Татьяна Лемеш - Путь пешки. 5. Купол

А я все гадала – какое же ему придумать имя? Почему-то мне это показалось очень важным. Один, два, восемь четыре… А если соединить первые буквы? Одвч… ерунда какая-то… Но я же не произношу «один», а все же «адин»… Пусть имя будет начинаться на Ад… Адам, например…

– А что, если я буду звать тебя Адам?

Он улыбнулся:

– Тебе так хочется дать мне имя? Адам… – и он опять закрыл глаза. – Ты знаешь, Таня, в одном из верований, существовавших до катастрофы – был такой персонаж, Адам, как основоположник человеческого рода. Мне кажется, я не вправе носить это имя.

– Ой, да ладно… Ну, давай что-нибудь более нейтральное… Ну вот, например – Алан… Как тебе? Мне кажется – тебе пойдет.

Он улыбнулся:

– Пусть будет Алан. Спасибо.

– Не за что.

– Есть за что. Теперь я чувствую себя… человеком.

Все еще улыбаясь, он продолжал протирать мне шею. Вдруг из другого конца помещения раздался крик: «Таня!» Мы оба вздрогнули. Потом новоявленный Алан улыбнулся:

– Это твой …знакомый. Ефим, да? Видимо, наконец пришел в себя. Он ударился головой в источнике и потому так долго был без сознания. Я подойду к нему.

Алан неслышно отошел куда-то вглубь помещения. Я услышал голос Ефима:

– Эй, а почему я прикован? Отпусти меня, слышишь!

– Приветствую тебя, первородный. Сейчас я отстегну браслеты. Мне нужно было зафиксировать тебя для осмотра и обработки раны на лбу.

Раздались тихие щелчки. Потом голос Ефима изменился – по-видимому, он сел.

– Ну, так уже лучше. А почему я голый? Ладно, потом. Слушай, а где Таня? Девушка с темными волосами и большими серо-зелеными глазами? Она тащила меня в воде, она спасла меня… Ты видел ее?

Ефим взволнованно тараторил. Алан доброжелательно ответил:

– Успокойся, Ефим. Таня жива и здорова. Пока ей ничего не угрожает.

– А почему – пока не угрожает? А откуда ты знаешь мое имя?

– От Тани и знаю. Пойдем, она здесь.

И они вдвоем подошли к столу, на котором я была закреплена. Увидев меня, Ефим пробежался по мне взглядом и покраснев, спросил у Алана:

– А почему она тоже голая? И до сих пор прикованная?

– Таковы правила – она должна быть под осмотром и присмотром. Это не моя вина, если я нарушу инструкцию и это заметят, то меня просто заменят кем-то другим… Возможно, менее сочувствующим… Сегодня мне удалось отсрочить ее отправку на пятнадцать суток. Если меня заменят – обман всплывет.

– Какую еще отправку? – дернулся Ефим, опять взглянув на меня и покраснев.

Озадаченный Алан закрыл глаза и задумался. Ефим в ужасе наблюдал за его волосами. Потом Алан открыл глаза, улыбнулся и что-то со скрипом пододвинул Ефиму:

– Вот, ты можешь присесть возле ее лица. Тогда она не будет так смущать тебя. Если сам, конечно, не будешь смотреть.

– Да? Ну давай. А может, проще ее чем-то накрыть, а?

– Это тоже запрещено правилами. Проще тебе не смотреть.

Ефим хмыкнул, на что-то уселся и наклонился ко мне:

– Танечка, здравствуй! Как ты? Как ты себя чувствуешь?

Я улыбнулась:

– Здравствуй, недотепа. Чувствую я себя нормально, а если бы ты не топил меня в реке – то чувствовала бы себя гораздо лучше с Сашкой и Лешкой. Я ведь тебя почти вытащила!

– Ой, Танечка, прости! Я был так напуган – совсем не соображал, что делаю. Я ведь воды жутко боюсь еще с того случая с алексайосом – помнишь, я тебе рассказывал?

