «золотые руки».

Лида и Влада уже второй час беседовали с Виталием Валерьевичем. Он был настолько любопытен, что пришлось вспоминать всю их биографию с самых пелёнок. Какие-то эпизоды повторять по несколько раз, будто бы он проверял их на детекторе лжи.

– Значит папа ваш погиб, да? А мама?

– Мама при монастыре живёт, я ей. Она немного того… – Влада покрутила у виска указательным пальцем. Вон, Лида к ней ездила пару раз, она лучше знает как она. А я всем говорю, что родителей больше нет.

– А почему вы – Астарта, Лида? Вы любите мифы?

Лида пожала плечами. Её напрягала обстановка вокруг: тёмные обои на стенах, вычурная мебель как у королей, вся эта прислуга бегающая в холле на цыпочках, чайный сервиз на столе, к которому боишься притронуться и наконец – невероятное количество балерин. Портрет в холле, во всю стену, с девушкой во всём чёрном, с выгнутой спиной и задранной до неба ногой. Лида никогда не понимала, что такого в этом балете, за что такие самоистязания? Разве бегать и прыгать на пальцах, это красиво? Для неё на это было мучительно больно даже смотреть и она не завидовала славе, ни Анны Павловой ни Майи Плисецкой… В своих эскизах она рисовала длинные, стройные ноги моделей, но лишь для того, чтобы подчеркнуть детали кроя…

– Лида, вы нас совсем не замечаете?! – повторил Заломский. – Вы голодны? Сейчас будем ужинать, не волнуйтесь!

– Я не голодна, спасибо! Можно, мы уже домой поедем? Я очень устала сегодня, а завтра мне с утра в ателье… И сессия… скоро.

Заломский встал и посмотрел на огромные напольные часы. Внутри, под циферблатом, крутилась фигурка балерины. Она стояла на двух ножках, и казалось, что вот-вот подпрыгнет и встанет на пуанты. Маленькая стрелка на часах была на пяти, день пролетел совсем незаметно. Виталий Валерьевич ничего не ответил Лиде, а посмотрел на Владу.

– Я беру вас стилистом, – сказал он. – Но… два месяца испытательного срока вы должны пройти и доказать мне, что достойны.

– Я… я… – Влада хватала губами воздух и больше не могла произнести ни слова. Ей показалось, что она сейчас сойдёт с ума от счастья. Курить захотелось ещё сильнее, чем перед теми громадными воротами, когда они подъехали к этому дому.