Лана Муар - Новогодняя аллергия

– Анна Самохина. – читаю я, – Почему?

– Я ей доверяю. – тихо шепчет она.

– Не так сложно, как казалось. – я возвращаюсь к своему креслу и нажимаю кнопку на селекторе, – Эльвира.

– Да, Даниил Владимирович.

– Готовь приказ. На место Синявина переводим Анну Самохину. Пусть прямо сейчас приступает. Найди кого-нибудь, кто введет ее в курс дел и перекинет другому то, чем она занималась.

– Хорошо, Даниил Владимирович. Что-нибудь еще?

– Пока все.

Я смотрю на эту Луковую и снова думаю, что пожалею. Но в моих принципах нет такого, который говорит, что я меняю решения. Пусть даже они и приняты полетом бумажного самолетика.

– А теперь на счет тебя. – я подхожу, комкаю приказ об увольнении и отправляю его в урну. Снова ровно в центр. Значит, все решено. – Телефон, который лежит перед тобой, всегда должен быть у тебя под рукой и всегда включен. Ты всегда поднимаешь трубку, если звоню я. Никаких причин для обратного быть не может. С сегодняшнего дня, с этой самой минуты, ты – мой личный помощник. Там, где я, ты становишься моей тенью. Все мои поручения и приказы выполняются без вопросов и обсуждений. Даже если я звоню тебе в три ночи и требую привезти мне шлюх из какого-нибудь Мухосранска, ты срываешься туда первым самолетом. Ясно?

Она замирает и медленно поднимает голову. На зареваном лице такая смесь эмоций, какая не снилась смертнику, которому за мгновение до исполнения приговора сообщают об амнистии.

«Попрощайся со спокойной жизнью и книжными сказками.» – думаю я.

– Привести себя в порядок, перенести вещи в свой новый кабинет. Через полчаса у меня встреча. – говорю вслух, с садизмом добавляя, – У нас.

В моей голове полнейший кошмар. Сумасшедшая карусель из неопределенности и безысходности, поселившихся там в последние дни, раскрутилась до безумия от ужаса и страха, стоило только войти в кабинет Зверя. И его рык добавляет сил липким холодным щупальцам, стискивающим сердце. Меня колотит от одного его взгляда, а он требует досчитать. Пальцы едва попадают по клавишам калькулятора.

«За что? Зачем все это? Триста пятнадцать умножить…»

Он забирает лист, а у меня внутри холодеет так, словно вместо листа бумаги из моих рук, вырвали часть сердца и на его месте появилась ледышка. Потрескивающая острыми гранями, взорвавшимися от одного слова: « Уволен!». Всего одно слово, а мне хочется исчезнуть, раствориться в воздухе, стать невидимкой и бежать, бежать, бежать.

Я снова считаю. Тишина. Звенящая тишина, от которой появляется металлический привкус во рту. Зверь загнал свою жертву в угол, надрезал ей сухожилия острым когтем и развлекается, наблюдая за тем как она трепыхается.

– Неси сюда!

А я не могу себя заставить даже вздохнуть лишний раз, не то чтобы куда-то идти. Слезы льются из глаз, мне страшно издать хотя бы один звук. Он убьет. Жестоко. Цинично. Зверь повторяет, и я практически отрываю себя от стула, делаю эти несколько шагов, а в ушах уже стоит звон, за которым едва слышно очередной приказ. Сесть…

Это не человек. Это не зверь. Для него нет названия. Те клубы леденящего ужаса и страха, которыми он окутывает, оплетает все вокруг себя, не может источать ни одно живое существо. Он даже не айсберг. Это нечто более страшное. Жидкий азот рядом с ним кажется бурлящей огненной лавой, и я инстинктивно отодвигаюсь дальше… И снова это: « Уволен.»