– Да помню, помню. Я так и поняла и на тебя не сержусь… Только вот по твоей милости мы теперь угодили в портал на двести пятьдесят лет вперед. От моего времени, не от твоего.

Ефим в ужасе стал оглядываться:

– Да ну! Не может быть! С чего ты это взяла?

– Да вон с Аланом пообщалась…

– Так может он тебя обманул? И что еще за отправка и что за пятнадцать суток?

– Так ведь я здесь в роли племенной телки, уже и бычка мне подобрали… – и я рассказала Ефиму о нашем знакомстве со Ставром. Алан стоял чуть в стороне и с интересом нас слушал. Ефим после рассказанной истории со стоном схватился за голову:

– О Боже! Что же я наделал?! Ну ничего, пока у нас есть время, мы обязательно что-нибудь придумаем! А… где же твой малыш, ты ведь постоянно с ним ходила?

Я ядовито произнесла:

– Да, ходила. Я его на траве, на слинге оставила, когда за тобой в воду прыгала. С Домкой.

– С Домкой? Ну не переживай, он его не оставит. А на звук придет или Саша, или Алексей… Прости меня, Танюш, я так виноват перед тобой!…

Возникла пауза, в которую спокойно и рассудительно вклинился Алан:

– Ну, если вы уже разобрались с произошедшим – предлагаю подумать о настоящем. Вот ты, Ефим, сейчас должен выбрать свою дальнейшую судьбу – быть тебе первородным или …нет.

– Не понял – это как?

Я рассмеялась:

– Ну, будешь ли ты ходить в белой хламиде и с важным видом трясти яйцами или…

Алан закончил за меня:

– Или обслуживать трясущих ими же – выращивать для них еду, убирать за ними, следить за порядком, обеспечивать сохранность купола, лечить – если у тебя есть к этому способности… Ну и остаться навсегда существом второго сорта…

Ефим, испуганно хлопая глазами, переводил взгляд с меня на Алана:

– Ну и выбор, однако… А подробнее можно? От чего зависит мой выбор?

– При осмотре я выявил у тебя высокую степень соответствия – более девяноста процентов при условии исправления дефекта – он коснулся левой руки Ефима, где, как я знала, был плохо сросшийся перелом. – А без исправления я дам тебе не более семидесяти двух, хоть это наследственно не переносится, но в нормы не вписывается…

Ефим ошарашенно смотрел на Алана:

– Ты …вылечишь мне руку? Сейчас, по прошествии стольких лет?

Тот улыбнулся:

– Да, перелом старый и с костяными мозолями, но в принципе – нет ничего невозможного. Но будет больно. Могу дать обезболивающее.

– Я потерплю.

– Уверен? Обезболивающее значительно смягчит процесс.

Ефим бросил на меня взгляд и твердо сказал:

– Уверен.

Алан озадаченно зашевелил волосами, а потом криво усмехнулся:

– Ну, как знаешь. Если для тебя это важнее. Иди сюда.

Они вдвоем подошли к какому-то креслу, мне оно напомнило кресло стоматолога. Я с интересом наблюдала за ними, ведь мне было достаточно просто повернуть голову. Алан усадил Ефима в кресло и пристегнул обе его руки к подлокотникам. Голый Ефим ерзал на кресле, покрываясь красными пятнами. Потом все же решился и сказал мне:

– Тань, не смотри.

Я с улыбкой отвернулась. Алан вздохнул:

– Какие же вы …стеснительные, в самом деле! Чего тут стесняться-то – здоровое прекрасное тело… На вот, так лучше? Все, Таня, можешь смотреть! – добавил он с усмешкой.

Я опять повернулась – очень уж было интересно посмотреть, как в будущем лечат старый плохо сросшийся перелом. Ефим все также сидел голым, но его бедра покрывала какая-то тряпица. Зато теперь он уже сидел спокойно и не смущался.