Виктория Холт - Зыбучие пески. Книга 1

Я отвернулась от окна, и Алиса сказала:

— Теперь вы, наверное, начнете распаковывать багаж. Мы с мамой ждем вас к ужину. Я спрошу, что нам сегодня приготовили. А потом, наверное, сэр Вильям захочет вас видеть. Я вернусь через час.

Она тихонько выскользнула за дверь. Я стала распаковывать вещи, но мысли мои вертелись вокруг миссис Линкрофт, ее дочери и Аллегры, которая очень скоро может доставить мне кучу неприятностей, бедной Эдит, жены Нэйпира, и духа Бью, с которым произошел несчастный случай и который, как считали некоторые, поселился в доме…

Я слушала, как волны бьются о скалы, и мысленно видела мачты, выступающие из коварных песков.

Через пятнадцать минут, умывшись в туалетной и распаковав вещи, я была готова к встрече, а пока решила осмотреть свою комнату. Стены ее обиты желтой парчой, слегка уже потертой местами; в стене сводчатый альков, на паркетном полу лежали ковры, в канделябрах свечи. Потом я снова подошла к окну и посмотрела на ельник за садом и на море. Я искала мачты затонувших кораблей и не видела их.

Ждать мне оставалось еще добрых три четверти часа, так что я решила прогуляться по саду. Я была уверена, что вернусь раньше, чем через час.

Надев пальто, я направилась вниз, в зал, а потом в верхний двор. Под аркой спустилась по нескольким каменным ступеням, за которыми открылась терраса, протянувшаяся до газонов, окаймленных цветами, которые, по-видимому, должны цвести поздней весной и летом. На каменных клумбах рядом с белым вьюнком и голубой камнеломкой росли горные растения. Все это выглядело очаровательно.

Из деревьев там были только разросшиеся вековые тисы, а вот кустов росло великое множество. Сейчас цвела только мать-и-мачеха, желтые цветы которой были так ярки, что напоминали солнце, может быть, потому еще, что сейчас была ранняя весна, и я опять живо представила себе тот разгул красок, который наступит здесь позднее.

Я пробралась через кусты и вышла к каменной арке, по которой стлалось какое-то растение. Я прошла под аркой и оказалась в огороженном мощеном саду четырехугольной формы, с двумя деревянными скамьями, стоявшими друг против друга на берегу пруда с водяными лилиями. Они выглядели так маняще, что я представила, как прихожу сюда теплым летним днем в перерыве между занятиями. Найдется же у меня свободное время, хоть я уже начала мысленно составлять программу для девочек, по которой намеревалась даже заниматься с каждой отдельно ежедневно. Да, но ведь предполагалось, что я должна еще играть для сэра Вильяма. Во что это выльется по времени? Пока неизвестно. Я видела себя в том большом зале, сидящей на возвышении… в большом обществе.

Выйдя из сада я направилась обратно, через террасу, мимо мощных контрфорсов и, посмотрев вверх на серые стены эркеров и скрытые водостоки, подумала, как легко здесь можно заблудиться.

Пытаясь выйти во внешние дворы, я добралась до конюшни. Проходя мимо большого, сильно истертого камня, с которого не одно поколение дам садилось на лошадь, я увидела Нэйпира, выходящего из конюшни и ведущего под уздцы лошадь. Я почувствовала неловкость и хотела ускользнуть, но было поздно, он уже заметил меня.

Он замер, глядя на меня в замешательстве, явно недоумевая, кто же осмелился вторгнуться в его владения. Высокий, тощий, он стоял, расставив ноги, и выглядел воинственным и высокомерным. Я тут же вспомнила хрупкую Эдит, которая вышла замуж за такого человека. Бедное дитя, подумала я, бедное, несчастное дитя. Он не нравился мне. Широкие темные брови хмурились над пронзительно-голубыми глазами. Нет, они не могут быть такими голубыми на таком смуглом лице, подумала я без всякой логики. Длинный, с легкой горбинкой нос, а губы слишком тонкие и извилистые, словно он насмехался над всем миром. Нет, он решительно не нравился мне.

— Добрый день, — произнесла я с явным вызовом, ибо только так можно реагировать на подобного человека.

— Не думаю, чтобы я имел удовольствие… — последнее слово он произнес с пренебрежением, подчеркивая, что имел в виду противоположное; впрочем, это мне могло и показаться.

— Я — учительница музыки. Недавно приехала.

— Учительница музыки? — Он поднял свои черные брови. — А, припоминаю, я что-то такое слышал. Итак, вы недавно приехали, чтобы проверить мою конюшню?

— Я вовсе не собиралась делать этого, — возразила я резко, с досадой, — а попала сюда совершенно случайно.

Он покачался на каблуках, и его отношение явно изменилось. Правда, непонятно, в какую сторону.

Я добавила:

— Не вижу вреда в прогулке.

— Действительно, разве можно предположить какой-нибудь вред от такого невинного поступка?

— Я подумала, что, возможно, вы… — Я помедлила. Он терпеливо ждал, наслаждаясь, да, наслаждаясь моим смущением. Я продолжала дерзко: — Я подумала, что, возможно, вы будете против.

— Не припомню, чтобы говорил что-либо подобное.

— Ну что ж, а если вы не против, то я, пожалуй, продолжу свою прогулку.

Я двинулась дальше, но когда обходила лошадь, та взбрыкнула. В мгновение ока Нэйпир Стейси оказался около меня, грубо схватил за руку и с силой отдернул. В его голубых глазах сверкнула гневная молния, а лицо покрылось румянцем презрения:

— Боже, вы ничего лучшего не придумали?

Я посмотрела с негодованием: он все еще клещами сжимал мою руку, а его лицо было так близко от моего, что я могла видеть чистые белки его глаз и блеск крупных белых зубов.

— Что это вы?.. — начала я.

Но он оборвал меня:

— Милочка, разве вы не знаете, что лошадь нельзя обходить сзади? Она могла лягнуть вас и сильно зашибить или даже убить.

— Я… я не подумала.

Он выпустил мою руку и похлопал лошадь по шее. Выражение его лица изменилось. Каким оно стало нежным! Свою лошадь он находил куда более привлекательной, нежели какую-то излишне любопытную учительницу музыки!

Потом он снова повернулся ко мне:

— На вашем месте я бы не приходил в конюшню в одиночестве, мисс… э… э…

— Миссис, — сказала я с достоинством, — миссис Верлен. — И посмотрела на него, ожидая, какое это произведет на него впечатление. Увы, мое семейное положение не произвело на него никакого впечатления.

— Так вот, Бога ради, никогда не приходите больше в конюшню, если и дальше собираетесь вести себя так же глупо. Лошадь чувствует движение за спиной и тут же лягается, защищаясь. Никогда не поступайте так больше.

— Полагаю, — сказала я холодно, — вы напоминаете, что я должна поблагодарить вас.

— Я напоминаю, что впредь следует вести себя более разумно.

— Вы необыкновенно добры. Благодарю, что вы спасли мне жизнь, хоть и несколько нелюбезно.

Слабая улыбка появилась на его лице, но я не стала ждать дальше, повернулась и пошла, удивляясь своему внутреннему трепету.