Кажется, что прошла целая вечность пока он снова не начинает говорить. Еле выдавливаю: «Да» онемевшими губами, и передо мной возникают три папки – Зверь требует выбрать. Того, кому я верю. Единственное, что я понимаю, когда он отходит. На одной из папок имя и фамилия Нюты. Остальных я не знаю. Мне настолько страшно, что сил хватает сдвинуть личное дело Нютки всего на пару сантиметров. И, видимо, это последнее, что нужно Зверю от меня, перед тем как завершить казнь.

– Привести себя в порядок. Через полчаса у меня встреча. У нас.

Сердце, загнанное в пятки, сбивается с ритма. Я поднимаю голову, не понимая, что именно он от меня хочет. Я не верю. Зверь хищно скалится и показывает на часы:

– Ты не расслышала? Полчаса.

Ноги сами выносят меня из его кабинета. Кажется, Зверю мало просто уволить меня. Это слишком большая роскошь. Для меня. И он придумал новую игру – теперь я его стану его куклой. Куклой, не имеющей права ни на что.

– Катарина Сергеевна, я позволила себе перенести ваш рюкзак в кабинет. Пойдемте, я вам все там покажу.

Голос Эльвиры выцарапывает меня из ступора, я иду за ней, сжимая в руках телефон и ключи. Она открывает передо мной двери, заводит внутрь, подходит к едва заметной двери, сливающейся со стеной.

– Здесь вы сможете привести себя в порядок. – спокойно говорит секретарь Зверя. Словно мой вид для нее абсолютно нормален. – Я приготовила вам новый ежедневник и положила его на стол. Записная книжка с телефонами, которые вам понадобятся, в верхнем ящике стола. Мебель сегодня поменяют под ваш рост. Выберите, пожалуйста, особенно кресло. Катарина Сергеевна?

Я поднимаю на нее глаза и спрашиваю:

– Кресло?

– Да. Предыдущий помощник был крупнее вас, и вам будет неудобно. Посмотрите, пожалуйста, что вам больше подойдёт. К вечеру все доставят.

Эльвира не называет имя только что уволенного. Словно его здесь не было несколько недель, а то и месяцев. Человек вычеркнут. Я едва смотрю на брошюры, разложенные на столе, и показываю на первую попавшуюся. Больше всего мне сейчас хочется остаться одной, а не выбирать мебель для своей клетки. Эльвира забирает все.

– Чай, кофе? – спрашивает она и тут же поясняет, – Мне нужно знать ваши предпочтения. Может вы предпочитаете что-то особенное, например, вегетарианское или безлактозное?

Этот вопрос окончательно выбивает меня из колеи. Мозг вообще отказывается понимать, что тут происходит. Я хлопаю ресницами, Эльвира ждёт. На ее лице абсолютное спокойствие, будто перед ней стою не я с опухшими глазами, а кто-то другой.

– Катарина Сергеевна.

– Кофе. Три в одном.

– Я вас поняла. – Эльвира кивает и бесшумно подходит к дверям. – Через двадцать минут я за вами зайду. Даниил Владимирович распорядился, чтобы первое время я вам помогала по любым вопросам. Вы быстро втянетесь, не переживайте.

Она жестом показывает на дверь в туалетную комнату.

– Умойтесь холодной водой. Это снимет отек.

Я киваю и медленно бреду умываться. Происходящее все больше начинает походить на какое-то безумие. Закрывшись в туалете, я опускаю крышку унитаза, сажусь на нее и, зажав рот руками, реву. Слезы текут по щекам, обжигают кожу, словно на нее плеснули кислотой. Пять минут. Я даю себе всего пять минут.

Спина Зверя маячит передо мной, и я едва за ним успеваю. Пока он делает один шаг мне приходится сделать три. Мы идём по дороге смертников, и я спиной чувствую удивлённые, непонимающие взгляды. Проскочив мимо рабочего места Нюты, едва успеваю заметить, что оно пусто, и со стола исчезла рамочка с фотографиями.