Шмиэл Сандлер - Бордель на Коллинз авеню

© Шмиэл Сандлер, 2020

ISBN 978-5-4498-4507-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тема, представленная вашему вниманию, известна широкой публике, но мало обсуждаема в силу своей неэтичности.

Сюжет данной повести основан на реальных событиях, но имена героев и последовательность событий вымышлены.

Я позволил себе некоторые вольности в описании работы американской полиции. Аппарат прокуратуры в США расследует в основном дела о нарушениях закона, в том числе и в полиции. В повести же отражена превалирующая роль прокуратуры по отношении к полиции.

Некоторые неточности по отношению к полицейской службе целиком лежат на совести автора.

Элен Бейкер, репортер газеты «Стейт Джорнел»

С тихим скрежетом за мной затворилась дверь.

Я осталась одна в холодном полутемном помещении. В воздухе ощущался легкий запах формалина. На потолке горела тусклая лампочка, обширные серые разводы на стенах говорили о запущенности этого мрачного подвала. Впрочем, считать себя одной в этом негостеприимном приюте было бы преувеличением. Неподалеку от меня в строгом порядке, лежали трупы, вынужденное соседство с которыми обещало мне приятное времяпровождение в морге общественной больницы на Коллинз авеню.

Когда хмурым осенним утром, мы с Моникой Стайл пришли в это печальное царство смерти, она деловито указала мне на стеллажи из нержавеющей стали.

– Это секционный зал, – сказала она, – здесь тела покойных исследуют и отправляют в холодильные камеры.

– Сколько тут мертвецов? – спросила я.

– На сегодня шесть, – сказала она, – все они пронумерованы и смирно дожидаются, пока их заберут родственники или закопают на городском кладбище, как безродных и невостребованных бомжей.

Конечно, от того, что мертвецы пронумерованы, спокойнее мне не стало, но трупов, вопреки бухгалтерии Моники было восемь, а не шесть и эти неучтенные в списке моей подруги тела, наводили на мысль, что профессор Глебов, вероятно, был прав – не все так гладко в трупохранилище города Майами-Бич.

Проводить время в компании смирных покойников, если ты не бездушный могильщик или затюканный агент из погребального бюро занятие не из приятных. Но я знала, кроме меня слушать этого сумасшедшего профессора в нашей редакции никто не станет. Слишком нереальным выглядело то, что он поведал мне в пятницу, да и небезопасно это, а вдруг профессор, в самом деле, прав и морг больницы для неимущих по ночам превращается в бордель, где некий маньяк некрофил, а может группа извращенцев весело и похабно оскверняют тела молодых женщин.

Спустя день после волнительного пребывания с безмолвной мертвой публикой, не проявлявшей ко мне никакого интереса в отличие от меня во все глаза следящей, не шевельнется ли кто из жмуров, двери морга с шумом отворились и двое рослых негра в белых халатах внесли на каталке пять пластиковых мешка с новым пополнением.

Санитары, судя по всему, были пьяны и любители поболтать. Поневоле начнешь выпивать, если с утра надо тягать мертвяков на каталках. По обрывкам слов я поняла, что трое из новых жмуров – жертвы автомобильной катастрофы на 22 авеню. Один самоубийца, проигрался в казино и прямо на публике выстрелил себе в рот, а другой утопленник, посиневший от долгого пребывания в воде. Местные рыбаки выловили его в заливе Бискейн отделяющий курортный городок Майами-Бич от крупного мегаполиса Майами, раскинувшегося на побережье Атлантического океана.

Жертвы автомобильной аварии, а также самоубийца, устроивший себе публичную казнь, были изуродованы до неузнаваемости, черный пластик покрывал их тела с головой. Болезненное любопытство одна из неприятных черт моего характера: после ухода санитаров я, преодолевая дрожь в руках, открыла «молнии» на мешках и ужаснулась. Те из покойников, кто делил со мной одиночество до прихода пьяных санитаров, смотрелись звездами Голливуда в сравнении с обезображенными в драках или транспортных происшествиях новичками.

У «старожилов» морга были открыты лица, на которых застыла печать страдания и, как мне показалось, усмешка над глупой тетей, которой нечего делать, кроме как коротать время в их унылом обществе.

Когда санитары вкатили тележку с новой партией, я спряталась в «открывалке» так Моника Стайл назвала прозекторскую, где бригада врачей, раз в неделю проводила вскрытие тел. Это было холодное, пахнущее тошнотворной химией помещение, выложенное серой керамической плиткой. В центре зала стоял операционный стол с дренажной трубкой посередине. Под столом к своему ужасу я нашла отрезанное ухо. Сначала меня сковал липкий страх – впервые в жизни я увидела отсеченный фрагмент человеческого тела, потом был порыв бежать из этого проклятого места с криками и бранью в адрес моего неуемного эго, благодаря которому я оказалась в этом мерзком логове некрофилов. Но, понимая, как глупо я буду выглядеть в глазах охраны, которая обнаружит меня здесь, я взяла себя в руки и присмотрелась. И, правда, у страха глаза велики – это оказался коричневый кусок поролона, напоминавший форму уха. У меня отлегло от сердца.

Филл, из дневника первого некрофила

Девушке было лет восемнадцать, но на вид она казалась подростком, в котором только начинала проглядываться пробуждающаяся женственность. Нежные грудки, стройные длинные ножки, которые могли бы сделать ее топ моделью пожелай она работать на подиуме.

У меня дрожали руки от вожделения, когда я снимал с нее трусики и моему взору предстало восхитительное зрелище – волнующая поросль темных волосков на лобке и узкое девственное влагалище, которое услаждало меня всю ночь. Я не был груб с моей юной прелестницей и перед первым соитием долго читал ей стихи:

О, если с болью, гневом и слезами

Любить вас больше, чем себя,

Я осужден, вздыхая сокрушенно,

Пылать и леденеть пред вами, —

О, если я от этого, любя,

Терплю урон, – на вас вина, моя Мадонна.

Да, это был мой любимый Петрарка, певец любви и томной нежности.

Наутро я приказал доставить ее труп снова в морг. Расставание с ней было для меня тягостным испытанием.

Элен Бейкер, репортер газеты «Стейт Джорнел»

Я провела в морге самую долгую ночь в моей жизни. Бог знает, каких нервов мне это стоило. Иногда я погружалась в тревожное забытье и мне снилось городское кладбище, где я похоронила маму. Открытая могила, из которой пыталась и не могла выбраться моя мать, длинные ряды мраморных крестов и плачущий самоубийца, который из-за могильного камня протягивал мне револьвер, предлагая застрелиться.