Оливия Дрейк - Красавица и чудовище [litres]

Он кивнул, принимая ее извинение.

– Мы дошли до вашего этажа, и здесь мы должны расстаться.

Комната Беллы находилась в дальнем конце темного коридора. Ей хотелось заскрежетать зубами, ведь она вернулась к тому, с чего начала. В отчаянии она решила спровоцировать Хасани, чтобы узнать его дальнейшие планы.

– Вы пойдете сейчас в кухню? – невинным тоном полюбопытствовала она. – Я была бы вам благодарна, если бы вы попросили Нэн разбудить меня завтра чуть раньше обычного.

– Я действительно иду вниз, потому что мне нужно погладить эти галстуки для его светлости. – Он кивнул на охапку скомканных вещей в своей руке. – Доброй ночи, мисс Джонс.

С этими словами Хасани поклонился, а Белла едва скрыла охвативший ее восторг. Он не собирался возвращаться в западное крыло! Всего через несколько мгновений путь будет свободным!

Но когда Хасани повернулся, чтобы спуститься вниз, Белла мельком заметила татуировку в виде глаза на его затылке. По ее коже пробежал холодок. Вопреки всякой логике у нее появилось стойкое ощущение, что глаз наблюдал за ней.

Герцог Эйлуин наслаждался ощущениями после бурного секса.

В состоянии полного насыщения он лежал, растянувшись между двумя упругими бедрами и положив щеку на мягкую грудь. Каждая порция воздуха, которую он втягивал в изголодавшиеся легкие, была полна женским ароматом и землистым мускусным запахом их близости. Каждая клеточка его тела стонала от блаженства после разрядки.

Золотисто-каштановые волосы его партнерши растрепались и рассыпались по подушкам. Он чувствовал, как неистовое биение ее сердца начинает успокаиваться – вслед за биением его сердца. Она наслаждалась их соитием так же, как и он.

В этом скромном заведении хорошо обучали работающих тут женщин искусству любовных утех. Его партнерша была новенькой и старалась доставить ему удовольствие. И вот уже ее умелые руки снова принялись ласкать его, двигаясь по его плечам и спине.

Майлз был выжат как лимон, чтобы почувствовать что-то большее, чем легкое шевеление в чреслах. Но он намеревался до ухода овладеть ею снова, и, может, даже дважды. Он хорошо заплатил за эту привилегию.

Майлз позволил своим пальцам скользнуть по шелковой округлости ее груди. Ничто так не снимало его напряжение, как вечер в постели с красивой женщиной.

Она застонала, ее сосок отвердел от его ласк. Затем ее язык слегка коснулся его шеи, и она игриво спросила:

– А могу я полюбопытствовать, ваша светлость… кто такая Белла?

Его рука замерла. Он приподнялся, чтобы рассмотреть ее прекрасные черты, зеленые глаза и гладкую кожу.

– Что?!

– Белла, – повторила женщина. – Вы произнесли это имя, достигнув пика.

Неужели он это сделал? Дьявольщина!

Словно ощутив перемену в его настроении, она одарила его манящим взором и изогнулась под ним.

– Все в порядке, ваша светлость. Я в вашем распоряжении. И я счастлива быть той, кем вы пожелаете, даже этой Беллой.

Кровь застыла в жилах Эйлуина. Ему было противно слышать, как потаскуха произносит имя Беллы. И он не позволит ей узнать о ее существовании.

Майлз накрутил прядь волос девицы на палец.

– «Белла» по-итальянски означает «красавица», – сказал он.

– О! Так я ошиблась. Это был комплимент! – Ее губы изогнулись в кокетливой улыбке. – Позвольте мне отблагодарить вас, ваша светлость.

Она просунула руку между их телами, но Майлз оттолкнул ее. Ощутив внезапное отвращение, он скатился с кровати и схватил свои брюки. Пока он натягивал и застегивал их, проститутка села на смятых простынях.

– Вы должны уйти так быстро? Мы же только начали. У меня есть еще много штучек, которые я хотела бы показать вам.

Нагая, она поползла на четвереньках к изножью кровати, покачивая большими грудями и виляя бедрами. Там она обхватила руками столбик кровати и принялась тереться об него, как кошка, которая хочет, чтобы ее почесали за ушком. С распущенными, растрепанными волосами и с потрясающей фигурой, она была мечтой любого мужчины.

Но Майлз не хотел повторения. Нет, если он может произнести имя Беллы на вершине экстаза. Натянув через голову рубашку, он сел на стул, чтобы надеть сапоги. Черт возьми! Эта ночь пошла не так, как он запланировал.

Еще совсем рано: часы на каминной полке показывали десять. Но он был слишком возбужден, чтобы спать. Надо вернуться домой и погрузиться в работу, а не в женскую плоть.

Высокие створчатые часы в углу кабинета пробили десять раз, когда Белла начала поиски карты. Два часа. Этого времени вполне хватит, чтобы заглянуть в каждый уголок и щель личного убежища Эйлуина до его возвращения в полночь.

Она поочередно поднесла пламя своей свечи к трем свечкам в серебряном канделябре, который стоял на письменном столе. Дополнительное освещение позволило ей лучше рассмотреть просторную комнату. Обстановка включала кожаные стулья, тяжелую мебель и длинные шторы на окнах, за которыми темнела ночь. Коллекция египетских артефактов на книжных полках и очки в золотой оправе, лежавшие на разбросанных по письменному столу бумагах, служили подтверждением того, что она находится во владениях герцога.

Приглядевшись внимательнее, Белла увидела, что на листах были пиктографические символы с аккуратными карандашными пометками на английском языке рядом с ними. Например, возле изображения водоплавающей птицы было написано: «птенец». Сидящий египтянин, указывающий на свой рот, оказался рядом со словом «обсуждать». Картинка с молодой женщиной сопровождалась подписью: «дочь». Неужели Майлз составлял словарь?

Белла сдержала любопытство. Ей хотелось просмотреть все страницы и узнать что-нибудь об иероглифическом языке. Но не сейчас.

Может, он хранил папирусы в письменном столе? Чтобы они были под рукой, когда он работал над своим глоссарием?

Сев за стол, Белла принялась открывать ящики один за другим. Ей было немного не по себе, когда она рылась в его вещах, словно она заглядывала в его личную жизнь. Но в содержимом ящиков не было ничего интересного: стопка чистой бумаги, письменные принадлежности, бечевка, воск для запечатывания писем и прочие обычные вещи.

Затем ее внимание привлек металлический блеск в тусклом углублении нижнего ящика.

С радостным криком Белла вытащила свой кинжал. Так вот где Майлз его прятал! Она все еще сердилась на него за то, что он столь самонадеянно его у нее отобрал. «Никому не позволено, – сказал герцог, – носить оружие в этом доме».

Что за ерунда! Как должны защищаться английские леди в случае нападения? Герцог, вероятно, полагает, что им следует забиться в угол и ждать, пока мужчина придет им на помощь. Что ж, ее воспитали иначе. Преподнося ей на шестнадцатилетие старинный персидский кинжал, папа заявил, что сильная женщина всегда должна быть готова защитить себя.