София Джеймс - Счастливая звезда графини Анны [litres]

– Милорд, он нездоров. Врач только что ушел.

– Передайте графу, что ему лучше встать с постели. Скажите, что я подожду десять минут. – Он протянул слуге свою визитную карточку.

– Хорошо, ваша светлость.

Прочитав имя на карточке, слуга замялся, но все же пошел наверх доложить. Литтон ждал.

Через четыре минуты Теннант-Смайт предстал перед ним. Оба глаза были подбиты; рука на перевязи, нос сломан.

– Торнтон, если вы явились, чтобы разобраться со мной до конца, давайте скорее покончим с делом. Как вы видите, я сейчас не в том состоянии, чтобы…

Литтон перебил его:

– Хантингтон, я не намерен отправляться за решетку из-за такого негодяя, как вы. Покушение на Аннабель Смит – поступок отвратительный и жестокий. Хотя мне очень хочется вас задушить, я понимаю, что подобные действия граничат с глупостью. Поэтому предлагаю вам уехать из Англии. Навсегда. У меня имеются показания очевидцев. Ваша причастность к инциденту с каретой в Уайтчепеле бесспорна. Кроме того, у меня есть все основания полагать, что и поджог на Уайт-стрит устроили вы. У меня достаточно улик, чтобы на много лет отправить вас за решетку. Однако в этом случае ваши отвратительные преступления замарают ваших бабушку и кузину, невиновных в совершенных вами преступлениях.

Его собеседник судорожно вздохнул; на его лице отразился страх.

– Ваша кузина воссоединилась с бабушкой, и они вместе вернулись в Хайвик. Анналине Теннант-Смайт до мельчайших подробностей известно все, что произошло; сказать, что она недовольна, будет сильным преуменьшением. Как бы мне лично ни хотелось, чтобы вы сгнили в тюрьме, я придерживаюсь мнения, что полная гибель часто вызывает неверно истолкованное желание отомстить. Поэтому я предлагаю вам другой выход. Если в течение нескольких дней вы покинете Англию и возьмете с собой двух слуг, которых выберете сами, я дам вам денег, чтобы вы начали новую жизнь в другой стране – в Америке или в каком-нибудь другом столь же отдаленном месте. Решать вам.

– Вам-то зачем нужно, чтобы я уехал? – спросил Хантингтон. Хотя он ухмылялся, голос его дрожал.

– Повторяю, я хочу, чтобы вы уехали. Не желаю, чтобы семья Хантингтон очутилась в центре скандала, как не желаю скандала и собственной семье. Если же вы вернетесь, я немедленно передам все имеющиеся у меня сведения в суд и буду требовать крови. – Литтон посмотрел на часы: – У вас десять секунд на то, чтобы решить, что вы выберете, Хантингтон. Отсчет пошел.

Ответ он получил через три секунды:

– Я согласен.

– Завтра к вам приедет человек от меня с чеком на крупную сумму. Прежде чем он передаст вам чек, ему понадобится название корабля, на котором вы решите отплыть, и место назначения.

– Мне жаль…

– Хантингтон, мне не нужны ваши извинения. Мне нужно только одно: чтобы вы уехали.

Сидя в экипаже несколько минут спустя, Литтон откинулся на кожаную подушку и стал смотреть в окно на лондонские улицы. Больше всего ему хотелось вонзить в грудь Хантингтона острый нож, но здравый смысл возражал против подобных действий. Теперь он должен сделать все, что в его силах, чтобы спасти доброе имя Аннабель. Ей не нужны скандалы, безрассудство и бесчестие. Поползут слухи о ее прошлом и неожиданном возвращении в Лондон. Он же хотел, чтобы она заняла здесь достойное место, получила дом и семью.

По пути в Оксфорд он обещал вдовствующей графине, что даст ей время ближе познакомиться с внучкой и объяснить ей ее права. Вступление в светское общество, готовое разорвать чужаков на клочки, независимо от знатности их семьи, нужно провести осторожно, в тщательно подобранной обстановке. Он не хотел, чтобы в связи с дебютом Аннабель вспоминали его отношения с леди Кэтрин Дроморн. Конечно, он тоже не подумал, когда поселил Аннабель в квартире, где прежде жила его любовница. Поэтому он полностью устранится из ее жизни, пока не стихнут любые слухи и сплетни.

Но он чувствовал себя одиноким и покинутым, а после разговора с Хантингтоном злился и досадовал.

В Оксфорде Аннабель схватила его за руку… Ему хотелось взять ее на руки и отнести домой. Он не переставал волноваться за нее; ему не терпелось убедиться в том, что ей ничто не грозит.

Потрясение от того, что нашлась ее бабушка, сказалось и на ней; он отчетливо это видел. Но, помимо волнения, он увидел в ней новую радость, которой раньше не было.

После того как Хантингтон уедет, ему предстоит позаботиться о том, чтобы ей и дальше ничто не грозило; пока больше он ничего сделать не может. Ему нужно на время отпустить Аннабель, чтобы найти ее вновь, дать ей время понять, кто она такая на самом деле.

Один вопрос не давал ему покоя. Выберет ли она его вновь? Он понимал, что все молодые холостяки из общества будут восхищаться ею и начнут увиваться вокруг нее.

Но обещание есть обещание; он собирался сдержать слово. Через шесть недель вдовствующая графиня Анналина Теннант-Смайт устроит в честь внучки роскошный бал в фамильном особняке на Гроувенор-сквер, и тогда он откровенно признается ей в своих чувствах.

Несколько часов Аннабель прихорашивалась, примеряя красивое шелковое платье, чтобы переливчатые рукава сидели как надо, а верхняя юбка из органзы с вышивкой в виде листьев падала складками нужной величины, по последней моде. Она решила, что персиковый цвет ей к лицу, так как оттеняет темные волосы и белизну ее кожи. Ленты того же цвета подчеркивали тонкую талию, а вырез обнажал красивые плечи.

Аннабель пыталась чуть подтянуть платье, потому что вырез казался ей слишком смелым, но портниха и слышать ничего не желала. Она решительно поправила на ней платье с мягким укором:

– Миледи, нельзя прятать такую безупречную кожу, как у вас, и грудь, на которую приятно посмотреть! Мне часто приходится одевать девиц далеко не таких красивых, как вы, зато куда более высокомерных без всяких на то оснований! Вы станете первой красавицей бала, и ваша бабушка будет довольна. Сомневаюсь, чтобы я могла даже в Париже найти более красивое платье или более красивую женщину, которая бы в нем блистала.

Бель решила поверить мадам Эрве на слово, потому что она понятия не имела о последних модах в области бальных платьев; да ей и не особенно хотелось это выяснять. Ее тревожила сама мысль о том, что она окажется в центре всеобщего внимания.

Ей хотелось, чтобы первый в жизни выход в свет принес ей хоть немного радости. В последние недели она потратила много времени на изучение танцевальных па и сложных правил этикета. Она училась вести себя как подобает истинной леди.

Приедет ли Торн на сегодняшний бал? Пригласит ли он ее на танец? Понравится ли ему новая, улучшенная леди Анна Элизабет Теннант-Бьюкенен? От женщины, которую он видел в Уайтчепеле, в ней почти ничего не осталось.