Эрика Йонг - Сердце Сапфо

Назад в Эрес. Там у меня еще есть дела.

Хлестал свирепый ветер. За веслами нанятой лодки сидел лодочник куда менее опытный, чем Фаон. Я почти была уверена, что нас унесет в море. Но это было бы слишком просто. Странно, насколько больше ценишь жизнь в старости. В юности ты готова расстаться с нею ради хорошенького мальчика или соблазнительной девушки. В старости мы хотим жить хотя бы ради того, чтобы узнать, как оно дальше все обернется.

Круг завершен. Невинные вознаграждены, виновные наказаны. Иногда наказаны невиновные, а виноватые вознаграждены. На все воля богов. Но ты хочешь присутствовать и видеть все своими глазами. И смеяться!

Нет, пережив столько кораблекрушений в юности, я не хотела умирать сейчас, вблизи моего родного острова. Я должна дать отпор этому ветру… и Фаону. Я должна дать отпор Родопис, Артемисии и всем им. Я знала, кто важен для меня. Моя дочь. Мой внук. Алкей. Праксиноя. Эзоп. Мои ученицы. Афродита. Что касается всех остальных, то, по мне, они могли хоть утопиться. Фаон может прыгнуть со скалы! Пусть покончит с собой, когда я его разоблачу. Да, это была бы справедливая месть. Но, может быть, перед смертью он сумеет оказать мне еще одну услугу. Когда вернусь в дом моего деда в Эресе, помолюсь Афродите и предложу ей в жертву великолепную белую телку.

Именно это я и сделала. Даже не поздоровавшись со своими ученицами и не разоблачив коварного Фаона, я пошла в яблоневую рощу. В построенном мною маленьком храме Афродиты я принесла в жертву превосходную белую телку — лучшую и самую жирную в моем стаде.

Рабы помогли мне принести жертву. Я осыпала ячменем красивую голову телки, а та скорбно склонилась передо мной, словно предчувствуя свою судьбу. Потом мой раб Клеон быстро перерезал ей горло, и алая кровь брызнула на алтарь. Мы подставили под нее золотую чашу.

Клеон вместе с другим рабом, Кастором, разделал тушу, а потом разжег костер на алтаре. Жирные окорока мы оставили Афродите. Мы жарили их так, чтобы дым поднимался вверх, и возносили богине молитву:

АФРОДИТА: Она зовет меня!

ЗЕВС: Пусть себе зовет!

АФРОДИТА: Я ей нужна!

ЗЕВС: Глупая девчонка! Неужели ты и в самом деле моя дочь? Или ты дочь Урана? Ты слишком озабочена судьбами смертных! Боги должны быть выше всего этого. Пусть смертные спотыкаются на своем глупом пути, а мы будем наслаждаться наверху. Они — существа на час, на день, на неделю. Их жизни не имеют почти никакого значения! Это мы имеем значение!

АФРОДИТА: Жизнь Сапфо имеет значение! Она не просто какая-то смертная. Ее тело может быть смертным, но ее голос божественен. Настанет день — и ее нарекут десятой музой. Это сделает великий философ Платон, который еще не родился.

ЗЕВС: Платон-долдон! Эти смертные — не более чем прах!

АФРОДИТА: Я же тебе говорю, что ее голос — божественный!

ЗЕВС: Потому что это твой голос, моя девочка, хотя он и исходит из ее уст! А ведь тебе нравится звук собственного голоса!

Манящие ароматы жертвенного костра привлекли к алтарю двух учениц.

Пришли Аттида и Дика, встали на колени и поклонились Афродите, как я их учила.

— Сапфо! Слава богам — ты вернулась! — сказала Дика.

— Ш-ш-ш! — зашипела Аттида. — Сапфо приносит жертву!

Я повторила мою молитву. Теперь две девушки присоединились ко мне.

«Приди, Киприда, рожденная из волн!» — пела Дика.

«Приди, Киприда! — пела Аттида. — Дочь Зевса!»

Я повторила молитву, а запах мяса тем временем возносился к небесам вместе с душой моей прекрасной телки.

Аппетитный аромат заполнял небо, растекался по яблоневой роще, где я увидела Фаона — он работал: собирал сухие яблоневые ветки для нашего костра.

Наконец Фаон присоединился к нам — принес яблоневый чурбан и бросил его в костер. Огонь затрещал, зашипела роса на полене, а через несколько минут воздух наполнился восхитительным запахом горящего яблоневого дерева.

Я смотрела на Фаона. Дика поедала его своими большими глазами, словно увидела впервые! Значит, он и в самом деле соблазнил ее и похитил ее девственность! Но Аттида была к нему совершенно безразлична. Она вся сосредоточилась на жертвоприношении. Он еще не полакомился этой курочкой. Что — просто еще не успел?

Я увидела, что на пальце у Дики новое золотое колечко с камушком цвета неба.

Мы продолжали жертвоприношение Афродите. И теперь Фаон спел песню Мимнерма. Я была уверена: он хотел, чтобы Дика подумала, будто это его собственное сочинение.

— Но ты никогда не состаришься, Фаон. Афродита об этом позаботилась! — холодно сказала я.

— Я не понимаю тебя.

— Прекрасно понимаешь, — сказала я. — Фаон, нам нужно поговорить.

— С радостью, моя госпожа.

— Не называй меня твоей госпожой. Приди ко мне попозже в библиотеку. После обеда.

— С величайшим удовольствием, моя госпожа Сапфо.

Он захватил с собой всю свою красоту и удалился в яблоневую рощу, чтобы продолжить сбор веток.

Дика и Аттида, коленопреклоненные, остались со мной. Я поймала взгляд Дики, мечтательно смотревшей вслед Фаону. Она опустила глаза и принялась крутить новое золотое колечко у себя на пальце.

Завершив жертвоприношение, мы оставили Клеона и Кастора присматривать за огнем и жарить мясо для трапезы. Я обняла Дику и повела ее в дом. Аттида вернулась в свою комнату в гинекее.

В библиотеке, у другого костра из яблоневых веток, я спросила у робкой Дики:

— Моя девочка, что это у тебя за кольцо?

— Сапфо… я рада, что ты спросила! Фаон любит меня! Мы собираемся пожениться.

С любовью и сочувствием смотрела я на глупую Дику.

— И с чего ты это взяла?

— Он сам мне сказал! Он поклялся мне в верности. Сказал, что любит меня, как ни одну смертную женщину. Что прекраснее меня только Афродита.

Я посмотрела на Дику, на ее красивые рыжеватые локоны, перевязанные сардской лентой с золотой нитью. Я отметила ее округлые, упругие груди, румянец, появившийся на ее щеках, когда она заговорила о любви. Нежность в ее голосе, когда она назвала имя Фаона. Я не знала — то ли мне плакать, то ли смеяться. Бедняжка! Бедная милая девочка! Я вспомнила себя, когда впервые воспылала любовью к Алкею. Я увидела весь сонм женщин, начиная с Геры. С Лето, матери Аполлона. Я увидела Европу, покоренную быком, и Леду, соблазненную лебедем. Я хотела обнять и поцеловать эту девочку. И одновременно отвесить ей пощечину.