Оксана Зиентек - Мачехина дочка

Лили картинно упала в кресло. Казалось, она слегка опешила от такой отповеди, но скандал уже был начат и ей ничего не оставалось, как играть свою роль дальше. Вслед за криком пришли слезы.

— Ты отдал ей мамины украшения! МАМИНЫ!..

— Лили, — теперь голос барона звучал слегка устало — Сколько раз тебе нужно повторить, что слушать надо учителей на уроках, а не твою тетушку? Я любил твою маму, и люблю тебя. Но твоя мама уже почти двенадцать лет мертва, а я — жив. И я женат на Анне. И она — полноправная баронин и хозяйка этого замка. Поэтому, когда мы закончим этот разговор, ты перед ней извинишься за все те глупости, которые ты тут наговорила…. Молчать! Теперь ты молчишь и слушаешь, ты достаточно уже сегодня сказала. Ты слушаешь свою тетку, которая поет тебе песни о несметных богатствах столичных аристократок. А, между тем, половина того, что эта сорока на себя цепляет, ей не принадлежит. Это родовые украшения Биркхольцов, которыми она пользуется только до тех пор пока она — графиня. Поэтому все родовые украшения, которые носила твоя мама, теперь по-праву носит следующая баронин, а после моей смерти их будет носить жена твоего брата, и жена его сына, и так будет до тех пор, пока род не прекратит существовать. И каждый барон фон Роде считает своим долгом добавить в родовую сокровищницу хотя бы одну вещь. Ты же, уходя из этого дома в семью мужа, возьмешь с собой только то, что я посчитаю нужным выделить тебе в приданое. К слову, все украшения, которые принесла собой твоя мама, и все украшения, которые я дарил лично ей, лежат сейчас в сокровищнице и ждут твоего часа. Я же имею полное право дарить своей жене драгоценности когда посчитаю нужным, просто потому, что могу себе это позволить. Что же касается твоих нелепых претензий, то ты сама знаешь, что незамужние девушки золото не носят. Строго говоря, вам вообще не полагается носить украшений, кроме одной-двух серебряных булавок или заколок. И если ты будешь и дальше вести себя подобным образом, я, пожалуй, вернусь в своем доме к старинным обычаям. Все. Можешь отправляться в свою комнату. Чай тебе горничная подаст, без завтрака ты сегодня прекрасно обойдешься. И учти, я предупрежу слуг, что сегодня твои спектакли с «бедной сироткой» остаются без зрителей. Кто рискнет нарушить мои распоряжения, будет искать работу в доме графини фон Биркхольц. Мне в поместье слуги двух господ не нужны.

Последние слова папа-барон сказал нарочито громко. Подозрительный шорох за дверью подтвердил, что они были услышаны теми, кому они и предназначались. Лили вылетела из гостиной, громко хлопнув дверью. Мы остались сидеть за столом, хотя утро было безнадежно испорчено. Тишина была настолько гнетущей, что мне непременно захотелось ее нарушить. Сказала первое, что пришло в глову:

— Папа, а о каком кулончике шла речь?

Да-а-а, иногда самая гнетущая тишина — лучший вариант, чем необдуманные слова. Мама подскочила, словно ее вдруг кто-то уколол, и сорвалась на крик.

— Кулончик?! Это все, что тебя интересует?! Агата, немедленно отправляйся в свою комнату и подумай над своим поведением! — После чего выскочила из гостиной, даже не поставив чашку на стол.

— Гота, сколько раз я тебя предупреждал, что твоя непосредственность меня уморит? — спросил папа-барон, и голос его звучал совсем не весело. — Обычный кулончик. Золотой, с подвеской-капелькой. Лили была в городе с графиней и та потащила ее в лавку ювелира. Там Лили увидела этот злосчастный кулончик и тетка уверила ее, что он очень подойдет к ее глазам.

— Так а почему ты ей его не купил? Он такой дорогой? Купил бы и не отдал, делов-то…

— Во-первых, он действительно не дешев. Золото сейчас в цене. Во-вторых, ты и сама знаешь, что до замужества вам действительно не положено носить золото. Так зачем покупать вещь, которой ты не можешь порадоваться по-настоящему? В-третьих, не стоит хамить ювелиру, который поинтересовался, хватит ли у молодой дамы кредита на такую вещь. Я знаю этого мастера уже много лет и не намерен с ним ссориться из-за одной невоспитанной девицы. Ладно, Гота, бери свои булочки и иди к себе. Не стоит огорчать маму еще больше. Да, кстати, в следующий раз думай, что говоришь, ты же знаешь, как сильно твоя мама переживает по поводу приличий. Пойду ее успокаивать, а то у меня еще полно работы, а…

— А дела сами не сделаются — перебила я его. — Поцелуй маму и от меня!

