Луиза Аллен - Покорить маркиза [litres]

Луциан выбрался из ванны, вытерся, завернулся в большую купальную простыню, как в римскую тогу, и прошествовал в спальню. Чарльз уже достал и разложил на кровати его вечерний костюм.

– Что ты думаешь о счастье, Чарльз?

– Милорд? – Молодой человек даже рот разинул от удивления. Благородные господа обычно не задавали подобных вопросов слугам. Тем не менее он ответил: – Я думаю, милорд, что счастье – это главное в жизни.

– А что делает тебя счастливым, Чарльз? Я имею в виду не сиюминутную радость, а счастье?

Чарльз задумался, разглаживая рубашку.

– Я счастлив, что у меня есть хорошая работа, где хозяева справедливы и дают возможности для роста. И еще я счастлив, когда рядом моя девушка. – Он покосился на Луциана, очевидно оценивая его реакцию на свои откровения. – Если меня назначат вторым лакеем, мы сможем пожениться. Она сейчас главная молочница, и, уверен, ее светлость позволит нам занять комнату над сыроварней. В любом случае я по-настоящему счастлив, когда Мириам рядом. И еще, когда я приезжаю домой, чтобы навестить мою старую маму, я тоже счастлив. Она гордится мной. Простые шелковые чулки, милорд, или те, что с полоской?

– Давай с полоской. Буду сегодня немного фривольным, Чарльз.

Сара была в гостиной задолго до ужина и как раз беседовала с молодыми гостями, когда вошел Луциан. Он выглядел безукоризненно и ничем не напоминал мужчину, который недавно искупался в илистом пруду. Он сел напротив Сары и улыбнулся, когда гости стали наперебой подшучивать над его приключением.

– Знаю, я выглядел совсем не элегантно. Слухи быстро распространятся по городу, и обо мне станут судачить во всех гостиных. Надеюсь, джентльмены, вы не станете подливать масла в огонь, иначе меня назовут маркизом Ряска… или, скажем, маркизом Мокрица… не знаю, что лучше.

– Ты хорошо держишься, Кэннок, – проговорил лорд Тотхилл. – Лично я бы уже всерьез подумывал о самоубийстве.

– О, какое-то время я был очень угнетен, – согласился Луциан. – Но потом у меня состоялась весьма вдохновляющая беседа о счастье с собственным временным лакеем, юношей по имени Чарльз, и мои взгляды на случившееся претерпели существенные изменения. В конце концов, я дал возможность всем вам, джентльмены, почувствовать свое превосходство, развлек дам и несколько минут держал на руках леди Сару.

– Ради этого стоило искупаться в ряске, – заключил Филипп Гривз и галантно поклонился Саре.

Когда смех наконец стих, Сара принялась украдкой рассматривать Луциана, пытаясь понять, что в нем изменилось. Он казался более расслабленным, что представлялось странным, учитывая, что он несколько часов назад сделал предложение, которое было отвергнуто.

– Что сказал Чарльз о счастье?

– Что для него это – хорошая должность и перспектива повышения, гордость его старой матери и наличие некой молодой женщины, на которой он рассчитывает жениться. Его слова заставили меня задуматься. По-моему, они не лишены смысла. Наверное, это действительно счастье – хорошо делать то, что тебе нравится, и рассчитывать, что твои старания будут замечены, знать, что тобой гордится тот, чье мнение для тебя важно, и готовиться к свадьбе с любимой девушкой.

– Вдохновляющие слова, лорд Кэннок, – заметила мисс Эверслей, самая разумная из юных леди. – Я непременно запишу ее в дневник, чтобы не забыть.

– А мне кажется, это слишком серьезно, – вступил в разговор ее брат Джонни. – А как начет развлечений?

– Вполне можно добавить к всему перечисленному шампанское, скаковых лошадей, пару колод карт и танцы с симпатичными девушками, – заметил Луциан, и все вокруг оживились.

– А вы ищете для себя особенную молодую леди, лорд Кэннок? – поинтересовалась мисс Хоупли, явно не относившаяся к числу разумных юных дам. Ее вопрос сопровождался призывным трепетом длинных ресниц.

– Какой же джентльмен этого не делает, мисс Хоупли? – спросил Луциан.

– И какая молодая леди не ищет привлекательного джентльмена, обладающего умом? – вмешалась Маргарет, подойдя к креслу Луциана. – Процесс идет одновременно в двух направлениях. Я пришла, чтобы отругать тебя за то, что ты перегрузил работой бедного мистера Фарнсуорта. Ты обязан помнить, что у него теперь есть только один глаз. Я немного помогла ему разобраться со скучными бумагами, касающимися поместья.

– Это очень заботливо с твоей стороны, – безразлично сказал Луциан.

Саре показалось, что она заметила мимолетный взгляд в ее направлении, но не была в этом уверена.

Маргарет вела свою роль безукоризненно. Сара встала и отправилась на поиски дворецкого Поррета.

– Ты бы мог посадить сегодня мистера Фарнсуорта рядом с леди Маргарет?

– Мне уже велела это сделать миледи, леди Сара. Это не вполне правильно, согласно градации рангов, но миледи сказала, что хочет создать неформальную атмосферу.

План работал. К концу недели Грегори и Маргарет будут неразлучны. Луциан, пребывавший в не свойственном для него добродушном настроении, подчинится силе юной любви, и все будет хорошо.

Но что, черт побери, случилось с ним? Сначала он делает ей предложение, причем совершенно внезапно, потом беседует о счастье и браке с лакеем. Все это было совсем не похоже на чопорного лорда, коим он недавно был. Очень странно. Такого Луциана она могла бы…

Леди Элдонстоун уже прохаживалась по гостиной, болтая с гостями.

– Лорд Кэннок, надеюсь, вы проводите в столовую Сару? – спросила она. – Мистер Эверслей, мисс Хоупли, лорд Брэндон…

Постепенно все разобрались и потянулись в столовую.

– Полагаю, с Грегори и Маргарет все хорошо, – пробормотала Сара, взяв своего кавалера под руку. – Надо дать ему возможность немного пообщаться с гостями. Пусть влиятельные дамы заметят, какой он приятный юноша.

– Да. – Голос Луциана звучал рассеянно, хотя у Сары сложилось впечатление, что он, как раз наоборот, был собран и напряженно о чем-то думал. – Мне надо будет с тобой поговорить после ужина.

– Хорошо, – согласилась она. – Нам действительно необходимо кое-что прояснить. Обещаю, что на этот раз ты останешься сухим.

– Думаешь, сегодня днем у меня случился припадок безумия? – Луциан отодвинул для нее стул.

– А разве нет? – Сара села и начала снимать перчатки. Ей хотелось, чтобы он перестал намекать на свое предложение. При одной только мысли об этом она начала чувствовать себя смущенной, что было чрезвычайно неприятно.

– О нет. Нет.

– Простите, миледи, вы предпочитаете белое вино? – Судя по удивленному взгляду стоящего рядом лакея, она говорила вслух.

– Нет, Томас, извини. Шампанское – то, что нужно.

Неужели она влюбляется в Луциана?

– Может быть, в библиотеке? – спросил он. – Там обычно никого не бывает по вечерам.