Шмиэл Сандлер - Бордель на Коллинз авеню

Я просыпалась, дрожа от страха, и считала минуты, дожидаясь, когда закончится этот затянувшийся ночной кошмар.

Утром я чувствовала себя усталой и разбитой. Меня изводили позывы тошноты. Тяжелый запах в морге сгущался и, кажется, можно было вешать уже в воздухе топор, которым в прозекторской патологоанатомы рубили, вероятно, кости мертвякам.

Ровно в восемь придет Моника. Я ждала, когда двери морга распахнуться и она, бодрая от утренней свежести, войдет в мрачное, холодное помещение и звонко скажет:

– В гробу я вас видела, миссис Бейкер, с вашим журналистским расследованием.

И эта её показная ироническая строгость станет отдушиной и логическим финалом в той безвыходной ситуации, в которой я оказалась по причине своей глупости.

Но Моника не пришла в восемь и это стало крушением всех моих надежд.

В морге было зябко и я не могла согреться, несмотря на русскую шубенку и утепленные сапожки, в которые предусмотрительно велела мне облачиться подруга. Я была разбита морально, меня преследовал дурной запах, исходивший от посиневшего утопленника. Хотелось плакать от обиды и безысходности. Что могло помешать моей подруге и почему она, зная, как мне страшно и тяжело здесь одной, не пришла забрать меня ночью? Конечно, я могла бы постучать в двери или завизжать поистошнее, чтобы услышал угрюмый сторож. Меня бы вывели из этой чертовой холодилки. Ну, напугается поначалу охранник, приняв меня за воскресшего покойника, велика ли беда. Но, что я добьюсь в случае моей позорной капитуляции? Дело попадет в руки коррумпированной полиции или отдельных ее продажных представителей, как любит выражаться наш главный редактор, и тогда прости, прощай жареный факт, ради которого я опрометчиво сунулась в это рискованное журналистское расследование.

Моника Стайл безнадежно опаздывала. Она не пришла в девять, десять и одиннадцать часов. На циферблате уже полдень, а ее все нет. Мои планы развеялись в прах. Зная лучшую подругу, как человека ответственного и пунктуального: даже о своих походах в туалет она отчитывается перед близкими, я поняла, с нею стряслась беда, иначе стала бы она держать меня в этой пропахшей мертвецкой, куда и впустила-то после долгих уговоров.

Я потеряла счет времени. Мною овладела апатия. Есть мне не хотелось, общество неразговорчивых соседей не располагало к аппетиту, да и нечем было закусить-то, я не думала, что застряну в этом мрачном подземелье надолго. Казалось, вся я пропиталась тяжёлыми смрадным духом, хотя в морге было стерильно и в каждый труп санитары, чтобы перебить трупный запах, явно вкачали ведро формалина. Но запах победно и стойко стоял в воздухе. Мой сыщицкий запал, который я копила в себе целую неделю, пока убеждала Монику запереть меня в морге, испарился через два часа жуткого пребывания в этом холодном склепе. Я и рада была поскорее убраться отсюда, но ложная гордость и возможные насмешки главного редактора не позволяли мне оставить проигрышную позицию без очевидных результатов. Я решила – умру, но дождусь непрошеных гостей, о которых поведал мне профессор Глебов. «Может быть, он напутал что, который раз, – спрашивала я себя, – все же больной убитый горем человек?»

Пьяные санитары в морге более не появлялись. К новым постояльцам я скоро привыкла, а старые уже не пугали меня. Я поймала себя на том, что дважды в течение дня обратилась к мертвой старушке с вопросом: «Что будем делать-то, бабуля?»

Через некоторое время я так притерпелась к своему безмолвному окружению, что мне стало казаться, будто я одна из трупов.

Наконец, одурев от холода и тревожных мыслей, я решила, что исчерпала все душевные силы и пора звать на помощь. Но в это время, как и подобает в крутых индийских фильмах, послышались слабые голоса в коридоре. Сначала я испугалась, хотя давно ждала гостей, но потом стремглав побежала в «открывалку» – прятаться.

Это было далеко не лучшее место для укрытия, гости могли заглянуть и сюда, но затаиться, увы, больше было негде.

Лемье. Из дневника второго некрофила

Сегодня была моя очередь поиграться с мертвой девочкой.

На сей раз первым стал этот чистоплюй Филл. Сношаться с трупами – это его стихия. Он, так сказать, тихий некрофил. Я прибегаю к этому способу на безрыбье, когда нет живой девственницы, которую я мог бы взять в момент ее умирания. Агония, как акт перехода в мир теней, вот момент истины, который необыкновенно возбуждает мою необузданную похоть. Это похоже на долгожданное затишье после бурного шторма. Море уже затихло, но лёгкая рябь далеких воспоминаний все еще будоражит твое угасающее сознание перед полным штилем, плавно переходящим в вечное безмолвие.

Мне не нравятся интриги, которые затевает за моей спиной Филл.

Он позаботился о том, чтобы дочь профессора умертвили именно тогда, когда я никак не мог повлиять на события. Он сделал все так, чтобы она умирала не в моей постели, когда бы я мог украсить смерть девушки картинами полной гармонии и нежной любви.

Ну что ж, ты этого хотел Жорж Данден, ты утешил свое жалкое эго тем, что первым взял ее невинное тело.

Я обследовал девственницу. Как и следовало ожидать, она была вся залита спермой Филла. Но все же, что-то осталось и мне. Толстяк Морис передал мне записку, в которой этот лицемер Филл любезно извещал меня, что не занимался анальным сексом с дочерью профессора. И на том спасибо.

Я смазал маленькое розовое пятнышко – задний проход моей новой подруги, душистым кремом и предался сладостной содомии. В момент дичайшего оргазма я не удержался – выкрутил ей соски и, кажется, сломал несчастной девушке руку. Я был не в духе не смог сдержать свои инстинкты и это, несомненно, было на совести Филла.

Элен Бейкер, репортер газеты «Стейт Джорнел»

В морг вошли трое.

В первую минуту я подумала, что это давешние негры прикатили новых постояльцев. Но вскоре увидела гангстерскую рожу одного из мужчин, который также был похож на санитара, как старый негр на целомудренную снегурочку. У меня замерло сердце: вот они люди, о которых говорил профессор Глебов. Это они повинны в том, что я торчу в этом подвале вторые сутки. Один из прибывших – здоровущий детина со зверским шрамом на правой щеке, подошел к лавке номер 23 и указал на мертвую девушку.

– Это она, – сказал он, – сегодня в полночь вы должны забрать ее отсюда.

Стоявший рядом толстый парень в длинном пиджаке утвердительно хмыкнул – заберем кошечку, босс.

– Смотрите, не привезите вместо нее какого-нибудь бомжа, шеф оторвет вам яйца.

Гости ушли. «Сегодня в полночь» беззвучно повторила я. Вот он, мой шанс. Я буду ждать тебя в полночь человек со шрамом, я буду начеку, когда твои бандиты придут за девушкой…