Дженис Престон - Леди-бесприданница [litres]

Он сел на кровати и положил голову на руки.

– Лахлан?

Одним словом она выразила все свои чувства, всю тревогу за него, он не мог просто уйти и не успокоить ее.

– Да? – Он заставил себя повернуться к ней.

– Я… ты ведь не?.. Скажи, что ты не винишь меня за решение Анны уехать. Поверь, я не сделала ничего, что могло подтолкнуть ее к этому.

– Нет, конечно нет, я тебя не виню. – Хотя ему было трудно простить жену за то, что она встала на сторону сестры. – Я не хочу спать, думаю, пойду вниз, почитаю что-нибудь и останусь сегодня у себя, чтобы тебя не беспокоить.

Он улыбнулся и быстро чмокнул ее в губы. Затем поднялся и вышел, хотя очень хотел остаться с ней.

Флора играла гаммы на рояле. Лахлан был в винокурне, где проводил почти все время после возвращения из Глазго. Они отправились туда вместе с Анной и Дейви, нашли для них уютный дом в четыре этажа в георгианском стиле на весьма респектабельной улице. Флоре пришла в голову мысль, что Анна могла бы сдавать комнаты внаем, что обеспечило бы ей приличный доход, и та с удовольствием согласилась, поблагодарив золовку за разумное предложение.

Флора долго перебирала ноты. Играть веселую, легкую мелодию не было настроения, надо было выбрать нечто эпическое, дающее возможность поразмышлять. Все мысли ее были заняты Лахланом. Она чувствовала, что он опять замкнулся, отстранил ся от нее и уходил все глубже в себя. Он отвергал попытки поговорить, утверждая, что она ошибается и с ним все в порядке. Достигнутая душевная близость, так ненадолго сделавшая ее счастливой, грозила исчезнуть.

Взяв аккорд Революционного этюда Шопена, она подумала, могла ли обманываться, решив, что Лахлан испытывает к ней чувства, раз поведал о своем прошлом? Может ли быть, что он повел себя так лишь для того, чтобы она приняла в замке Анну? Теперь сестра уехала, и притворяться нет причины. На глаза навернулись слезы, ноты стали плохо видны, однако Флора заставила себя продолжить, сфальшивила и поморщилась. Ей совсем не хотелось верить в подобное, но почему же Лахлан вновь держит ее на расстоянии? Впрочем, он отстранился не в буквальном смысле, поскольку по-прежнему проводил с ней ночи. Но даже и они проходили теперь иначе, совсем не так, как вначале, в первую неделю пребывания Анны и Дейви в Лохморе. Флора не могла не заметить его сдержанность в проявлении чувств. Разница была такой, будто после горячего жеребца, несущегося во весь опор, ее пересадили в холодную карету, еле-еле тащившуюся по дороге. Она старалась изо всех сил, но никак не могла заставить Лахлана искренне поговорить с ней, дать волю эмоциям. Он погрузился в работу, отвернулся от жены, утверждая при этом, что это ей только кажется. Флора вновь ощущала себя, как прежде, одинокой и покинутой в огромном доме, ее вновь одолевали страхи, что ничего уже не удастся исправить, а это пугало больше всего на свете.

Стараясь не обращать внимания на то, сколько раз сбивалась, Флора доиграла этюд до конца. Опустив руки, кивнула, подтверждая принятое решение. Она ни за что не вернется к тому униженному положению, в каком была в начале брака.

– Драммонд, – крикнула она, вставая, – сообщите на конюшню, чтобы немедленно подготовили карету!

Не дождавшись ответа, она поднялась в спальню, где выбрала бархатное платье темно-зеленого цвета, подходящее для визитов. Сначала Флора намеревалась отправиться прямиком в винокурню Лахлана, но, подумав, решила, что это будет ошибкой. Муж может разгневаться, а споры не приведут ее к желаемому результату. Необходимо отвлечься от гнетущих мыслей, к тому же Джоан может помочь ей разобраться в ситуации. Дамы несколько раз встречались после дня первого знакомства – в замке Джоан и Лохморе, – и Флора была уверена, что ей сейчас необходим совет именно такого здравомыслящего человека.

Мюриэль помогла хозяйке переодеться, причесала ее и удалилась за горностаевой накидкой и муфтой.

– Благодарю, Мюриэль.

Флора оглядела себя в зеркало и приколола брошь. С недавнего времени она опять стала ее носить. По мере того как Лахлан отдалялся от нее, лишая тем самым душевного покоя, брошь все в большей степени успокаивала. Затем она завернулась в накидку, надела чепец, взяла муфту, вышла и поспешила вниз по лестнице.

Замок, где жила Джоан, располагался недалеко, на другом конце деревни Лохмор, и был именно таким, каким следовало быть дому герцога и герцогини. Флора считала, что особняк в георгианском стиле с широкой подъездной дорогой смотрелся бы лучше среди лесов и зеленых равнин Англии, чем здесь, в шотландском Нагорье.

Войдя в просторную гостиную, Флора неожиданно испугалась своей решительности и засомневалась. Стоит ли обсуждать с Джоан, пусть и ставшей ей подругой, такие интимные вопросы, как проблемы в браке?

– Флора! Добрый день. Какой приятный сюрприз.

– Добрый день, Джоан. Надеюсь, мой визит не вызвал неудобств?

– Никаких, моя дорогая. – Серые глаза скользнули по лицу гостьи, и Флора покраснела. От Джоан сложно что-то скрыть. – Я рада тебя видеть. Прошу садиться.

– Благодарю. Я не задержусь у вас надолго. – Она опустилась на диван. – Я… ездила кататься, проезжала мимо и…

Голос сорвался, она замолчала и склонила голову набок.

– Что-то случилось?

– Нет-нет, – пролепетала Флора, хотя намеревалась поделиться с Джоан. – Я лишь… – Она опять замолчала.

– Дорогая моя, у меня три дочери, и я всегда вижу, если их что-то тревожит.

Доброжелательный тон заставил Флору рассказать обо всем.

– Я старалась быть приветливой и гостеприимной, но Анна всегда напряжена в моем присутствии, даже когда я поддерживала ее, шла против мужа. Он же слишком упрям и не желал прислушиваться к желаниям сестры. Почему было сразу не согласиться, чтобы она жила в Глазго, а не в Лохморе, раз ей больше по душе город?

Вошла горничная с подносом и принялась наливать чай. Джоан дождалась, когда за ней закроется дверь, и только тогда заговорила:

– Полагаю, твой Лахлан рассматривает желание сестры как отказ не от Лохмора, а лично от него.

– Но… он ведь знает, где она и что с ней. Он может навещать ее в любое время. Разве этого не достаточно?

– Глупышка. Разумеется, не достаточно. Как он сможет опекать сестру, если ее нет рядом и она не позволяет ему вмешиваться в свою жизнь? Вина Лахлана лишь в том, что он хотел задушить любовью сестру и племянника.

Возможно, Джоан права.

– И все же я не понимаю, за что Анна так меня невзлюбила? Было бы так чудесно жить одной семьей и стать подругами.

– Сомневаюсь, что она испытывала подобное чувство. Просто не смогла поверить, что дочь графа готова увидеть в ней подругу. – Джоан несколько раз моргнула и взяла чашку. – Ты говорила, Лахлан родился в бедной семье, возможно, они были необразованными.