Ирина Литвинова - Стоит только пожелать

Ещё в начале лета никто и не помышлял о женитьбе, отец даже партию подходящую не присматривал. Знает, что нас из под палки жениться не заставишь, да и возьмем по-любому девушек из высшего дворянства, герцогиню или графиню, может, маркизу, но по положению они однозначно будут ниже нас. Кто же во Франции ровня самым близким по крови кузенам короля?

И кто, спрашивается, может помешать планам кузенов короля? Ответ оказался на поверхности: сам король! А дело все в том, что Испания в последнее время очень уж обнаглела, и меж нами только Савойя. Все бы ничего, только Мадрид так и норовит перекупить герцога Савойского, чтоб расквартировать свои войска, считай, на нашей границе. И в сей критический момент наш король возьми да и вспомни о своих кузенах и о незамужней дочери правителя Савойи. И вот Его Величество повелевает сыну герцога Анжуйского взять в жены юную герцогиню Савойскую. Естественно, ни Лео, ни Рен не горят желанием обзавестись супругой двадцати восьми лет, не блещущей умом и красотой.

Откуда знаю, что нет в юной герцогине ни первого, ни второго? Да лично видел. Принесла однажды нелегкая герцога Савойского со всей семьей во Францию, и ехали они, как назло, прямиком к Тулузе, ровнехонько через наш гарнизон. Ну что сказать? Угораздило не только увидать юную герцогиню, но и обратить на себя её внимание. Всегда знал, что не писаный красавец: невысокий, сутулый, волосы короткие, соломенные, зубы кривые, брови и ресницы рыжие, веснушки мелкие на щеках, глаза отцовские, чернющие, словно дулья пистолетов. Короче, эталоном внешности никогда не был, то ли дело братья, и ни разу не пожалел об этом. Кто ж знал, что у юной герцогини такой специфический вкус! Вздумалось ей в меня влюбиться, и вот теперь мне с завидным постоянством приходят письма от сей благородной дамы с горячими признаниями в трепетных чувствах. Я уж и слуге запрещал личные послания от неё приносить, но находчивая мадемуазель нашла другой способ: подсовывает свои письма в военную корреспонденцию. Не могу же я, как начальник гарнизона, послать ко всем чертям всю почту! Узнав, что вскоре выйдет за одного из моих единокровных братьев, юная герцогиня ничуть не расстроилась, а напротив, восприняла это как подарок Небес. Ведь я могу бросить свою унылую службу на границе и перебраться в родовое поместье, где мы будем «самозабвенно предаваться нашей страстной любви» под носом у рогатого супруга. Дальше шло такое подробное красочное описание картины «Прелюбодеяние законной жены и незаконного брата», что я всерьез заподозрил герцогиню в покровительстве борделю, очень уж узнаваемы были повадки заправских шлюх. Да и её убежденность в том, что случай — Божие благословение нашего блуда, говорит о многом.

Короче, подкинул Его Величество всем нам знатную свинью. Думаю, братья и понять бы ничего не успели, как оказались бы пред алтарем, если бы не вопрос: какого из законных детей герцога Анжуйского женить на герцогине Савойской? Старший из нас Лео, но он не кровный сын отца и, собственно, не родня королю. Дело в том, что герцог Анжуйский почти тридцать лет назад женился по любви на молодой вдове графине де Монпелье, у которой от первого брака уже был сын Леонард. Отец принял Лео в семью и дал ему свое имя, титул. Как же бурлило высшее общество, когда у герцога Анжуйского родился наследник Ренард. Весь Лувр гудел о том, что кузен короля изгонит либо Лео, либо Рена, но ожидания света не оправдались. Ни один из сыновей не только не попал в опалу, но и не удостоился нелюбви нового короля. Надо сказать, мы втроем на удивление хорошо сжились друг с другом. Нас никогда не волновал вопрос наследства, мы просто знали, что у каждого своя дорога, но ни один не бросит брата в беде. По мне, Лео самое место во дворце. У него острый ум, он за версту чует ложь и насквозь видит коварство. В конце концов, ему всегда нравилось распутывать змеиный клубок дворцовых интриг и купаться в сливках общества. Из Ренарда вышел бы замечательный домохозяин. Он не любит свет, но, мне кажется, он мог бы стать «королем» одной провинции. Насколько я знаю, именно на него отец возлагал надежды на поддержание благосостояния нашей семьи и продолжение рода, ибо если Лео когда-нибудь и женится, то только если найдет, как говорят, «свою единственную». Ну, а у меня вся жизнь — служба, просто и понятно… было, до появления герцогини.

Лео первым сообразил, чем запахло, и скоропостижно удрал в неизвестном направлении недели три назад, тем самым похоронив потенциального жениха в своем лице. Король, естественно, пришел в ярость, и заявил, что если его найдут, однозначно женят его. Эх, плохо Его Величество знает Лео. Его найдут, только если он сам этого захочет. А вот Рен брата знает и понимает, что если в ближайшее время Лео не найдут, то жениться придется ему. И вот сегодня, помимо очередного любовного послания, пришло письмо от Рена. Пишет, что тоже решил схорониться в маленьком особняке в окрестностях Ренна, который был куплен как раз на подобный случай. Само местечко замечательное, к тому же о нем никто, кроме нас троих, не знает, даже отец. Представляю, как Его Величество рвет и мечет. А нечего своих верных подданных силой женить!

Все это, конечно, хорошо, только надо же что-то делать. И, сдается мне, приобщаться к решению проблемы придется и мне.

С тех пор господин приглашал меня на прогулку каждый день. У нас было свое любимое место: раскидистый клен на холме, с привязанными к одной из его веток качелями. Иногда мы садились на них вдвоем, и Ренарду приходилось обнимать меня и крепко прижимать к себе, а я боялась взглянуть прямо на него, чтобы он не увидел, что у меня на лице нет ни капли смущения. Но чаще он качал меня и ради смеха прыгал прямо под качелями и перекатывался по земле так, что я каждый раз чуть-чуть не задевала его ногами.

Каждый раз мне хотелось смеяться в голос, глядя, как взрослый мужчина веселится, как ребенок. Ренард любил играть со мной в салочки, причем когда водил он, то не салил, а неизменно хватал в стальные объятия и порой долго не хотел отпускать. Поначалу я слабо трепыхалась в его руках, всего лишь делая вид, что хочу вырваться, а потом и вообще перестала как-либо сопротивляться. Самой наскучило притворяться да и врать самой себе, что не желаю его объятий.

Узнала я и какие вопросы ко мне были у господина. Оказалось, он хотел выведать обо мне все, что только можно, причем сначала опросил всех слуг и только потом принялся за меня. Начал он с утверждения, что я из благородной семьи. Когда же я попыталась сделать круглые глаза и скривить лицо в удивленной физиономии, Ренард только тихо посмеялся и сказал, что лицемерить у меня получается неважно. По его словам, все мои манеры указывали на высокое происхождение: речь, этикет, общении с хозяином, отношение к перспективе ублажать того же самого хозяина ночами и не только. Я была вынуждена признать, что он прав. Наверное, черная девка была бы рада до визга стать подстилкой знатного дворянина и не только позволила бы поцеловать себя, но и сама разделась бы и сразу, без лишних разговоров и моральных терзаний, улеглась бы на кровать.