Лара Темпл - Внезапная помолвка

Софи не могла не согласиться с тем, что Макс не одобрил бы такой благотворительности.

– Если хотите, я приду завтра утром.

– Да, да, конечно. И не скажете Харкоту?

– Нет, вы правы, в этом нет необходимости. Всего доброго, лорд Моркомб.

– До свидания, моя дорогая.

Софи повернулась и застыла в шоке, увидев стоявшего на лестнице барона Уивенхо, который наблюдал за ними. После секундного колебания она решительно двинулась в его сторону. Софи вспомнила, как не более получаса назад пообещала себе, что страх перед реакцией других людей не будет диктовать ей, что делать.

– Добрый вечер, барон Уивенхо.

Уивенхо не сводил взгляда с пожилого человека за спиной Софи, и не сделал ни малейшей попытки приблизиться к ней. Только когда лорд Моркомб скрылся в темноте коридора, он наконец посмотрел на Софи.

– Не знал, что вы знакомы с лордом Моркомбом.

– Он только что представился мне.

– Что он от вас хотел?

Вопрос прозвучал резко, заставив Софи нахмуриться.

– Поговорить. Пригласить на чай. Ему одиноко. Он чувствует себя виноватым. Наверно, он считает, что не смог защитить ее…

– Ее? Ее имя Серена. Вы говорите так, будто знали ее.

Его полный ярости голос стал еще одной каплей, укрепившей уверенность Софи в том, что она ошибалась на его счет.

– Вы ведь не давали ей ту отраву, верно? – задумчиво произнесла Софи.

– Вы с ума сошли? Я ее любил! И тот ребенок был моим! Конечно, я этого не делал!

– Тогда почему вы чувствуете себя таким виноватым?

В янтарных глазах Уивенхо сверкнуло отраженное пламя сотен свечей, и он заговорил низким голосом, дрожащим от напряжения:

– Потому что я виноват в ее смерти! Если бы я не сделал ей ребенка, ей не понадобилось бы снадобье, которое ее убило. Конечно, я виноват. И жил, зная, что… – Он не договорил. – Но если бы не Макс, она вышла бы за меня. Я знаю, что вышла бы. Он знал, что Серена его не любит, и сам – будь он проклят – не любил ее. Но он цеплялся за нее из-за своего дурацкого представления о долге. Если бы он был человеком, то просто прогнал бы ее, и тогда у нас появился бы шанс… Если я виновен, то он в тысячу раз виновнее! Он мог бы с таким же успехом сам влить яд ей в горло! Впрочем, судя по тому, что мне известно, он так и сделал. Мерзавец, он на все способен, лишь бы мир вертелся, как он считает нужным. Вы совершаете глупость, выходя замуж за такого бесчувственного человека, за эту глыбу льда! Я знаю, Серена была избалованной и эгоистичной, но такой восхитительной! Такой живой и красивой, как восход солнца.

Софи онемела от его боли, возвращавшей ее к собственным сомнениям и страхам. Она понимала страдания лорда Моркомба. В конце концов, Серена была его единственным ребенком. И все же ее поражало это странное обожание, которому вторила страсть Уивенхо. Как будто любовь к Серене стала для них больше религиозным поклонением, чем человеческим чувством. Она не хотела и не искала такой любви, но испытывала жалость к двум мужчинам, которые обожали эту яркую, но испорченную девушку.

– Я надеюсь, что когда-нибудь вы еще найдете ту, кого сможете полюбить так же сильно, барон Уивенхо. Тогда вы с Максом были слишком молоды. И Серена тоже.

Услышав собственные слова, Софи поморщилась, ей вовсе не хотелось показаться снисходительной. Но, как ни странно, Уивенхо вдруг успокоился.

– Да, молоды. А вы, кажется, очень рассудительны. Хотя сегодня я определенно в ударе.

– Спасибо, но с меня довольно, – откровенно призналась Софи.

Уивенхо засмеялся и потянулся к ее руке, но в следующую секунду замер, и его глаза сверкнули, глядя поверх ее плеча. Софи повернулась, уже зная, что происходит.

Макс направлялся к ним со скоростью ягуара, и, даже не успев подумать, Софи встала между ним и Уивенхо. Движения Макса замедлились, его взгляд впился в нее, и она увидела в нем то, что ее испугало. Слова, сказанные о нем лордом Моркомбом и Уивенхо, с фатальной ясностью подтверждали ее страх, что Макс никогда ее не полюбит и не будет даже близко чувствовать к ней то, что она чувствует к нему.

Как глупо было считать, что она знает этого закрытого, непостижимого человека! Единственное, что знала Софи, – это что все они отмечены печатью Серены и что она устала жить в ее тени.

– Нет, – тихо произнесла она, и услышала в своем голосе нотки презрения. – Здесь ничего не произошло. И я слишком устала, чтобы вынести еще одну сцену. Прошу вас, давайте вернемся в ложу.

Софи не знала, что могло бы произойти, если бы на лестнице не появилась компания весело болтающих и смеющихся людей. Они вышли на улицу, впустив в фойе дуновение свежего ветра, а Уивенхо повернулся и стал лениво подниматься по лестнице.

В конце концов Макс взял ее под руку и двинулся с места. Он слишком хорошо контролировал себя, чтобы сделать ей больно, но в его прикосновении чувствовалась напряженность и даже отвращение, будто он касался чего-то неприятного. Софи шла рядом и думала, что можно сказать, чтобы это исправить. Но она понимала, что если попытается, то лишь углубит разверзшуюся между ними пропасть.

А если спросит о том, о чем ей действительно хотелось спросить, то получит в ответ очередное «природа наших отношений не предполагает…». Оставалось только молчать, стараясь не уронить своего достоинства, и ждать, пока не уляжется шторм. Возможно, потом ей удастся все объяснить.

Софи закрыла глаза. Она так ждала этого похода в театр! Как ей удалось все испортить? Макс прав, она думает, что делает все как лучше, но получается только хуже. Своими добрыми намерениями она успешно мостит себе дорогу в ад. Софи знала, что Макс никогда не думал жениться на ней, но у нее не хватило мужества отказать ему и в тот же день сесть в экипаж и уехать домой. Как не хватило сил на то, чтобы держать при себе свои чувства. И отказаться от своих надежд. Вместо этого она начала верить, что у нее может получиться, что она сможет стать ему подходящей женой, не потеряв себя.

Но простой оплошности оказалось достаточно, чтобы все рухнуло. Что бы Макс ни говорил, она знала, что он ей не верит. А когда он впадал в мрачность, она начинала сомневаться, не он ли дал Серене то снадобье, которое ее убило. Какой-то частью своей души она понимала, что это пустые страхи. Она знала его. И даже несмотря на то, что она не могла достучаться до его сердца, Софи не могла поверить, что Макс намеренно погубил Серену. Вместе с тем где-то в глубине по-прежнему жило неверие в себя и сомнение в том, что она его знает, что это не такая же сентиментальная фантазия, как надежда, что в один прекрасный день Макс ее полюбит.

Наконец они дошли до ложи. Начался второй акт. Софи скользнула на свое место и уставилась на сцену, избегая обращенных к ним любопытных взглядов.