Маргерит Кэй - Грезы принцессы пустыни [litres]

Пока она поправляла платок, их взгляды встретились, и пламя желания разгорелось внизу ее живота. Облака над ними расступились, открыв звездный ковер и бело-золотистый полумесяц. Тахира поправила удила, развернула кобылу носом на восток и с места пустила ее в галоп, готовясь радоваться ночи.

Мягкий ветерок превратился в рев у нее в ушах. Она слышала равномерный цокот копыт, видела размытые пятна проносившихся мимо акаций; в какой-то миг ее глаза уловили изумленный взгляд какого-то пустынного зверька. Она скакала вперед, направив кобылу между двумя барханами. Песок стал мельче, мягче, и они вынуждены были замедлить ход. Она повернула голову и увидела Кристофера – в том месте, где и ожидала. Он без труда держался рядом. Очевидно, он придерживал коня, уступая ей первенство.

Проявила ли она безрассудство, пустившись в бешеную скачку после такого долгого перерыва? Да, да, и еще раз – да! Земля стала тверже. Серая радостно заржала, когда Тахира снова пустила ее в галоп. Они полетели вперед, отдаваясь на волю стихий. Ей все равно было, в каком направлении они движутся; ей не хотелось, чтобы скачка заканчивалась, пока лошадь не начала уставать.

Она натянула поводья. Кристофер остановился рядом с ней.

– Еще минут пять или около того, и мы окажемся в оазисе, – предупредил он.

Она не спрашивала, откуда ему известно, где оазис. Правда, было немного грустно оттого, что иностранец знает ее родину гораздо лучше, чем она. Оазис оказался совсем маленьким и необитаемым – небольшая пальмовая рощица, крошечная полоска пышной зелени, которую с одной стороны отгораживала от пустыни высокая густая трава, а с другой – манящее озерцо, чернильно-черное в лунном свете. Запыхавшись, Тахира спешилась, сняла головной убор и наклонилась, чтобы остудить в воде руки. Но когда она решила напиться, Кристофер остановил ее:

– Здешняя вода годится для лошадей, но лучше не рисковать и самой не пить. Я наполнил фляжку из моего колодца. Вот, возьми.

– Спасибо! – воскликнула Тахира и с жадностью отхлебнула.

– В тебе и правда много бедуинской крови. Мне с трудом удалось за тобой угнаться.

Тахира рассмеялась:

– Вот теперь я знаю, что ты мне льстишь. Ты без труда мог бы в любой миг обогнать меня.

Лицо у нее разрумянилось; от вспыхнувшего желания она стала смелее. Она привстала, отбросила с его лба прядь золотистых волос, погладила по щеке, по шее, положила ладонь ему на плечо.

– Спасибо, – прошептала она, – за то, что так замечательно исполнил еще одно мое желание. – И она поцеловала его – вначале нежно и несмело.

– Тахира, меня вовсе не нужно так благодарить. Я не жду от тебя благодарности.

– Знаю, что не ждешь, Кристофер. Поэтому мне и хочется тебя отблагодарить.

Он ближе притянул ее к себе, крепко обхватив ее рукой за талию.

– У тебя есть другие причины?

– Всего одна. – Она снова поцеловала его, на сей раз прижавшись губами к его губам и проведя языком по его нижней губе; она обрадовалась, уловив его ответный трепет. – Мне просто хочется, – произнесла она.

– Твоя прозорливость… – Он так крепко прижал ее к себе, что ее ноги оторвались от земли. – Потому что мне ничего так не хочется…

Один поцелуй перешел в другой, третий… Они упали на траву, окружавшую озерцо, – сначала опустились на колени, затем легли, не прекращая целоваться. Она запустила ладони под его рубаху, погладила его горячую кожу, провела вверх по спине, ощупала бугристые мускулы, почувствовала, как расходятся его ребра, когда он дышит. Его дыхание участилось, стало неглубоким.

Он расстегнул на ней рубаху и резко выдохнул, увидев под ней полупрозрачную сорочку.

– Ты такая красавица… – прошептал Кристофер. – Такая красавица!

Тахира ему поверила. Он целовал ее в шею, в холмики грудей, в ложбинку между ними… Его рука проникла под сорочку и обхватила ее грудь, дразня пальцами соски, заставляя ее стонать. Он продолжал, соски отвердели, внутри у нее все напряглось. А потом его губы снова прильнули к ее губам, и она перестала думать о том, что он делает, и отдалась на волю ощущений, которые он в ней возбуждал. Кожа горела огнем; по всему телу вспыхивали пульсирующие точки. Но когда она начала ласкать его в ответ, он покачал головой.

– Только ты, – хрипло прошептал он, покусывая мочку ее уха. – Ты мне веришь?

– Да, – сказала она, хотя понятия не имела, о чем он. – Да…

Ее поцелуи становились настойчивее, тело отправлялось в путь, который оно жаждало довести до конца. Поцелуи Кристофера стали мягче, его прикосновения к ее коже казались легкими, как перышко, он водил губами по ее голому плечу, рукам, запястьям. Потом его руки ловко сдвинули с плеч узкие бретели сорочки. Обнажив ее грудь, он так долго смотрел на нее, что она, затрепетав, открыла глаза. Чувственная улыбка, в которой медленно расплылись его губы, не оставила у нее сомнений: он просто любуется ею. Ласки возобновились; его руки и губы изучали каждую клеточку ее нежной плоти, доводя ее до исступления. Она вскрикнула, когда он снова принялся ласкать ее соски губами. Выгнувшись, она прижалась к нему, не в силах вынести сладкого напряжения внутри.

Он развязал пояс у нее на шароварах. Снова позвал ее по имени, снова о чем-то спросил, и ее ответ больше походил на мольбу. То, что он делал, должно было поразить ее, смутить, но она забыла обо всем, чувствуя только его прикосновения, растущее влечение и напряжение внутри, которое словно поднимало ее над землей. Скольжение его пальцев заставляло ее стонать, извиваться, задыхаться, умолять. Он снова прильнул губами к ее губам; язык проник к ней в рот, пальцы скользнули к самому интимному месту, двигаясь сначала медленно, затем быстрее. А потом она словно взорвалась на тысячу сверкающих осколков. Похожие ощущения она испытывала, когда мчалась по пустыне на лошади или на бешеной скорости неслась вниз с бархана. Вместе с тем чувство было новым, ни на что не похожим: она парила, радостная, в волнах, все мысли куда-то улетучились, она задыхалась, но при этом испытывала всю полноту жизни.

Когда она наконец открыла глаза, Кристофер с улыбкой смотрел на нее, вопросительно подняв брови.

– Я… даже не догадывалась, что может быть так хорошо, – прошептала Тахира. – Это не похоже ни на что… Кристофер, я хочу, чтобы ты тоже почувствовал… ты научишь меня, что делать?

Он нежно поцеловал ее в губы:

– Не нужно. Сегодняшняя ночь была только для тебя, а мне, поверь, тоже было очень приятно.

Одевшись, они сидели бок о бок, наблюдая, как луна отражается в воде. Потом Кристофер взял ее руку в свои:

– Ты не думала о том, что тебе будет лучше замужем, вдали от брата и его жены, в собственном доме? Откровенно говоря, мне неприятно представлять тебя с другим мужчиной, но еще меньше нравится видеть, как ты несчастна.