Виктория Холт - Зыбучие пески. Книга 1

— Да так и будет, — сказала Алиса. — Именно словно мистер Бью вернулся. Интересно, станет ли тогда в часовне опять зажигаться огонь?

— Огню в часовне существует простое логическое объяснение, — сказала я и, поскольку они выжидающе смотрели на меня, добавила: — Я уверена.

Аллегра стояла угрюмо и гримасничала.

— Вся эта суматоха! Она мне отвратительна. К чему поднимать такую суету вокруг ребенка? Может, вообще родится девочка, так им и надо! Они, кажется, совсем забыли о моем существовании. Вокруг меня никогда не суетились, а я ведь дочь Нэйпира, и сэр Вильям — мой дедушка. Теперь он едва смотрит на меня, а когда все-таки случается взглянуть, то на его лице… неприязнь.

— О нет, Аллегра, — запротестовала я.

— О да, миссис Верлен. Какой смысл притворяться. Я привыкла думать: это из-за того, что мой отец — Нэйпир, а дедушка его ненавидит. Но ведь не из-за того же, что у Нэйпира будет другой ребенок, они все подняли такую шумиху, когда он еще даже не родился.

Она убежала вперед и принялась обрывать лепестки у розы.

— Аллегра, — предостерегающе произнесла Алиса, — это одна из любимых роз твоего дедушки.

— Знаю, — фыркнула Аллегра. — Именно потому я так и поступаю.

— Не лучшим образом, — заметила я.

Аллегра взвилась:

— Но это один из способов напомнить о себе, миссис Верлен. Наиболее соответствующий моменту.

Аллегра сорвала еще один драгоценный цветок и углубилась в разрушительное занятие.

Я знала, протестовать бесполезно, но если смотреть будет некому, то она остановится, поэтому, сойдя с тропинки, пошла прямо по траве.

За несколько дней до этого миссис Линкрофт предложила мне сопровождать девочек на прогулках верхом, и я заказала в Лондоне амазонку, потому что терпеть не могла пользоваться чужой одеждой, да и амазонка Эдит не была мне впору. Я понимала, с моей стороны это экстраординарный поступок, но, приобретя амазонку, я стала гораздо чаще, чем раньше, ездить верхом.

Моя амазонка была приличествующего случаю, темно-голубого, но не переходящего в морскую волну цвета. И прелестного фасона. Как только я ее увидела, сразу перестала сожалеть о потраченных деньгах. Девочки в один голос уверяли, что я в ней элегантна, и не переставая восхищались ею.

Предложив выезжать с девочками, миссис Линкрофт продолжала:

— Не могу и выразить, миссис Верлен, как я рада, что вы здесь. Теперь, когда у всех нас появились дополнительные обязанности, вы так помогаете. Конечно, хорошо, если приедет новый помощник. Но, боюсь, нам придется еще подождать, пока миссис Рендолл не сочтет его пригодным для работы в школе.

Я ответила, что помощь моя, конечно, невелика, что я хотела бы делать гораздо больше.

Меня устраивал такой поворот событий, и не только потому, что я была при этом полностью занята и чувствовала, что не зря получаю свое жалованье. Я рада была большую часть времени проводить с девочками и лучше узнавать их… правда, только Аллегру, Алису и Сильвию. С Эдит виделись все реже: она перестала ездить верхом и лишь изредка просила позаниматься с ней музыкой.

Однажды после завтрака, когда мы с девочками собирались на очередную верховую прогулку, к нам подошел Нэйпир.

— Привет, — сказал он. — Собираетесь покататься?

Я заметила, что он и Аллегра избегали смотреть друг на друга; она угрюмо сжала рот в ниточку — эта семейная черта мне уже хорошо знакома. Почему он ее недолюбливает? Может, он, глядя на нее, вспоминает мать, которой восхищался недолгое время? Интересно, какой она была? И какие чувства он к ней питал?.. Но какое мне до всего этого дело? Если не считать, что я здесь, чтобы обучать Аллегру, и очень хотела бы помочь ей, если возможно. Она уже перенесла немало обид, и с таким характером ее ждут новые неприятности.

— Прекрасный день, — сказала я и подумала: какую банальность я произнесла! Всем и так ясно, что день хорош.

Я чувствовала, как три пары глаз наблюдают за мной и Нэйпиром, лишая меня спокойствия.

— Поеду с вами, — сказал Нэйпир, поворачивая лошадь, и мы поскакали за ним по узкой дороге. Глядя на его прямую спину, на гордую посадку головы, я думала, как Аллегра, должно быть, обостренно воспринимает каждое его слово, любое изменение интонации. Бедная Аллегра! Все, что ей нужно, — любовь и нежность, и ничего этого она не имеет. У Сильвии, при наличии строгой и педантичной матери, все же любящий и нежный отец; в отношении миссис Линкрофт к Алисе тоже не приходилось сомневаться. И только бедной Аллегре не повезло. Я должна попытаться хоть что-то сделать для нее.

Я обернулась, чтобы заговорить с ней, и заметила, что она пытается спихнуть Сильвию с седла.

— Аллегра, — сказала я резко, — пожалуйста, прекрати.

— Сильвия сама дразнится, — огрызнулась Аллегра.

Нэйпир, не обращая никакого внимания на девочек, обратился ко мне:

— Приятно видеть, что вы так полюбили верховую езду, миссис Верлен.

Мы уже выбрались с узкой дорожки, и наши лошади теперь шли совсем рядом.

— Не предполагала, что подобные прогулки могут доставить столько удовольствия.

— А все, что делаете, вы делаете хорошо, — выражение его глаз противоречило уважительной интонации голоса.

— Хотелось бы быть в этом уверенной.

— Вы и уверены. Иначе бы вам так все не удавалось. Если хочешь, чтобы в тебя верили, — поверь в себя сам. Например, эта лошадь хорошо знает, что несет на своей спине очень уверенного седока.

— Вы слишком упрощаете.

— Теория всегда проста. Сложность в том, чтобы применить ее на практике.

— А теперь слишком углубляете. Вы пользуетесь этим принципом в своей жизни?

— А, вот вы и поймали меня, миссис Верлен. Конечно, нет. Как и большинство людей, я люблю давать советы другим. Но принцип-то верен, вы должны это признать. Знаю, о чем вы думаете. Мечтаете стать величайшей пианисткой в мире, а вместо этого вынуждены здесь учить музыке четырех совершенно равнодушных к ней учениц, разве не так?

— Мои скромные дела вряд ли достойны столь детального анализа.

— Наоборот, они служат очень хорошим примером.

— Который едва ли вам интересен.

— Сегодня вы на редкость несообразительны и упрямы, миссис Верлен.

Надо бы остановиться и подождать девочек, но мне почему-то не хочется.

— Вы прекрасно понимаете, — продолжал он, пристально глядя в глаза, — что меня очень интересует… ваше прошлое.

— Не знаю, почему.

— Вы обманываете себя, но меня-то не обманете.

Перед нами далеко впереди показалось море. Ясно виделся замок в форме розы Тюдоров. Внизу на галечный берег с легким рокотом неторопливо набегали волны.

Из-за поворота выбегали дома и как будто погружались в море; на гальке сохли рыбачьи лодки; в воздухе разносился запах рыбы, смешанный с запахом водорослей.