Софи Морган - НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»

А потом он включил вибрацию.

Если бы я не была связана, я бы слетела с кровати. Вибрации во влагалище заставляли меня корчиться, что действовало по принципу «эффекта домино» и на имбирную пробку, и на прищепки. Каждое малейшее движение и даже каждый вздох давали импульс, результатом которого были боль или наслаждение.

Я пылала.

Ощущения в заднице становились все более чувствительными. Он лежал рядом, подперев щеку, и внимательно смотрел. Думаю, если бы я могла двинуться, то сейчас уж точно долбанула бы его. Я чувствовала себя, как подопытный кролик.

Мне не хотелось шевелиться, но ощущения от имбиря в заднице становились все более болезненными. Какофония боли перемещалась по всему моему телу, и вдруг чувство жжения перекрыло все остальное. Глаза стали наполняться слезами, и я начала отчаянно скулить из-под кляпа.

Адам улыбался.

— Такой штуке, как имбирь, нужно время, чтобы разогреться. Думаю, ты, наверное, уже близко подобралась к максимуму его возможностей.

Каждое малейшее движение и даже каждый вздох давали импульс, результатом которого были боль или наслаждение.

Подобралась близко? Да я не была уверена, что вообще выдержу хоть сколько-нибудь еще. Он тихо посмеивался, и это заставляло меня думать, что на моем лице написан скептицизм.

— Не переживай, боль начнет уменьшаться. Примерно через десять минут ты будешь чувствовать просто обыкновенную пробку в заднице — хотя значительно меньшую, чем обычно.

Я вспыхнула.

— А может и сильнее заболеть перед тем, как станет легче. Но не волнуйся, милая, я здесь. И буду с тобой до конца.

И он был до конца. Он играл со мной, как кот играет с мышкой. Он наблюдал агонию на моем лице в момент, когда жжение имбиря превратилось во всепожирающий огонь, и видел, как мои глаза наполняются слезами. Он смотрел, как я пытаюсь контролировать дыхание, чтобы преодолеть боль, и, когда я проделала эту тяжелейшую работу, так что моя физическая боль явно начала утихать, он заботливо снял и заново прикрепил прищепку на соске. Избавление, а потом возобновление давления стали совершенно новой волной удовольствия. Он гладил меня по волосам, перебирал пальцами по лицу, целовал верхушки грудей. Он говорил, как гордится мной, каким молодцом я держусь, как возбуждающе смотреть на меня, идущую на все ради него, с высыхающей на бедрах спермой, какая я грязная шлюха, что не только разрешаю ему делать такие вещи, но и улетаю от них.

И он был прав, все было именно так. Боль постоянно туманила, сливаясь с непрерывной вибрацией между ног. Я пробивалась сквозь море ощущений, не сознавая ничего, кроме боли и его голоса, шепчущего мне в ухо, привязывающего к реальности, рассказывающего, что я могу сделать это, могу выстоять.

А потом он начал снимать прищепки, и я не была уверена, что на самом деле переживу еще и это. Странная вещь, но если что-то зажато, то через некоторое время ты уже ничего страшного не чувствуешь в этом месте. Когда тело зажимается надолго, оно немеет и уже не ощущает резкой боли, она постепенно размывается, переходя в тупое нытье. Мое тело состояло из разных видов такого нытья, пока Адам не начал отстегивать прищепки. Он начал с тех, которые были на губе и ушах, и, возвращая эти места к жизни, осторожно растирал их, чтобы уменьшить боль, когда в них начнет поступать кровь. Затем он перешел к грудям и освободил их тоже. Хотя соски растирать не стал. После этого у меня ручьем потекли слезы; боль нарастала, пока я не забрызгала слезами мои бедные израненные груди. В конечном счете он сжалился надо мной и нежно поцеловал оба соска, одновременно взяв их в рот и успокоив языком.

Когда он переместился к низу моего тела, меня стало трясти. Я потеряла чувство времени, но ведь жжение имбиря должно было пройти к этому сроку? А так как оно было, то я непрерывно скулила из-под кляпа, не в состоянии себя контролировать, но, к счастью, он заткнул мне рот, а иначе я бы уже давно завыла в голос. Он пробрался рукой между ног. Я не могла решить, хорошо или плохо, что он так быстро снял прищепки с нижних губ. Боль вспыхнула так сильно, что у меня потемнело в глазах, но, по крайней мере, это было очень быстро, и его рука, растирающая у меня между ног, оказалась как нельзя кстати.

Наконец остались только прищепка на клиторе, имбирь в заднице и вибрации пробки в глубинах моего организма. На минуту он остановился и снова посмотрел на меня, упиваясь моим видом. А потом, к моему возрастающему ужасу, еще раз надавил на грушу пробки, наполняя меня до краев, и сменил скорость вибрации внутри меня. Внезапно мои стоны стали предвестниками неизбежности оргазма, так что я немного забеспокоилась, как бы не свалиться с кровати. Все-таки просто замечательно, что я привязана.

Иногда он знает, какими будут мои реакции в определенных ситуациях лучше, чем я сама.

Он наклонился и поцеловал меня в щеку, где высыхали ручейки слез.

— Не собираешься ли ты кончить для меня, моя хорошая отважная девочка?

Я кивнула, но если быть честной, была не уверена, смогу ли преодолеть водоворот ощущений, чтобы утонуть в оргазме. Хотя иногда он знает, какими будут мои реакции в определенных ситуациях, лучше, чем я сама.

Он снял прищепку с клитора и принялся растирать его пальцами, чтобы одновременно и смягчить боль, и усилить удовольствие. Я почувствовала, что скольжу под его пальцами, глядя на него, и увидела его одобрение и улыбку, когда поддалась ощущениям.

Я так мощно кончила, что стало больно. Немедленно после этого я отключилась от происходящего, дыхание стало громким, руки-ноги расслабились; а он ходил вокруг меня, снимал манжеты, растирал руки, вынимал кляп и, наконец, вынул и выбросил кусочек имбиря.

Он завернул его в салфетку, швырнул в мусорную корзину и снова помыл руки, прежде чем забраться ко мне в постель. Я была тиха и пресыщена. После сильнейшего эксперимента мне требовалось немного времени, чтобы спуститься с небес на землю. Я была ошеломленной и почти сонной копией самой себя.

Он прижал меня плотнее, и я с благодарностью укрылась в тепле его тела, ища понимания и близости, которые были мне нужны, пока я всплывала на поверхность. Он целовал мои волосы, гладил мне спину, и я приникла к нему, слегка поверженная. Непередаваемо.

— Вот видишь? Главное — креативность. Мне не нужно беспокоиться по поводу шума.

Мне понадобилось несколько секунд, прежде чем я поняла смысл его слов, а когда поняла, рассмеялась, неожиданно припомнив игру, из-за которой все началось.

— Ты совершенно прав. Ты это хотел услышать? Ты прав.

Он ухмыльнулся.

— Продолжай, София. Когда я не хотел слышать, что я прав?!

Я показала ему язык.

— Тем не менее это было необыкновенно. Имбирь жег очень сильно, и нарастание интенсивности было удивительным. От пощипывания до жжения, пока не достигло той точки, когда единственное, что я могла делать — это справляться с болью.