Кинли Макгрегор - Покорение горца [Брэйден и Мегги]

Упершись рукой в косяк двери над головой Тары, сластолюбец обшаривал взглядом ее роскошные формы. Эта цыпочка обладала фигурой, способной свести мужчину с ума. Большие, пышные груди, в которые можно зарыться лицом, руками и прочим. Тонкая, манящая талия. Мягко покачивающиеся при ходьбе бедра. А по тому, как блондинка прижималась к нему, горец с уверенностью мог сказать: ей известно немало уловок, чтобы понравиться мужчине.

Но когда девица скользнула рукой по груди Брейдена, случилось невообразимое.

Его тело на это не отреагировало.

Не может быть!

Улыбка мгновенно исчезла с лица повесы.

Тара, обняв горца за шею, прижалась к нему грудью. Затем, взъерошив влажные волосы воина, она задышала ему в ухо, сжала зубами мочку и лизнула ее.

Раньше от таких действий голова Брейдена уже пошла бы кру́гом, и он начал бы торопливо освобождать девицу от одежды.

Но сегодня…

Он не сказал бы, что ласки Тары были ему неприятны. Но и удовольствия они не доставили. Хуже того, его тело лишь слегка взволновалось. Но это был совсем не тот жар плоти, что не давал шотландцу покоя последние несколько дней.

И в этот миг Брейден понял причину.

Он хотел Мэгги.

«Ангелы небесные!» — мысленно ахнул он. И еле сдержался, чтобы не выругаться вслух, когда Тара пробежала ноготками по его спине, но ничего не произошло. Ни сладостной дрожи, ни…

Ну да, тело женолюба слегка оживилось, когда блондинка прижала руку к его паху. И все же куда этому возбуждению было до того, что охватило Брейдена прошлой ночью, стоило Мэгги подразнить его ложбинкой меж грудей, почти полностью скрытых одеждой!

Полный решимости доказать самому себе, что ошибается, горец взял Тару за подбородок, запрокинул ее голову и впился в губы жадным поцелуем.

Та встретила его лобзание с готовностью и опытной непринужденностью женщины, хорошо сведущей в искусстве любви. Без сомнения, она хорошо умела прокатиться верхом на мужчине.

Но тело и ум Брейдена по-прежнему оставались мучительно безучастными.

На самом деле ему хотелось дерзкого, невинного поцелуя рыжеволосой хулиганки. А женщина в его объятиях была не более чем жалкой заменой — себя не обманешь.

Да провались всё прямиком в ад!

Как он может так сильно хотеть Мэгги? Эта девчонка лишила его рассудка. Она упрямая, своевольная и абсолютно не хочет угождать мужчине.

И все же…

«Я дурак! Тупой, проклятый дурак, которому надо башку оторвать!»

Внезапно их с Тарой объятия показались пошлыми и отвратительными. Презренными. Если Мэгги когда-нибудь о них узнает, это причинит ей огромную боль.

— Я не могу так поступить, — произнес горец, отстраняясь от Тары.

Только не сейчас, когда в конюшне его дожидаются брат и желанная девушка.

— Мой папаша уже спит. Он не узнает, — любвеобильная блондинка потянулась к завязкам рубахи Брейдена.

Тот удержал ее руки и отступил на шаг:

— Ты красивая девушка, но, боюсь, сегодня ночью мои мысли витают где-то в другом месте.

Бсстыдница вызывающе соблазнительно облизнула губы:

— Я могла бы заставить тебя забыть ту, о ком ты сейчас думаешь.

О, если бы это только было возможно!

— Доброй ночи, Тара, — попрощался Брейден с девушкой, отпустил ее руки и направился обратно в конюшню. С каждым шагом, сделанным под проливным дождем, он проклинал и себя, и Мэгги.

Что ему делать?

Боже всемилостивый, он что, уже любит ее?

«Нет! — прокричал его разум. — Ты не можешь ее любить! Ты же запретил себе любить женщину. Любовь ослабляет мужчину. Делает его слепым и глупым».

А что, если однажды Мэгги попросит его предать кого-то из родных, как того потребовала мать Брейдена от его отца? Или как Изобейл поступила с Киранном и Юаном?

«Это всего лишь вожделение», — решил горец. Он просто попробовал Мэгги на вкус, и ему понравилось.

Хуже было осознавать, что он даже не может уложить ее в постель, чтобы избавиться от своего влечения. Он никогда так с ней не поступит.

Запрокинув голову, Брейден от всей души пожелал, чтобы его прямо на этом месте к чертям испепелила молния. Потому что выхода он не видел, как и возможности обрести душевное спокойствие.

Ливень, почти ослепляя, хлестал Мэгги по лицу. Она вымокла до нитки пока, покинув конюшню, пересекала двор.

Ревнивица была уверена, что застанет Брейдена, обжимающимся с одной из тех девиц, что глазели сегодня на них на заднем дворе. С какой именно, Мэгги не сомневалась.

Она стиснула зубы, чтобы отвлечься от душевной боли, завернула за угол конюшни и вдруг услышала громкое блеяние.

Щурясь сквозь дождевые струи, девушка различила неподалеку две фигуры, словно борющиеся друг с другом. Со стороны они были похожи на пару животных, без сомнения, занятых тем, во что ей не следовало вмешиваться.

Внезапно вспышка молнии высветила очертания мужского тела, и Мэгги, уже хотевшая пройти мимо, застыла, пораженная, не веря своим глазам.

Еще один яркий зигзаг прочертил небо. Она снова увидела мужчину, тянущего на себя крошечного зверька, и улыбнулась.

Эту мускулистую фигуру было очень легко узнать. Даже если ее обладатель был мокрый, хоть выжимай, и тянул за ноги какое-то злополучное существо.

Мэгги бросилась к ним и увидела застрявшую в изгороди маленькую овечку. Брейден, стоя на коленях в грязи, пытался ее освободить.

При виде этой сцены на девушку нахлынуло облегчение, ей захотелось разрыдаться от счастья: оказывается, причиной задержки стали не чужие объятия, а стремление спасти животное.

— Что ты тут делаешь? — удивился горец, когда Мэгги подбежала к нему и остановилась рядом.

Не желая признаваться в своих прошлых подозрениях, она ответила вопросом на вопрос:

— Могу я чем-то помочь?

— Да. Возвращайся обратно, пока не простудилась.

Мэгги еле сдержалась, чтобы не поцеловать любимого, который в этот миг казался ей прекрасным, как никогда. Это ужасно: как она могла быть к нему настолько несправедлива!

— Позволь взглянуть, могу ли я что-то сделать, — предложила она, опустилась на колени и обхватила овцу.

— Держи ее крепко, — приказал Брейден, вставая. Затем он перегнулся через изгородь, чтобы высвободить задние ноги животного.

Пленница резко дернулась и снова заблеяла.

Приподняв одну из поперечных жердей, упавшую на овцу и зажавшую ее, Брейден наконец освободил бедолагу.

Та кинулась бегом через двор и скрылась в ночи.

Горец взял спутницу за руку:

— Нужно отвести тебя обратно.

Со всех ног они помчались в конюшню.

О, крик так и рвался из груди Мэгги! Брейден оказался таким хорошим, милым человеком!

Син был прав. Его брат — просто идеальный герой.

Горец открыл перед ней дверь, и оба ввалились в пропахшее мускусным животным запахом помещение.