Блайт Гиффорд - Любовные ошибки леди Валери

И все же он спросил о ее согласии. Вопрос прозвучал неловко, но показался на удивление добрым. Как будто он притворился, что выбор все же остается за ней. Неужели он не понимает, что ей не дано выбирать? Она всегда хорошо понимала одно. Ни одна женщина не имеет права отказываться от брака.

Поэтому, высоко подняв голову и делано улыбаясь, она кивнула:

– Да. Я выйду за вас замуж.

«Я выйду за вас замуж». Ее слов достаточно, чтобы удовлетворить церковное право. Это позволит ей называть его мужем.

Он вздохнул, как будто после ее согласия самая тяжелая часть оказалась позади.

– Значит, мы помолвлены. – Однако на его лице застыло неуверенное выражение. – Разве вам больше нечего мне сказать?

Она кашлянула, пряча смех, который угрожал вырваться наружу. Жена не имеет права смеяться над мужем. Особенно если хочет сносного существования. Но ей показалось, что стоящий перед ней мужчина полон противоречий: он по очереди становится суровым, злым, добрым… а теперь он так же не уверен в будущем, как она.

Ей нужно задать важные вопросы о земле и его родственниках, о том, где будут жить, когда поженятся. Правда, сейчас его ответы ничего не значат. Монсеньор Испании обо всем позаботился. Значит, быть по сему. Ей остается лишь склонить голову, прикусить язык и подчиниться его воле.

– Что же дальше?

– У меня есть обязанности перед герцогом, как и у вас перед королевой. Мы продолжим их исполнять.

Валери кивнула так же сухо, как он, но на ее губах заиграла полуулыбка, как будто его ответ ей понравился. Она получала частичную, но сбивающую с толку передышку.

– Но я должна познакомиться с вашими родными, перевезти вещи, устроиться в вашем доме, создать уют… – После того как она вышла за Скаргилла, у нее появилось множество дел: пришлось решать имущественные вопросы, заниматься усадьбой, отводить для него место в доме, который прежде принадлежал только ей…

Все для того, чтобы готовиться к рождению ребенка, которое так и не наступило.

– Ничего не изменится. – Он произнес последние слова как обет, а затем встал, считая разговор оконченным. Неужели он считает, будто все решено?

Ничего не изменится? Сразу видно, что он никогда не был женат, иначе он бы понимал, что изменится все. Или, может быть, для него все действительно останется, как прежде. Только Валери снова придется в корне переиначить свою жизнь, чтобы приспособиться к новому мужу. Если у него нет своего дома, может быть, они поживут во Флореме, как жили они со Скаргиллом. Одна мысль об этом приносила утешение.

– Я сама должна сказать королеве, что выхожу замуж?

Как делаются такие вещи? Ее жизнь всегда была связана с отдаленным имением, а не с королевским двором.

Сэр Гил пожал плечами.

– Может быть, ей сообщит обо всем монсеньор Испании. Я не знаю, как делаются такие вещи.

– Как вам угодно, милорд.

– Не нужно так меня называть.

«Милорд»… Скаргиллу такое обращение нравилось больше остальных.

– Но ведь вы будете моим господином и повелителем.

– Называйте меня как-нибудь иначе.

– Волком? – Она позволила себе улыбнуться. – По-моему, «милорд» все же лучше.

– Отец назвал меня Гилом.

– Гил? – Яркое, сильное имя, его легко произносить. – Значит, быть по сему… Гил.

Он неуклюже кивнул и встал.

– Завтра я еду в Лосфорд по государственным делам. Приготовления к свадьбе обсудим, когда я вернусь. – Исполнив свой долг, он коротко поклонился. – Спокойной ночи, леди Валери.

Сэр Гил выполнил задачу, как будто стряхнул с ладоней грязь. Уже успев отойти на три шага, он услышал ее голос:

– Если уж мне надобно звать вас Гилом, тогда и я – просто Валери!

Он оглянулся и удостоил свою нареченную сухим кивком, как будто всякое вмешательство было болезненным.

Но потом он вернулся к ней, глядя ей в лицо. Забывшись от его взгляда, она встала со скамьи и шагнула в его сторону. Время замедлило свой бег. Ее пульс участился. Они стояли так близко, что она отчетливо видела его губы. Они казались мягче, чем она раньше думала. Один вздох, два, и они сделают еще шаг, коснутся друг друга, и потом…

– Спокойной ночи, Валери.

И он ушел.

«Ничего не изменится».

Хотелось бы ей, чтобы его обещание оказалось правдой.

После того как Гил сказал вдове Скаргилла, что женится на ней, он поклялся себе больше о ней не думать.

Ничего не получалось.

Все два дня, которые ушли на дорогу до Лосфорда, он не думал почти ни о чем, кроме нее.

В прошлом он редко оказывался столь неподготовлен к сражению. С мечом и щитом он чувствовал себя вполне свободно. Ни один человек не назовет его трусом. Он знал, как должен вести себя на войне благородный рыцарь. И готов был научить тому же своего сына.

Значительно труднее оказалось усвоить придворные манеры, искусство ухаживать за благородной дамой. Он все время откладывал изучение этих правил, считая их не важными. И сейчас, когда пришло время просить руки такой дамы, он терялся, не зная, что сказать.

Да, она согласилась стать его женой, хотя Гил не винил бы ее, предпочти она ему кого-то другого. «Но я должна познакомиться с вашими родными», – сказала она, как будто ни в чем не сомневалась и ничего не знала о его прошлом. Она в самом деле не знает, из какой он семьи? Если так, что будет, когда она все же узнает?

Гадать уже поздно. Она дала согласие. Вопрос решен. Он женится на ней и получит сына, о котором давно мечтает.

Что же он оставит ребенку в наследство? Кастилия мерцала перед ним, как далекая звезда. Очутившись в одиночестве, он снова будет вспоминать о разноцветных внутренних двориках, расположенных так далеко от лестерских лесов. Его сын будет расти и воспитываться на жарком солнце, вдали от родины, от мест, где фамилия Бруэн считалась позорной.

Когда впереди над узкой полосой воды, отделяющей Англию от Кале, показались зубчатые стены замка Лосфорд, он немного утешился. В Лосфорде он чувствовал себя дома больше, чем в своем родовом гнезде.

Здесь он сделал первые шаги к искуплению.

Одинокий мальчик из опальной семьи, он стал вначале пажом, а затем оруженосцем графа, одного из самых влиятельных людей в Англии. Прежде чем пасть на поле брани во Франции, граф выковал характер Гила и отточил его навыки.

Посылать гонца не было времени, но стража издали узнала его цвета, и, прежде чем он спешился, во двор выбежали леди Сесили, дочь покойного графа, и ее муж. Они обнялись.

– Как давно тебя не было! – воскликнула Сесили с мягкой укоризной – так могла бы обратиться к нему сестра.

Ее муж, Марк, молча хлопнул его по плечу. Они обменялись быстрыми улыбками воинов.

Прошло восемь лет с тех пор, как Марк после смерти графа продолжил его воспитание и научил новым способам носить щит и наносить удары мечом.