Софи Морган - НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»

Потом процедила сквозь сжатые зубы:

— Флюгельгорн. Я предупреждала вас, оно неприятное.

Это был настоящий шаг в неизвестность, где я должна была доверять ему и разрешить стать моим гидом.

Через полсекунды я уже громко орала. Я ничего не могла с собой сделать. Неожиданная острая боль пронзила соски. За долю секунды я успела подумать: «Он был прав, это не обыкновенная боль, она воспринимается по-другому», — как тут она снова ударила по мне. Вообще-то я много не кричу — обычно ною, и даже тогда недовольна собой; но каждая вспышка этой боли, пронизывавшей мою кожу, вырывала из моего горла громкий крик. Черт!

И, как шальная мысль из тех, которые вспыхивают в такие моменты, мне вдруг пришло в голову: « Он использует это, чтобы чувствовать себя лучше?! »

Затем боль приходила и уходила каждые несколько секунд. Непрерывные импульсы прокалывали мои соски и жалили нежную плоть груди.

Он придвинулся ближе, и я сердито посмотрела на него. В руках он держал белую пластиковую коробочку, черные и красные проводки от которой были прикреплены к моему телу. Я заметила, что на коробочке было пугающее количество ручек и кнопок. Я могла видеть, как все происходит.

Ему явно хотелось поиграть. Он повернул диск, и неожиданно спина моя выгнулась от нарастающей силы и продолжительности импульса. Черт! Я испустила звук, который нельзя назвать иначе как «горестный вопль». Он убавил настройки, наверное, чтобы уменьшить беспокойство наших соседей.

Через мгновение блаженного расслабления боль начала усиливаться снова. Она началась с незначительных покалываний, но секунды шли, и я начала кусать губы, чтобы попытаться остановить плач, вырывавшийся из горла.

Адам наблюдал мою борьбу с веревками и ухмылялся — точно такой же взгляд был у него, когда я давала ему пульт от яйца. У меня вспыхнула догадка, что он похож на ребенка, которому подарили набор от Scalextric [12] Scalextric — британский бренд детских игрушек, представляющих собой модульные комплекты, своего рода симуляторы автодрома. В ряде случаев можно построить свой собственный маршрут для игрушечных машинок. или что-то в этом духе. Черт побери, сейчас он все еще оставался злым гением гаджетов, просто среди его любимых игрушек числилась голая женщина.

Он все еще оставался злым гением гаджетов, просто среди его любимых игрушек числилась голая женщина.

Он опять задвигал пальцами по коробочке, и я ожесточилась. Все-таки это выглядело так, как будто он хочет посмотреть, какие звуки и шумы он может из меня извлечь, — а это как раз то, от чего мне было труднее всего удержаться.

Гораздо быстрее, чем я ожидала, он выключил прибор и сорвал клейкие пластинки с моих грудей, одновременно целуя соски.

Его улыбка становилась шире с каждой минутой, что вызывало в моей душе странную мешанину из любви, оттого, что он получал столько удовольствия, и нервозности по поводу того, что именно он затеял. Я была права в своих подозрениях.

— Прекрасно. Ну что, начнем?

Что?! Я думала, мы закончили. Дерьмо!

Он разместил пластинки попарно в самом верху внутри бедра, в соблазнительной (и заметьте, тревожной) близости от влагалища. Держа коробку управления в руке, он уселся на кровать рядом с моим телом. У него было то выражение лица, которое одновременно и возбуждало, и раздражало меня. Большим пальцем он щелкнул по паре выключателей, и мы начали.

Первый удар в виде щекотки бедер меня напугал, несмотря на то, что такое же ощущение я недавно испытывала в грудях. Я немного поерзала в веревках и заработала его ехидную ухмылку. Но потом у меня появилось время приспособиться к ощущениям.

На низких настройках покалывание мало отличалось от действия моего вибратора-кролика, если проводить им по внутренней поверхности бедра. Это было приятно, щекотно и почти успокаивающе. Я даже начала расслабляться, наслаждаясь внутри своих пут таким изысканным способом домогательства.

Я не знаю, как долго мы лежали таким образом, но к тому времени, когда ощущения изменились, я уже была в экстазе. Сила вибраций возросла — быстрый взгляд на улыбку Адама заставил меня решить, что я еще ни о чем не имею представления — и вдруг мне стало казаться, что это не вибратор движется по моей коже, а моя кожа основательно вибрирует сама по себе — что, естественно, происходило потому, что по ней проходил ток. Ощущения не были неприятными, но, безусловно, на уровень выше прежнего. Вопреки своему стремлению оставаться неподвижной, я начала сильнее биться в веревках, пытаясь избежать ощущений.

Следующие полчаса были удивительно насыщенными. Я сильно недооценивала эту машинку. Режимов пульсации у нее было больше, чем у какого-нибудь высокотехнологичного вибратора-кролика, которым я когда-либо владела (а у последнего была тридцать одна скорость — ничего не могу с собой поделать: я покупаю все новинки). Некоторые режимы были дразнящими, почти не трогающими меня; некоторые — неистовыми, заставлявшими меня корчиться и всхлипывать про себя; хотя если вы меня спросите, я с трудом смогу сказать, было ли это от боли или от удовольствия. И конечно, еще существовал регулятор мощности. Сначала мы перепробовали все режимы пульсации на низкой мощности — как, в сущности, и должно быть, когда вы пробуете что-то новенькое и немного нервничаете. Однако к тому времени, когда капельки пота начали выступать у меня между лопатками, а бедра стали мокрыми как доказательство того, что какие-никакие нервы я все же потратила при попытке рассеять боль, Адам увеличил мощность.

Эта на удивление безобидная настройка оказалась самой болезненной и ужасной. Адаму после этого пришлось почти что отскребать меня от потолка. Один взрыв — потом несколько мгновений передышки. Вы, наверное, думаете, что должно быть несложно выстоять один быстрый взрыв и последующее расслабление? Ничего подобного! При наибольшей мощности ощущения от электрического тока, проходившего по моему телу, воспринимались как уколы крошечных острых иголок. Это было совершенно другое качество боли по сравнению с разрядкой от битья тростью или хорошего сеанса с ремнем, к тому же после них воспоминания улетучиваются быстро. Но в тот момент, поскольку атакованы были бедра и края влагалища, ощущения были невыносимыми, казалось, это было самое трудное, что я когда-либо испытывала. Мгновения отдыха только заставляли сердце стучать быстрее, а руки — сильнее дрожать, потому что я знала: отдых может быть прерван мгновенно, и я снова могу начать кричать. Если бы он пытал меня, чтобы получить информацию, он мог бы услышать все, что ему было нужно, и даже больше. Потом он мне рассказывал — с самодовольной гордостью, — что он видел, как я стискивала кулаки и поджимала пальцы ног. Это меня не удивило.