Лара Темпл - Щедрый подарок судьбы [litres]

– Прекрасная роза «осенний Дамаск», – прошептал Беннейт.

Возбуждение трепещущих тел сливалось, образуя единый поток энергии, требующей освобождения. Каждое прикосновение Беннейта говорило об этом, словно он не желал ничего другого на свете. Внезапно он замер, и лишь горячее дыхание оставалось единственным свидетельством бушующей страсти.

– Я должен сейчас уйти, но не могу. Впрочем, не мне решать. Я обязан спросить тебя, Джо. Решай.

Она не желала взваливать на себя это бремя, лучше бы он сам все решил за них обоих. Но слышать это было приятно, в некоторой степени слова стали подтверждением его уважения. Он не мог предложить большего и оставлял ей право выбора.

– Я хочу, чтобы сегодня ты был со мной, Беннейт. Пожалуйста, останься.

Напряжение от ожидания спало, руки сильнее обхватили ее, губы, больше не мягкие и нежные, а требовательные, впились, словно желали получить власть над ней. Джоан внутренне сжалась, когда он сбрасывал с нее одежды. Промедление тяготило, она мечтала, чтобы ожидаемый момент наступил скорее, и одновременно хотела оттянуть его, насладиться прелюдией. Ей было холодно и жарко, ласки подхлестывали нетерпение. Беннейт подхватил ее под ягодицы, поднял, заставляя раздвинуть ноги. Язык то дразнил, едва касаясь, то проникал глубже, доводя до неистовства, она не понимала, сколько прошло времени, прежде чем ее накрыла волна блаженства. Несмотря на обострившуюся чувствительность тела, она не заметила, как осталась в одной сорочке, как последнее, что оставалось на Беннейте, – килт – отлетело в сторону. Она осознала это, лишь ощутив кожей прохладу простыни в кровати. Беннейт стоял перед ней и смотрел не отрываясь. Смущение заставило свести колени, ноги сразу натолкнулись на теплую преграду его бедер. Они были такими же, как нагретые солнцем камни Седла Дьявола над обрывом. Ладонь легла ей на бедро и устремилась вверх, увлекая за собой сорочку, губы едва заметно шевелились, он шептал что-то, неслышно, будто самому себе. За его спиной плясал огонь в камине, создавая яркий ореол света вокруг фигуры, глаза сверкнули, как у пантеры перед охотой, и стали цвета обсидиана.

– Тебе нравится, когда я тебя глажу…

Беннейт наклонился к ее ноге. Перед прикосновением губ она ощутила прерывистое дыхание, оно словно гнало прочь все преграды, ткань рубашки поднималась выше к ее груди, временами останавливаясь, отчего Джо замирала в ожидании следующего прикосновения. Беннейт прижался к ее бедру, внизу живота что-то пульсировало, источая влагу, и стало местом сосредоточения всех ее мыслей. Джоан пыталась разобрать слова, но ничего не понимала, лишь чувствовала их возбуждающую энергию.

– Да, я сделаю это, – наконец громче произнес Беннейт, – но сначала хочу любоваться тобой, твоим телом. Я только об этом и думал после того, как целовал тебя в бухте. Тогда мне хотелось сорвать с тебя мокрую рубашку и ласкать твое тело, согреть изнутри, ощутить твой вкус…

Он положил ладони ей на талию, перевел на живот, провел по внутренней линии бедра, казалось, он исследовал ее, пытаясь запомнить очертания тела. Джоан закрыла глаза, теперь ничто не мешало ей наслаждаться ласками, даже красота самого Беннейта.

– Посмотри на меня. – Это была не просьба, скорее требование, произнесенное с нежностью и мужской суровостью одновременно. Если подчинение было одним из условий, она готова подчиниться, лишь бы он не останавливался.

Беннейт поднялся и встал на колени перед ней. Мягкие волосы на его ногах щекотали кожу. Он склонился и поцеловал ее в губы, руки ласкали грудь, еще прикрытую тонкой сорочкой, временами задерживаясь на розовых бугорках посредине.

Словно очнувшись ото сна, Джоан подняла руки и обняла Беннейта за спину. Нарастая внутри, желание поднималось, и она выдохнула его, Беннейт сжал зубами ее нижнюю губу, прежде чем изо рта вырвался стон. Она ответила ему, и руки сильнее сжали ее грудь. Джо изогнулась, чтобы сильнее прижаться к нему, ощутить так полно, как только возможно. Теперь она могла гладить его торс, которым любовалась с такой жадностью во время их поединка у конюшни. Волоски, которыми было покрыто почти все тело, приятно ласкали кожу ладони, бежавшая по его телу дрожь, говорившая о возбуждении, приносила радость предвкушения. Поцелуй становился все более глубоким, внезапно Беннейт обхватил ее запястья и прижал к подушкам над головой. Блики света от камина поднимались над ним, подсвечивая тело.

– Нет, Джо, не сейчас. Ты еще не готова.

– Готова, – эхом отозвалась она.

– Нет. Я хочу, чтобы мы ступили за край обрыва вместе, Джо. Ты должна быть только со мной.

Она тряхнула головой, не понимая, о чем он. Разве здесь есть кто-то еще?

– Не спеши, – раздался шепот над ухом.

Джоан едва не рассмеялась. Не спешить? Что он говорит? Верно, сошел с ума.

Ей казалось, он умирает от нетерпения. Широко распахнув глаза, она смотрела, как он развязывает ленты рубашки и одну за другой достает шпильки из волос. Казалось, каждая из них впивается в нее, раззадоривая, разжигая пламя. Кончиком языка он коснулся уголка ее губ и двинулся дальше, повторяя контур, словно хотел запомнить не только вкус, но и форму.

– Я хочу так же изучить каждую впадину, каждый дюйм.

Его слова окутали горящее тело легким шелковым покрывалом. Джоан не совсем поняла, о чем он, но жар лона все объяснил. Пальцы пробежали по телу и коснулись бугорка между ног.

– Да… – прошептал Беннейт и провел языком по дорожке, ведущей к нему от середины живота. – Ты уже чувствуешь меня там, внутри.

– Беннейт!

Она готова была кричать и умолять, желание требовало удовлетворения, и ждать не было сил. Пальцы его теребили волосы на лобке, она чувствовала, что они стали влажными от соков ее тела. Джоан не понимала, чего добивается Беннейт. Все происходящее очень отличалось от их близости с Альфредом, но казалось настоящим и правильным. Отбросив стыдливость, она повела бедрами, подаваясь вперед, навстречу наслаждению. Он глубже проник в ее тело, и она, вскрикнув, отстранилась, пораженная всплеском от столь легкого прикосновения.

– Не беги от меня, Джо. Я не сделаю ничего, к чему ты еще не готова.

Он поднялся выше, принялся ласкать ее шею и грудь, позволив ей свести колени. Рука его по-прежнему лежала на лобке, будто он хотел чувствовать, что происходит внутри ее.

Когда он раздвинул ее ноги, она была почти в забытьи, сопротивляться не было ни сил, ни желания. Его пальцы творили чудеса, хотя ей казалось, что наслаждение уже не может быть выше. А когда их сменил язык, она уже была не самой собой, тело сгорало в огне и уже существовало отдельно от разума. Никогда в жизни Джо не была так далека от того, чтобы анализировать происходящее, полностью отдалась желанию и чувствам. Руки сжимали простыню, волосы упали на лицо, словно желая помочь заглушить крики, прежде чем на смену пришла легкость, словно она воспарила над миром.