Лара Темпл - Внезапная помолвка

– Конечно.

На миг он задержался, глядя на нее сверху вниз, потом кивнул и вышел из комнаты. Софи еще долго не двигалась с места, даже после того, как хлопнула входная дверь.

Макс стоял у окна своего кабинета и смотрел на тучи, собиравшиеся над парком. Он снова не мог работать, с раздражающей настойчивостью возвращаясь мыслями к событиям этого утра.

Он все еще противился тому, что сказала Софи по поводу его вины. Но чем больше он думал о ее словах, тем труднее было вернуться к тому отвращению к себе, которое мучило его все эти годы. И все же Максу казалось слабостью избавиться от него только потому, что она прочитала ему лекцию. И пусть он «всего лишь человек», но и Софи – не богиня правосудия, и он не хотел зависеть от нее в том, что касалось его совести.

Однако когда он пытался вернуться к себе прежнему, то чувствовал себя глупо. Его жалкие потуги выглядели так неубедительно, что могли бы только расстроить Софи. Макс заметил, как потухли ее глаза, когда он заговорил о сдержанности и приличиях. Оставалось признать, что он больше не понимает, что надо делать и зачем. Признать, что ее искренность и открытость стали для него необходимы, как… Макс вдруг понял, что не может даже закончить свою мысль.

Это сильно напоминало безумие. Его одолевала детская потребность снова бежать к ней только для того, чтобы увидеть ее улыбку и радостный блеск глаз.

Внезапно, словно по воле его мысли, Макс увидел фигуру Софи в плаще с капюшоном, торопливо направлявшуюся в парк. Рядом на поводке ковылял Мармадюк. Он инстинктивно пошел к двери, но остановился и вернулся к окну. Господи, она всего лишь ведет собаку на прогулку. Неужели он настолько утратил чувство собственного достоинства, что не в состоянии прожить без нее несколько часов? Налетевший порыв ветра сбросил капюшон с головы Софи, вовлекая ее в свое движение, и волнение природы, окружавшее ее, отдалось в его душе. Да, в ней было что-то первозданное, живое, настоящее. Что-то недоступное ему. Но такое необходимое.

Внезапно Макс заметил мужчину, быстрым шагом вошедшего в парк вслед за Софи. К тому времени, когда он понял, что это Уивенхо, негодяй уже поднес палец к губам и сразу отошел прочь.

Макс стоял у окна, вцепившись в портьеру, и смотрел, как она, немного помедлив, повернула назад к выходу из парка.

– Мисс Тревелиан.

Софи замерла и сильнее натянула поводок Мармадюка, отчего тому пришлось бросить свою попытку обнюхать кучку листьев, принесенных ветром.

– Пожалуйста, подождите. Я вам ничего не сделаю.

Удивленная умоляющей ноткой в его голосе, Софи остановилась. Он не стал подходить ближе, но протянул к ней руку, в которой она увидела запечатанное письмо. Мармадюк встал у ее ног, но, если не считать подозрительного взгляда, брошенного на Уивенхо, больше никак не отреагировал.

– Я хотел отнести письмо к вам домой, но увидел вас и подумал, что должен проявить мужество и извиниться лично. Мне очень хотелось бы обвинить в своем ужасном поведении Харкота, но, похоже, я всю свою жизнь только этим и занимаюсь, пора бы уже перестать. Этому негодяю всегда удается выйти сухим из воды, а я вечно оказываюсь по уши в грязи. Но я не об этом. Я хотел сказать, что мне не следовало обрушивать свое негодование на вас. Вы достойная женщина. Слишком достойная для такого, как Харкот. И мне неприятно причинять вам боль.

Софи задумчиво посмотрела на него. Без своей циничной усмешки Уивенхо казался другим, но она не могла сказать, что это – новая уловка или он действительно говорит искренне.

– Я ценю вашу откровенность, барон Уивенхо, и мне хотелось бы воспользоваться вашим жестом доброй воли, если это именно он. Давайте забудем все, что произошло с того дня, когда мы встретились на выставке. Если это возможно.

– Не думаю, что смогу это забыть. Я слишком сожалею об этом. Но я буду рад, если вы забудете. Желаю вам счастья. Я подозреваю, что вы его заслуживаете.

Уивенхо снова убрал письмо в карман сюртука и протянул руку. Софи инстинктивно протянула свою. Он с поклоном поднес ее ладонь к губам в старомодном поцелуе. Когда он отошел, Софи какое-то время продолжала стоять на месте, с недоверием глядя ему вслед. Но ей так хотелось верить в лучшее. И главное, ей хотелось, чтобы закончилась их вражда с Максом. Она крепче сжала поводок и направилась к дому тети Минни, благодаря испортившуюся погоду за то, что никто не видел ее встречи с Уивенхо.

Софи спустилась с крыльца, и ее сердце радостно забилось от мысли, что после бурных событий сегодняшнего утра она снова увидит Макса. Он стоял возле кареты и в темноте выглядел еще более грозно, чем обычно. Пытаясь защититься от ветра, она плотнее закуталась в свой тонкий атласный плащ. Сегодня Софи надела очень смелое платье из бледно-желтого крепа с рукавами, отделанными изящным кружевом, и предполагала, что Макс может его не одобрить по вполне понятным причинам. Но только когда он помог ей сесть в карету, она поняла, что он злится. Господи, в чем она провинилась теперь? Софи почувствовала, как в груди шевельнулось возмущение.

– Этот плащ совсем не греет. Надо было надеть теплую ротонду. Сегодня холодно, – с досадой сказала она.

– Никто не надевает ротонду в театр или на бал. И не важно, какая погода, – заявил Макс, даже не повернувшись к ней.

– Понятно. Значит, в моде гусиная кожа?

– Не говорите глупостей. Хорошо воспитанная молодая леди никогда не признается, что ее беспокоят такие приземленные вещи.

– И что же еще ей не позволяет признать воспитание? Того, что она потеет? И естественно, она не позволяет себе излишнее проявление чувств, несмотря на свою утонченную чувствительность. Ей вообще чужды любые крайности, как телесные, так и душевные. Жаль только, что я неудачный экземпляр.

Макс наконец повернулся к ней, но его глаза остались непроницаемы.

– В самом деле?

Софи подумала, не ответить ли ему так же. Но ей не хотелось. Она хотела вернуть другого Макса.

– Да, ваша светлость. Мы еще не приехали, а я уже допустила все неподобающие для светской дамы оплошности.

В глазах Макса мелькнула веселая искра, но она тут же исчезла, и его губы сжались в твердую линию.

– Не соизволите ли рассказать мне, зачем вы сегодня встречались с Уивенхо в парке? Почему он держал вас за руку? И почему вы не сказали мне ни слова?

Софи замерла. Она была не готова к его вопросам, и у нее даже мелькнула мысль все отрицать, хотя это было бы очевидной глупостью.

– Он шел, чтобы передать мне письмо, где извинялся за свое поведение. Вот и все. Я не стала об этом упоминать, поскольку знала, что вы рассердитесь, а мне не хотелось портить вечер. Да и рассказывать особенно нечего…