Шмиэл Сандлер - Бордель на Коллинз авеню

Дрожащими пальцами я снял с неё платье и припал к волшебному лону.

Более часа я совокуплялся с ней в тех позах, о которых она рассказывала мне душными майскими вечерами, повествуя о своем бурном романе с Гейлом. Я брал ее спереди и сзади, мы с наслаждением отдались оральному сексу. Все это время я горячо нашептывал ей стихи из любимого мною Петрарки:

Терпи, душа, вкушая молча яд,

Бояться сладкой горечи не надо,

Тебе любовь – как высшая награда,

Возлюбленная всех милей стократ.

Я называл ее нежными поэтическими именами. Но она не отвечала мне, хотя душа ее, несомненно, радовалась, созерцая эту картину свыше, оценивая и принимая запоздалое, но искреннее проявление моих чувств. Жалко, что она не могла выразить свои чувства…

Потом я бережно вымыл труп в ванной, облачил ее в воздушное тонкое белье и оставил лежать на ложе страсти в усталой и томной позе.

Экспертиза не нашла ничего подозрительного в ее внезапной кончине. Было установлено, что незадолго до смерти у нее были половые контакты. Гейл, разумеется, не отрицал, что перед тем как покинуть номер они предавались сексу.

С Гейлом я впоследствии рассчитался – элегантно и легко, как и обещал мне Лемье. Но мой первый раз с любимой девушкой сделал из меня другого человека. Я уже не мог представить себе секс с живым человеком, и это стало моим наваждением и моим вечным проклятием.

Гарри Роуп, лейтенант, детектив первого класса

Когда я, не договорив с женой – она сердито бросила трубку, еще бы, этот идиот Овсепян прервал нас на пике драматизма и, изображая озабоченность, появился в кабинете босса у него уже сидел низкорослый тип с маленькими свиными глазками и лицом человека, который страдает желудочным заболеванием. Он имел такой вид, будто у него пучит живот, и он с трудом сдерживается, чтобы не пёрнуть на дипломатическом приёме. Гостю было жарко: он скинул с себя пиджак модного покроя и сидел на стуле в белой рубашке с расстегнутым воротом.

– Майер! – кисло представился он после того, как я вопросительно глянул ему в глаза, – главный редактор городской газеты «Стейт Джорнел».

– У них пропала корреспондентка, – загадочно сказал мне капитан Бонс, а главный редактор тяжело вздохнул при этом печальном известии, будто сожалел, что все остальные корреспонденты его газеты все еще пребывают в составе этой гребанной редакции, хотя заслуживают участи вышеназванной коллеги.

«Стейт Джорнал» не раз ополчался на профессиональные методы

21-го полицейского участка и я лично всегда был за то, чтобы вся репортерская братия данного издания провалилась в один прекрасный день в глубокую задницу, так они мешали мне работать. Капитан Бонс, который имел в управлении прозвище «Загадочный босс», не потому что он был загадочной личностью, а потому что слово загадочный в его скудном лексиконе было наиболее употребляемым, не мыслил своей жизни без работников пера и микрофона и, казалось, что он, вообще самым загадочным образом работает лишь на желтую прессу. В полицию Бонс прибыл прямо из морской разведки. Никогда не думал, что у моряков бывает разведка – чего там разведывать в открытом море и его глубинах. В первый же день своего вступления в должность он заявил нам, что за всю свою профессиональную карьеру вынес немаловажное представление о том, что не женщина, а именно мужчина должен быть загадкой, которую женщине самой природой предлагается разрешить всеми доступными средствами. При этом Бонс критически осматривал округлые формы нашей секретарши Ирен, открыто предлагая ей себя в качестве некоей таинственной загадки. К морю, впрочем, так же как и к разведке, заявленный им тезис имел весьма опосредованное, если не сказать загадочное отношение. Мы все сочувствовали Ирен, которая не могла взять в толк, почему начальник напрямую не предложит ей переспать с ним, как это делал его менее загадочный предшественник, а все загадочно ходит вокруг да около, высказывая свои странные намеки.

– Займитесь, пожалуйста, пропавшей журналисткой, Роуп, – рисуясь перед редактором, сказал мне босс, – бросьте всю пехоту на поиски мадам Бейкер, задействуйте, если понадобится группу захвата.

– Можете быть спокойны, сэр, – заверил я шефа, отлично понимая, что переговоры с Эмми и наш еженедельный трах в гостинице «South Beach» на 52 авеню накрылся медным тазом из-за этого журнального червя с расстроенным желудком.

– Я задействую морских пехотинцев, – решительно сказал я, – и даже военно-воздушные силы Соединенных Штатов, если это понадобится.

– Не надо усердствовать, любезный, – поморщился Бонс, – на данном этапе от вас требуется лишь поговорить с господином главным редактором для выяснения некоторых обстоятельств этого загадочного дела.

– Слушаюсь, патрон, – сказал я и пригласил главного редактора к себе в кабинет, собираясь устроить ему загадочный допрос с пристрастием: должен же кто-то ответить за срыв моих семейных планов.

– Кто пропал, зачем и кому это было выгодно? – командным голосом сказал я, уютно устроившись за столом напротив него и не давая ему опомниться.

– Ее зовут Элен, – безучастно сказал редактор, не обращая внимания на мой злопыхательский тон.

– Я бы хотел услышать более подробную информацию, мистер Майер, – строго одернул я его.

– Пожалуйста. Как я уже сказал, ее зовут Элен Бейкер, она сидела у нас на хронике…

– Где сидела, простите?

Редактор непонимающе воззрился на меня.

– Сидят обычно на унитазе, – пояснил я, – а на работе работают.

– Ну да, работала, – нехотя поправился он и нагло уставился мне в зеньки.

– Продолжайте, – нетерпеливо подгонял я его.

– У нее было потрясающее чутье на сенсацию.

– Почему «было», вы считаете, что госпожи Бейкер нет в живых?

– Вейз мир, что вы такое говорите, инспектор? – закудахтал Майер и в испуге прикрыл рот ладошкой.

– Где она обычно добывает материал? – сердито прервал я его.

– У нее были свои источники и информаторы, – нехотя сообщил редактор.

– Как часто она отлучалась из редакции?

– Знаете, у нас газетчиков есть присказка – репортера ноги кормят…

– Сэр, сказки в данном случае меня не интересуют, речь идет о вашем сотруднике, пропавшем сотруднике, мистер Майер, – напомнил я, – мне нужна подробная информация о ней и характере работы, которую она выполняла.

– Да ради бога, инспектор!

– Как часто Элен Бейкер информировала вас о своих отлучках по делам редакции?

– Последний раз она сказала мне, что у нее наклевывается потрясающая сенсация, заявила полосу на следующий понедельник и ушла.

Мой помощник детектив второго класса Мкртыч Овсепян не любил, когда всуе употребляли слово «Потрясающий», а этот замызганный писака употребил его дважды. «Есть лишь одна часть женского пола, которую мужчина может использовать с данным прилагательным» – задумчиво говорил мне помощник. Зная индивидуальные пристрастия сержанта, я мог без труда определить, что он имеет в виду женскую задницу. И здесь я был вполне солидарен с ним, поскольку сам открыл для себя, благодаря косвенной помощи тещи, какую «загадочную», как сказал бы капитан Бонс, прелесть таит в себе эта сказочная часть женского тела.