София Джеймс - Счастливая звезда графини Анны [litres]

Полчаса спустя они очутились в комнате перед судьей.

– Торнтон, о чем вы только думали? Напали на Хантингтона на улице, среди бела дня, в присутствии не менее трех дюжин зевак!

– Уилтон, он негодяй.

Бель поняла, что Литтон и судья хорошо знакомы, что ее немного утешило.

– В таком случае почему не подкараулить его в каком-нибудь темном углу и не разобраться с ним без посторонних? Тогда не пришлось бы вызывать стражей порядка! Вы могли бы наказать его в таком месте, где справедливость может восторжествовать без лишнего шума!

– Он замахнулся кулачищем на мисс Смит, собирался ее ударить.

– Да, это я слышал.

– Кроме того, у него с собой был нож.

– Который мы конфисковали. Судя по всему, Хантингтон говорить не собирается. Он вызвал своего адвоката. Он не желает продолжения дела. А вы?

– Я тоже.

– Отлично. Я надеялся, что вы так скажете. У парадного входа ждут газетные репортеры; они намерены вас расспросить. Я договорился, чтобы вам подали экипаж к черному ходу.

– Благодарю вас.

– Насколько я понимаю, в обществе пойдут нежелательные слухи, но с ними, надеюсь, вы справитесь?

– Да.

– Торн, если вам понадобится моя помощь, так сказать, частным порядком…

Граф не дал судье договорить:

– Не понадобится, но спасибо за предложение.

– Что ж, прекрасно. В таком случае считаю дело закрытым. – Он вручил Литтону стопку бумаги. – Возможно, вам захочется сохранить протоколы показаний и имена тех, кто высказывался в вашу пользу. На тот случай, если граф передумает, понимаете?

Когда открылась дверь у них за спиной, мужчины пожали друг другу руки. Граф сунул документы под мышку, и они последовали за дежурным, который проводил их к выходу. Когда они повернули за угол, то едва не столкнулись с пожилой седовласой дамой, которая шла в сопровождении двух служанок.

Мельком взглянув на Аннабель, пожилая дама прислонилась к стене и закрыла лицо рукой, будто ей стало плохо. Служанки обступили свою хозяйку. Граф не подал виду, что знает ее. Может быть, она приехала за Хантингтоном? По возрасту она годилась ему в бабушки…

А может, она здесь совсем по другому делу.

Аннабель обрадовалась, когда перед ними вдруг остановился экипаж. Оглянувшись, она не увидела других людей.

– Милорд, куда вас доставить? – Кучер спрыгнул на дорогу, держа шляпу в руке.

– Кенсингтон, номер двадцать девять, Бромфит-Плейс.

– Слушаю, милорд.

Через несколько секунд они тронулись с места и вскоре остановились перед величественным особняком.

– Дом принадлежит одному моему другу. Он скоро уезжает в Америку, а пока отправился на север повидаться с родственниками.

Бель видела, что граф нетвердо держится на ногах. Лакей поспешил вперед, постучал в дверь. Вскоре дверь открыл слуга, и они вошли. Литтон направился прямо в гостиную. На полках у противоположной стены стояли модели кораблей, зданий и различных механизмов. Ничего подобного она раньше не видела.

– Страсть Эда – что-нибудь изобретать, – сказал он вместо объяснения и сел в кожаное кресло у небольшого шкафчика, а затем налил себе выпить.

– Вам не предлагаю. После прошлого раза…

Он не договорил и стал ждать, когда она покачает головой.

– Надеюсь, вы не возражаете против того, что я привез вас сюда. Нам нужно поговорить, и я решил, что здесь нам никто не помешает.

– Судья больше не станет вас допрашивать?

– Нет. Уилтон мой друг, и ему можно доверять. Раз Хантингтон молчит, промолчу и я.

– Потому что так будет лучше для Люси?

– Да. – В его глазах горело пламя; никакой нежности в них не было. – Как только тайна станет всеобщим достоянием, я ничем не смогу помочь сестре. Пусть Теннант-Смайт знает, что мне все известно; пока все не утихнет, придется считать, что этого достаточно.

– А что потом?

Он сделал вид, что не слышал, и спросил ее о другом:

– Вы умеете шить?

– Что шить? Одежду?! – Бель не понимала, что он имеет в виду. Может, хочет, чтобы она починила ему рубашку?

– Кожу. Похоже, мне придется наложить пару швов.

– Да, конечно! – Она вздохнула с облегчением. – Найдется здесь игла?

– Посмотрите в том столе.

Он терпеливо ждал, пока она нашла иглу, вдела в нее нить и завязала узел.

– Снимайте рубашку!

Он улыбнулся.

– Кроме того, мне понадобится горячая вода.

На вызов пришел тот же слуга, что и раньше; граф попросил его принести воды, тряпок и бинтов.

Когда он поставил на стол бутылку, из которой наливал себе спиртное, Аннабель придвинула ее к себе:

– Пригодится для протирки.

Она намочила бренди платок, который достала из кармана, и тщательно протерла иглу и нить.

После того как он снял рубашку, Аннабель смогла убедиться, что граф – не неженка. Под кожей бугрились мускулы, на плече, чуть выше сегодняшней раны, она заметила старый шрам.

Отчего-то она поняла, что граф не расскажет, откуда у него этот шрам.

– Как вы узнали о лорде Хантингтоне? – спросила она, отчасти чтобы отвлечь его от предстоящей боли.

– Несколько знакомых сообщили мне, что видели мою сестру в обществе Хантингтона. Потом я прочел письмо, которое сестра написала ему, но не отправила. Оно находилось в книге Уолстонкрафт в ее комнате. Судя по признаниям Люси, Хантингтон не изнасиловал ее, но завел дело гораздо дальше, чем следовало.

– Как и подобает лорду…

Бель проколола кожу, но он не шелохнулся. Наложила шов, завязала узел перед тем, как переходить к следующему шву, и промокнула капли крови. Очень хотелось сказать, что ей известно назначение квартиры в Кенсингтоне и имя его будущей жены, но она сдержалась. Сейчас Литтон – ее пациент. Объяснения надо отложить по крайней мере до того времени, пока она закончит его зашивать.

– От него всегда были одни неприятности… Мы с ним вместе учились в школе.

– Значит, считайте, что ваша сестра счастливо отделалась. – Аннабель наложила шестой шов, потом седьмой, наконец завязала узелок на последнем и приложила к ране свой льняной платок.

– У слова «счастливо» много оттенков значения.

– Как и у слова «правда», милорд.

Взяв бинты, которые принес слуга, она перевязала ему плечо. Граф немедленно надел рубашку и с трудом застегнул ее до горла. На его лбу выступил пот.

Бель не помогала ему. Позже надо будет сделать перевязь, чтобы удобнее было держать руку, а пока…

– Ваша сестра обмолвилась, что в конце года вы собираетесь жениться.

Он замер, хотя пульс у него участился.

– И мне не дает покоя один вопрос. Неужели вы считали уместным… целоваться со мной сразу после помолвки?

Прижав раненую руку к боку, он встал. Глаз у него заплыл, губа кровоточила, на скуле виднелась ссадина. И все же он оставался красавцем. Он не сводил с нее взгляда, и грусть в его глазах граничила с отчаянием.