Джулия Берри - Нежная война [litres]

– Если она была для тебя просто развлечением, – сказал Эйроп, – то лучше бы тебе поскорее об этом забыть. Так будет даже лучше.

Обри молча склонился над стопкой нотных листов.

– Эдвардс, – сказал Эйроп. – Джоуи не станет легче, если ты будешь истязать себя.

Обри опустил глаза.

– Да, сэр.

Этот ответ не убедил лейтенанта, и он дождался, пока Обри посмотрит ему в глаза.

– Если она была особенной тогда, то остается особенной и сейчас, – сказал он. – Не будь идиотом.

– Нет, сэр, – ответил рядовой Обри Эдвардс. – В смысле, да, сэр. Не буду.

Дорогая Колетт.

В последнюю ночь в Экс-ле-Бене, Обри все же решил написать письмо.

«Плохой из меня Ромео, – подумал он. – Пишу Колетт только потому, что мне приказал старший офицер».

Он никак не мог понять, что же ему сказать. Прости, что я исчез? Я знаю, что мы во многом друг другу признались, но, ты знаешь, я был немного занят?

Он не должен был заставлять ее ждать. Это было глупо и эгоистично. Нельзя просто отказаться от такой девушки, как Колетт Фурнье.

Было бы намного проще, если бы он мог рассказать ей о Джоуи, но лейтенант Эйроп неоднократно напоминал ему держать язык за зубами. Правда опустошила бы ее. Зачем перекладывать на нее чувство вины? Он и сам справлялся с этой работой.

Обри залез под кровать и нащупал свой вещмешок. На самом дне он нашел свою записную книжку с песнями, которые он начинал писать для Колетт.

Он выбрал первую песню, взял чистый нотный лист и скопировал ее нота в ноту, а в конце добавил: с любовью, Обри .

Морской бриз принес с собой весенний ветерок, обдувающий лицо Хейзел на пути к лагерю Лузитания и их хижине досуга. В воздухе ощущалась надежда. Сен-Назер словно ожил.

Все больше и больше американских солдат приезжало в лагерь почти каждый день. Им еле хватало места в бараках. Каждый день на фронт отправлялись новые дивизии. Совсем скоро американцы окажут значительное влияние на ход войны.

«Пусть оно будет быстрым, – молилась Хейзел. – И решительным».

Хейзел зашла в хижину. Посреди дня там было тихо, но все же она обнаружила несколько солдат и волонтеров Юношеской христианской организации. Хейзел с удивлением отметила, что девушки носили такую же форму, как у нее. Почему она не видела их, когда знакомилась с другими волонтерами Сен-Назера?

Потому что они были черными.

К ней подошла молодая женщина.

– Я могу вам помочь? – спросила она. – У вас сообщение из главного штаба?

Хейзел покачала головой.

– Нет, – ответила она. – Я здесь по более, эм, личной причине. Хочу спросить о солдате из пятнадцатого пехотного полка.

Молодая женщина внимательно посмотрела на нее.

– Пойдемте со мной, – она повела Хейзел к двум низким стульям в углу.

– Меня зовут Дженни, – представилась девушка.

– Приятно познакомиться, – сказала Хейзел. – Я – Хейзел.

– Вы англичанка, да?

Хейзел кивнула.

– Вы меня раскусили. Может, вы знаете рядового Обри Эдвардса?

Дженни моргнула.

– Вы его видели? – прошептала она.

Хейзел была удивлена.

– В смысле, как он играет на пианино?

Дженни покачала головой.

– Нет. Я спрашиваю, видели ли вы его в последнее время.

У Хейзел упало сердце. Эта девушка тоже не знала, где Обри.

– Значит, вы его знаете, – сказала Хейзел. – Нет, я его не видела. Я пришла сюда в надежде его найти.

Дженни немного отстранилась, как будто ей в голову пришла новая, пугающая мысль.

– У него какие-то проблемы? – спросила она. – Почему вы его ищете?

– Никаких проблем, – быстро ответила Хейзел. – Совсем никаких.

Тревога исчезла с лица Дженни.

– Всем здесь нравится Обри Эдвардс.

– Это неудивительно, – сказала Хейзел. – Но, значит, вы тоже думаете, что он пропал?

Дженни нахмурилась и медленно кивнула.

– Он и моя подруга достаточно… близки, – сказала Хейзел. – И вечер перед отъездом музыкальной группы они провели вместе. Он уверял ее, что не поедет с ними.

По выражению лица Дженни было невозможно понять, о чем она думает.

– После этого он исчез, – продолжила Хейзел. – Он не приходил к нам, и никто его не видел. Моя подруга отправила ему письмо в Экс-ле-Бен, но он не ответил, – вдруг она поняла, как это звучит со стороны. – Конечно, иногда дружба, эм, заканчивается. Но на это не было и намека. Даже наоборот. Моя бедная подруга убита горем.

Дженни огляделась, как будто хотела убедиться, что их никто не слышит.

– Я надеялась, – сказала Хейзел. – Может, вы знаете кого-то, кто может написать ему и убедиться, что с ним все в порядке? Мы просто хотим знать, все ли у него хорошо. Даже если он больше не хочет с нами видеться.

Какое-то время Дженни молчала.

– Никто не знает, где он, – наконец сказала она. – Его имени не было в списке группы.

Хейзел кивнула. Очевидно, Дженни хотела сказать что-то еще, но не решалась.

– Вот что я хочу знать, – Дженни наклонилась ближе. – Некоторые местные солдаты – могильщики.

Хейзел побледнела.

– Могильщики?

– Солдаты болеют и получают ранения на поле боя. В Сен-Назере сотни могил.

Хейзел боялась услышать, что она скажет дальше.

– В день, когда группа уехала, один из могильщиков рассказал нам по секрету, что ему дали задание тайно похоронить молодого черного солдата.

У Хейзел зашумело в ушах. Она даже не хотела допускать такую мысль.

– Его убили, – сказала Дженни. – Забили до смерти. Даже лица не узнать.

– Но… здесь тысячи черных солдат, – запротестовала Хейзел.

– Тсс, – Дженни приложила палец к губам. – Я знаю. Было ужасно об этом узнать, но тогда я подумала, что не знаю погибшего солдата, – она снова осмотрелась. – Обри перестал приходить, когда группа уехала в тур. Но он рассказал всем, что не поедет с ними, – девушка вздохнула. – Так что, когда он перестал появляться, я расспросила его друзей в роте «К». Никто ничего не знает, – она понизила голос. – Но могильщик сказал мне, что тело принесли лейтенант Эйроп и капитан Фиш.

– Капельмейстер [26] Капельмейстер – военный дирижер. ? Тот самый лейтенант Эйроп?

Дженни кивнула.

– А капитан Фиш – командующий офицер Обри.

Хейзел прижала ладони к вискам. Не может быть. В Обри было больше жизненной энергии, чем в десяти людях, вместе взятых. Наверняка его невозможно убить. У него должно быть больше жизней, чем у кошки.

Бедная Колетт!

– Это еще ничего не доказывает, – сказала Хейзел. – Мы можем ошибаться.

Дженни ничего не ответила. Казалось, она тоже пыталась убедить себя, что все в порядке, но у нее ничего не вышло.

– Разве нельзя написать кому-нибудь из его группы?

Дженни сжала губы.