Рене Энн Миллер - Коварный обольститель [litres]

– Так ты раскроешь правду или мне начать угадывать? – Тон Софии был легким, даже игривым.

– Его последний работодатель лорд Хамби считал Лорана своим самым удачным приобретением. Я переманил его, потому что мне доставило безмерное удовольствие лишить Хамбли таланта Лорана.

Ее улыбка и огоньки в глазах погасли.

– Понятно.

Такой поступок Хейдена, казалось, несколько подпортил настроение Софии, и они продолжили ужинать в тишине. София положила себе на тарелку несколько кусочков фруктов, но съела лишь пару ягод малины. Похоже, аппетит у нее совсем пропал. Хейден глубоко вздохнул. В течение последних восьми лет мнение других о нем мало что значило, но ему не хотелось, чтобы София подумала, что его поступок был продиктован неприязнью к Хамбли или желанием досадить ему. Он положил вилку и нож и откинулся на спинку стула.

– Я переманил ценнейшего повара Хамбли, потому что этот человек использует свое богатство и власть самым недостойным образом. Он пользуется своим положением, чтобы насиловать своих служанок.

– Ох, – лишь вздохнула София. – Но это просто ужасно, – уже тверже произнесла она. – Действительно ужасно.

Он поднял бокал с вином.

– Хейден?

Пожалуй, она называла его по имени лишь пару раз с того момента, как он привез ее в этот дом. Ему доставило удовольствие услышать свое имя в такой интимной обстановке, и непроизвольно он вернулся мыслями к той ночи, которую провел в ее постели.

– Да?

– Спасибо тебе. – Она посмотрела ему в глаза. – Не только за то, что переманил месье Лорана от Хамбли, но и за то, что откровенно рассказал мне об этом.

Она взяла десертную ложку и положила на свою тарелку еще фруктов. Они продолжали молчать, но теперь в этом молчании не было напряжения. Он поднес бокал к губам и посмотрел на нее поверх ободка. Ее фруктовая миска была пуста, кроме одной крупной ягоды клубники с сохранившимся черенком. Она взяла ягоду, отделила черенок и надкусила. Ее пухлые губы блестели от ягодного сока, а крошечные частички взбитых сливок величиной со слезинку обелили верхнюю губу Софии. Хейден поставил бокал на стол. Он не мог оторвать взгляд от ее губ и сливок. Он нервно двинулся, испытав прилив возбуждения. София посмотрела на надкушенную ягоду в руке, потом перевела взгляд на опустевшую фруктовую вазу.

– Прости. Я съела всю клубнику. Хочешь эту?

Она протянула руку, предлагая ему половинку сладкой ягоды, зажатой между пальцами. Его взгляд замер на ягоде и на розовом соке, окрасившем ее пальцы. Внезапно поняв неловкость своего предложения, София покраснела и попыталась отвести руку.

– Как глупо с моей стороны. Конечно же, тебе не захочется есть надкушен…

Он перехватил ее запястье, поднес к своим губам ее пальцы и прихватил губами ягоду, проглотив сладкую мякоть, он тут же обхватил губами ее указательный палец и облизнул его.

– Хм, какие же у тебя сладкие пальчики.

Большим пальцем он провел по внутренней стороне запястья. Широко раскрытыми глазами его невинная жена посмотрела на него, потом провела языком по верхней губе и слизнула кремовую слезинку. И вновь волна возбуждения обожгла Хейдена. Проклятье, соблазнитель опять оказывается в роли соблазненного. Лучше уйти, прежде чем он позволит своим желаниям одержать верх над ним – прежде чем испарятся все его благие намерения. Софии необходим отдых. Он отпустил ее руку, отодвинул стул и, бросив салфетку на стол, встал.

– Думаю, мне следует уйти. Спокойной ночи, София.

Он был уже у самой двери, когда его остановили ее слова.

– Ты покидаешь меня, потому что у тебя встреча?

Хейден резко развернулся.

– Что?

Он остановился?

– У тебя есть любовница? – Она прижала руки к груди. – Ты сбегаешь, чтобы встретиться с ней?

После Софии у Хейдена не было ни одной женщины.

