Екатерина Бэйн - Беатрис располагает [СИ]

— Начнем, пожалуй, — заговорила Беатрис, — назови мне тех, с кем ты спала.

Кэт вздрогнула.

— Что?

— Ты глухая? Или тебя слово напугало? Господи, какая нежная, сил нет! Надо же, слово ей не понравилось! Тогда может пояснишь, что именно ты с ними делала? Как это называется, на твой вкус?

— Не надо, мама. Я скажу. Это Кристофер, Алекс, Майкл…

— Стоп, — остановила ее Беатрис, — я их не знаю. И не хотела бы знать, если быть точной. Но выбирать не приходится. Так что, называй их полные имена.

— Да, хорошо. Кристофер Стэнфорд, Александр Нортон, Майкл Даверстайн, Джордж Хэвишем, Уильям Норрис…

У Беатрис отвисла челюсть. Она поспешно взяла себя в руки и глядя на дочь огромными глазами, спросила:

— Есть еще?

— Только двое, — ответила девушка, опустив голову.

— Да ты что? Всего-то? — переспросила мать, сдерживая злость, — еще парочка к тем пяти, замечательно! И это за три паршивых месяца! У меня волосы дыбом встают! Ты что, хотела весь двор удовлетворить?

Кэт издала тяжелый вздох, считая, что это уже слишком, но не решаясь вмешаться.

— Ну, я представляю, что о тебе говорят, — заключила Беатрис.

В комнате вновь воцарилось тяжелое молчание. Такое, что было слышно, как за окном ветер шевелит листвой деревьев. Женщина смотрела прямо перед собой, не в силах ничего сказать. Да и что здесь можно было сказать!

Наконец, она вздохнула и спросила:

— Кто там остался?

— Фрэнсис Уэдли и герцог Глостер, — почти горделиво ответила Кэт.

— По-твоему, это именно то, чем следует гордиться? — фыркнула Беатрис, — чем это ты, интересно, гордишься, золотая моя? Надо же, ей удалось затащить в постель герцога Глостера! Да он сам тянет в кровать все, что шевелится, так что гордиться здесь совершенно нечем.

— Мама, как ты можешь! Какая гадость! — воскликнула Кэт, не выдержав.

— Гадость, в самом деле, гадость, — усмехнулась та, — жуткая гадость. А я ведь только назвала своими именами то, что ты сделала. И не говори мне, что это тебя смутило. Лучше подумай о том, как выбраться из этой ситуации.

— Я не знаю, — девушка пожала плечами.

— Разумеется, ты не знаешь. Вот этого как раз ты не знаешь. А я и не удивлена. Ты думаешь совсем не тем местом, которым следует думать.

— Мамочка, перестань, я уже достаточно наказана за свое поведение, — взмолилась Кэт.

— А вот в этом ты ошибаешься. Это только начало. Что ты, интересно, думала делать, когда у тебя начнет расти живот? Об этом ты не задумывалась?

Дочь опустила глаза и осмотрела свой живот, где еще не было никаких подобных признаков.

— Ничего, — заметила этот взгляд Беатрис, — не все сразу. Подожди немного. Ладно, я пока не придумала, как тебе помочь, но кое-что у меня есть. Для начала ты будешь сидеть дома и не высовывать носа на улицу. Все, твои прогулки закончены. Полагаю, при дворе знают тебя достаточно, чтобы обсуждать твои подвиги еще полгода. Так что, без внимания ты не останешься.

— Но ты придумаешь, что делать?

— На то и голова дана, чтобы думать. У меня теперь будет много практики. Хорошо, ступай к себе. На сегодня хватит, пожалуй.

После ухода дочери Беатрис встала и подошла к окну. До сих пор в ее жизни не встречалось столь глобальных проблем. Не сказать, чтобы все было гладко, но не до такой же степени. Но теперь на нее свалилась огромная проблема, к которой сразу и не знаешь, как подойти и каким образом ее решать. Кэт следовало выдать замуж, это неоспоримо. Но за кого? Кто согласится взять в жены девушку с такой репутацией? Разве что, совсем идиот попадется. Или тот, кто входит в список ее случайных любовников. Их можно поймать на чувстве вины. Хотя, какое там чувство вины! Но если не на вине, то в любом случае, повод всегда найдется.

Беатрис недолго обдумывала сложившуюся ситуацию. С головой у нее всегда все было в порядке, и она могла решить и не такие задачи. Для начала следовало посоветоваться с кем-нибудь. И она уже знала, с кем. С Бэтси, своей закадычной подругой, единственной, но верной и надежной, как крепость. С этой целью Беатрис поехала к Бэтси в гости.

Миссис Фергюссон вышла встречать подругу сама. На ее лице играла широкая довольная улыбка.

— Ужасно рада видеть тебя, Трикси! Как твое здоровье? Как сенная лихорадка?

— Давно прошла. Ты отстаешь от событий, Бэтси.

— Прекрасно. Рада за тебя.

— Я тоже рада. Ты не представляешь, какую огромную кучу носовых платков мне приходится изводить всякий раз.

Они рассмеялись.

— Пойдем в гостиную, поболтаем. Надеюсь, нам никто не помешает.

Но у входа в комнату они почти столкнулись с молоденькой девушкой, спускавшейся по лестнице слишком стремительно. Ее миловидное, кокетливое личико озарилось улыбкой:

— Леди Вудвилл! Добрый день, как хорошо, что вы приехали!

— Здравствуй, Лесли, — улыбнулась и Беатрис, — как ты похорошела за эти три месяца, что я тебя не видела!

Лесли покраснела от удовольствия.

— Как поживают Рэчел и Кэтти? Надеюсь, у них все в порядке?

— Да, разумеется, спасибо. Куда ты так спешила, Лесли?

— Мы с Тимом решили поиграть в шары, — сообщила Лесли.

— Тим согласился? — недоверчиво осведомилась Беатрис, зная, что сын подруги — ужасный лентяй.

— Ей пришлось постараться уговорить его, — рассмеялась Бэтси, — так что, детка, беги скорее к нему, иначе он передумает.

Лесли еще раз кивнула Беатрис и убежала.

— Ну вот, прекрасно. Нам ненадолго обеспечены тишина и покой, — заметила Бэтси, — Тим, разумеется, не будет долго бегать за шарами, это не в его правилах.

Подруги вошли в гостиную и сели на небольшой, но очень удобный диванчик.

— Трикси, мне нужно с тобой очень серьезно поговорить. Дело в том, что Кэтти…

— Кэт? — переспросила Беатрис, — если ты о слухах, то я все знаю, мне Кам рассказала. И я уже беседовала со своей безмозглой дочуркой.

Бэтси кивнула и тяжело вздохнула:

— Я давно собиралась духом, чтобы сказать тебе это. Сама понимаешь, говорить такое о твоей дочери..! Но дело в том, что все слухи имеют под собой конкретную почву. Не понимаю, как вообще такое могло случиться. Мы с Кам старались не спускать с нее глаз, но иногда… Впрочем, я должна была быть построже. Но мне и в голову не могло прийти… Прости меня, Трикси.

— Ну, не надо просить прощения за то, чего не делала. Если уж на то пошло, то я виновата в этом больше всех. Уж я-то должна была знать собственную дочь. Видела же, что девчонка большого о себе мнения и без ума от любого представителя мужского пола. Давно пора понять, что люди не ведут себя так же, как и я. Знаешь, Бэт, я всегда обожала, когда за мной ухаживают, совершают безумства, добиваются ответной благосклонности, но никогда не позволяла себе опускаться столь низко.