Данелла Хармон - Благородный дикарь [litres]

Стараясь не потревожить Джульет, он встал и, дрожа от холода, быстро оделся. Несмотря на усталость и тревогу, настроение у него было великолепное. А иначе и быть не могло. Те три слова: «Я тебя люблю», – которые она наконец-то сказала, все еще звучали у него в ушах.

Он улыбнулся и взглянул на мирно спавшую жену: темные волосы рассыпались по подушке как испанский веер, одеяло закрывает лицо до самого носа. Бог свидетель, он тоже любит ее: любит эти блестящие волосы, эту шелковистую кожу, темно-зеленые глаза и задорно вздернутый носик, ее мягкую картавинку, которая заставляла окружающих теряться в догадках, откуда она родом. А уж как он любит ее стройное, сильное тело, полную грудь и крутой изгиб талии, женственные бедра и плоский, несмотря на роды, живот. Ее здравомыслие и практичность оказывали отрезвляющее действие на его горячую голову и импульсивность. Он полюбил ее за смелость, рассудительность и преданность, а больше всего за то, что она беззаветно верила в него, принимала все его решения и оставалась с ним в таких обстоятельствах, в каких любая другая просто сбежала бы.

Конечно, она переживала: он видел это, – но не впадала в истерику, не выражала недоверия, а надеялась на него. И Гаррет поклялся себе, что сделает все, лишь бы не обмануть ее надежд.

За окном, приветствуя наступающее утро, пели черные дрозды, с реки доносилось кряканье уток. Гаррет бросил взгляд на каминные часы: всего пять. Рановато, черт возьми, но зато есть до начала тренировки время разыскать Нейлса и О’Рурка.

Прежде чем покинуть спальню, он задержался возле кровати, наклонился, осторожно отвел темную прядь с лица Джульет и нежно поцеловал ее в щеку, потом подошел к колыбельке и легонько коснулся губами головки сладко спящей дочери.

Десять минут спустя, дожевывая на ходу бутерброд, он уже шагал по тропинке в город. Солнце светило сквозь кроны деревьев, поблескивало на поверхности реки. Он не знал, как будут развиваться события дальше, но одно мог сказать с уверенностью: день выдался чудесный.

Неподалеку от церкви Святого Николая его окликнул Дик Норинг.

– Лорд Гаррет! Вы уже слышали новость? Какой кошмар! А у него ведь семья и все такое!..

– О чем это ты? – насторожился Гаррет и нырнул под сводчатую арку церкви.

– Нейлс Флемминг так и не пришел в себя после того, как упал, и вчера вечером умер. Кое-кто считает, что это вы его убили: слишком сильный был удар, – но доктор заявил, что причина не в этом: он ударился головой. Завтра его будут хоронить!

Гаррет некоторое время тупо смотрел на юношу, не сразу уловив смысл сказанного, потом воскликнул:

– Не может быть!

– Говорю вам, он умер вчера вечером!

Гаррет не поверил своим ушам: Нейлс мертв? Но ведь удар был вовсе не сильным!

– С вами-то все в порядке, милорд? Вы так побледнели…

– Нет-нет, все в порядке…

Гаррет прислонился к холодной каменной стене и помотал головой, пытаясь прийти в себя. У него появились страшные подозрения, от которых по спине побежали мурашки.

– Ты знаешь, где он жил? Я должен… мне нужно выразить соболезнование его вдове…

Оказалось, совсем рядом, и уже через несколько минут он стоял перед небольшим домиком в конце улицы с аккуратными белыми занавесками на окнах и уже повешенным над дверью черным крепом. Он стоял в полном смятении, сжимая треуголку в руке, и одна мысль тревожила его: удар ведь не был сильным… Он понимал, что это слишком слабое утешение для вдовы Нейлса, но все же, собравшись с духом и тяжело вздохнув, поднял руку к дверному молотку, поскольку, несмотря на ранний час, она наверняка уже на ногах.

Рука застыла на полпути: может, лучше все же уйти? Наверняка семья усопшего сейчас меньше всего хочет видеть его.

«Трус!» – обругал себя Гаррет и наконец-то постучал.

За дверью послышалось движение, и он откашлялся, лихорадочно соображая, что сейчас скажет. Дверь открылась, и на пороге появилась худенькая женщина с покрасневшими от слез глазами; за ее юбки цеплялись двое маленьких детишек.

При виде ее у Гаррета защемило сердце от жалости.

– Только что я с прискорбием узнал о смерти вашего мужа, – сказал он, собравшись с духом. – И решил вот зайти выразить вам соболезнования.

Женщина молчала, и Гаррет уже повернулся, намереваясь уйти, но она вдруг прошептала:

– Подождите, милорд, не уходите. Я знаю, что вы не виноваты в смерти моего мужа…

– Спасибо, миссис Флемминг. Я видел: что-то не так, – но мог сделать лишь то, что сделал…

– Милорд, я не пропускала ни одного боя с участием Нейлса, была и вчера и видела, в каком состоянии мой муж вышел на ринг. Вы даже не ударили его, а скорее толкнули, и он упал на колени, так что головой удариться никак не мог, что бы ни говорил доктор.

Она замолчала: такая маленькая и потерянная, и Гаррет, наморщив лоб, смотрел на нее и терпеливо ждал.

– Мой муж умер не от вашего удара, а от лауданума, который кто-то дал ему как раз перед началом боя! И этот кто-то хорошо знал, что Нейлс его не переносит.

Примерно в это же время осведомитель Люсьена – а это был не кто иной, как Чилкот, – у окна читал записку, которую только что получил:

Мой брат находится в поместье Суонторп в Абингдоне, Беркшир, и меня очень беспокоит создавшаяся там ситуация. Поезжайте туда немедленно и ежедневно информируйте меня, как там обстоят дела. Не спускайте с них глаз.

Последняя фраза была дважды подчеркнута – значит, все очень серьезно.

Чилкот сложил записку, сунул в карман и приказал седлать коня, решив отправиться в Абингдон немедленно, пока туда не отправились остальные приятели.

Судя по тону записки Блэкхита, время терять нельзя.

Спеллинг, чтобы бойцы могли почтить память Нейлса, предоставил всем свободный день, и большинство воспользовались этим, чтобы напиться, но только не Гаррет. Буйвола О’Рурка он нашел в гостинице «Старый колокол». Тот пребывал в самом мрачном настроении и сидел за пинтой эля. Судя по всему, Буйвол не просыхал с тех самых пор, как потерпел унизительное поражение от более молодого и менее опытного бойца, и потому на расспросы Гаррета о том, что предшествовало бою, дать вразумительные ответы был не в состоянии. И сказал лишь, что почувствовал себя «чертовски странно» после обмена первыми ударами, но отнес это на счет силы и ловкости соперника. Гаррет слушал, закусив губу, стараясь запомнить все, что узнал.

В понедельник, после утренней тренировки, он зашел к местному аптекарю, но ничего выяснить не удалось. Впрочем, он и не ожидал, что злоумышленник настолько глуп, чтобы покупать такие препараты в Абингдоне. Во вторник днем Гаррет одолжил у Тома, брата Бекки, коня и отправился в Уоллингфорт, к местному аптекарю. Никаких результатов. В среду с той же целью он побывал в Уонтейдже и опять ничего не узнал.