– Так вот какого ты обо мне мнения. Ты считаешь, что я в первую же брачную ночь готов сбежать к любовнице?

Она действительно считает его последним негодяем. После того, как его брак распался, он спал только с одной женщиной, вкус которой оставался у него на губах, которая занимала все его мысли, – она сейчас сидела перед ним. Гнев, желание, возмущение – все эти чувства охватили его, превратившись во взрывоопасную смесь. Хейден подошел к испуганной жене, отступившей назад. Мужчина уперся ладонями к стене, и София оказалась у него в плену.

– У меня никогда не было любовницы. У меня были связи, в основном короткие и в которых не было чувств.

Она охнула.

– Так ты оставляешь меня ради какой-то ничего не значащей встречи?

– Единственные встречи, которые у меня были в последнее время, – это встречи с темноглазой соблазнительницей.

Она вздернула подбородок.

– Я не хочу о ней слышать.

– И все же тебе стоит послушать.

– Настоящий джентльмен никогда не станет говорить о том, что неприятно женщине.

Едва не плача, она хлопнула Хейдена ладонями по груди. Он переплел ее пальцы со своими и мягко прижал ее к стене.

– И все же я настаиваю. – Он прижался к ней, и София явственно почувствовала уткнувшееся в ее тело восставшее естество нависшего над ней мужчины. – Одна только мысль о ней заставляла меня хотеть эту женщину.

– Боже, как ты порочен, – прошептала она.

– Так говорят, и все же ты пустила меня в свою постель, возможно, ты сама немного порочна. – София нахмурилась, и на мгновение ему показалось, что, если бы он не удерживал ее руки, она бы влепила ему крепкую пощечину. – Но я отвлекся. Позволь мне закончить свой рассказ о моей соблазнительнице. Начну с ее глаз. Они чудесны, обрамлены длинными ресницами, почти такими же темными, как ее волосы с ароматом лимона и лаванды. А ее кожа… – Он отпустил одну ее руку и провел пальцами по шее и ключице. – Выглядит так, словно ее поцеловало и согрело само солнце.

Ее глаза увлажнились, и по щеке скатилась слеза. Он прижался губами и осушил эту влагу.

– А ее слезы сладки, словно малина. – Хейден опустил и вторую руку и обнял ее за талию. – Ты меня понимаешь? – нежно спросил он, его гнев испарился, уступив место желанию.

Она отвернула голову и облизнула губы.

– Ты страстно желаешь эту женщину?

– Да, как никакую другую. До потери сознания.

София посмотрела на него, потом встала на цыпочки и прижалась своими губами к его губам. Он осторожно обхватил ладонями ее лицо, не забывая о раненой щеке, и ответил на поцелуй. Он сдерживал свое желание немедленно взять ее. «Будь нежным», – подсказывал его внутренний голос. Она застонала. Нежно обнимая Софию, Хейден проник в ее рот, ощутив вкус клубники. Не в силах сдержать себя, он рванул халат, и его рука легла Софии на грудь. Свернувшаяся пружина страсти, сдерживаемая уже несколько недель, окончательно охватила Хейдена. Он рванул пояс бархатного халата и принялся покрывать поцелуями ее щеки, шею и грудь. Резким, почти грубым рывком он вскинул ее ноги и прижался естеством к лону Софии, полностью открывшейся его натиску. Но тут Уэстфилд замер – что, черт возьми, он творит? София одарила его торопливым поцелуем, и вот Хейден уже врывается в нее, намереваясь овладеть ею прямо здесь, у стены. Разве он забыл, что его жена беременна, или о том бандите, который напал на нее? Застонав, Хейден прижался лбом к холодной оштукатуренной стене. София, затихнув, прильнула к нему, и лишь частое дыхание, которое смешивалось с его дыханием, выдавало ее возбуждение. Несколько успокоившись, он осторожно опустил ее ноги на пол, понимая, что сейчас акт близости для нее не лучшее, что может произойти. Ей необходимо отойти от случившегося с ней, а ему нужно принять холодную ванну или окунуться в Темзу. Возможно, и то и другое. Хейден поднял Софию на руки и отнес в постель, расправил скомканное одеяло и поплотнее укутал жену.