К себе так к себе. Если бы последнее слово осталось за мамой, я бы, наверное, возмутилась. Лили устроила скандал, а меня-то с чего наказывать? Но папа-барон не отсылал меня в наказание за что-то, а просто просил. Подумаешь! Посижу сегодня дома. Не в первый раз. Спокойно пройти к себе не получилось. Дверь в комнату Лили была открыта и баронесса стояла на пороге. С чего бы это? Не меня же она ждет, в самом деле? Как оказалось, все-таки, меня.

— Ты не думай, что вы со своей мамашей тут все захапали! — заявила мне Лили, вздернув подбородок. — Вот как стану королевой, живо выведу вас на чистую воду! — Лили, — слегка опешила я, — Королю 56 лет, и он женат, а кронпринц давно помолвлен, об этом знают все даже в деревнях.

— Зато второй принц — свободен. И вот увидишь, на балу он непременно влюбится в меня!

Её логика всё ещё ускользала от меня, но я видела, что Лили едва сдерживается, поэтому продолжала её слушать. Потом уточню у папы-барона, что к чему.

— Но, Лили, баронесс же не приглашают на этот бал.

— Это таких деревенщин, как ты, не приглашают! А мне тетушка обещала. — На лице Лили наконец-то проявилось ее обычное высокомерие.

Фух, хорошо, а то я уже начала бояться.

— А когда я стану женой второго принца, я смогу стать и королевой.

— А-а. Ну да, действительно. — Я покивала головой и пошла к себе в комнату.

Ну что тут скажешь? Либо она слегка повредилась умом от переживаний. Либо — я. Либо меня только что посвятили в коварный план свержения правящего монарха ради возможности отомстить нелюбимой мачехе. Надо будет, при случае, сказать папе-барону, что Лили немного не в себе. Поскольку у меня обнаружилась куча свободного времени, а за недошитую картину браться не хотелось (успею еще, когда мама опять о ней вспомнит, да и не так уж там много осталось), я решила написать письмо Хельге.

«Доброго дня, дорогая Хельге! Получив твое письмо, искренне обрадовалась, что вы пребываете в благополучии. Ты тоже меня прости за все мои проказы! Конечно, я не держу на тебя зла, ведь мы были совсем еще детьми. Ты меня очень удивила своим рассказом. Я и не знала, что у твоей свекрови есть родственники в самом Люнборге. Надо же, мало кто из наших соседей сдержался бы и не похвастался такой родней. Но госпожа фон Хагедорн всегда была очень доброй и приветливой дамой. Передавай ей и господину фон Хагедорн поклон от меня. Я рада, что бабушка остается верна себе. К замужеству у твоих девиц будет самое лучшее приданое. Дорогая кузина, ты спрашиваешь о том, как мы живем. Даже и не знаю, что тебе написать. У нас здесь все очень просто, почти как раньше. Разве что живет господин барон в настоящем замке, который стоит как бы на острове. А старый замковый ров превращен в пруд, в котором цветут озерные розы [8] Озёрные розы — водяные лилии . Здесь очень красиво и я охотно гуляю в парке, когда есть время. Настоящий бал я видела только один раз, когда дочери господина барона исполнялось шестнадцать лет. Но мне разрешили только совсем немножко побыть в зале, пока собирались гости. Так что мне трудно что-либо вспомнить из того вечера. Зато к нам часто приезжает настоящая графиня. Это сестра первой, ныне покойной, жены господина барона. Ее Светлость очень любит всякие украшения. Представляешь, Хельге, она даже в обычный день носит золотое колье. Господин барон, хотя и считается в округе небедным человеком, не одобряет подобное расточительство. Но, наверное, у высших аристократов все немного иначе. А на днях господина барона посетил знакомый из Люнборга. Представляешь, он — артефактор, и умеет не только видеть магические предметы, но может рассказать об их предназначении. Господин Маргитсен фон дер Шпее был очень любезен и много рассказывал о магии и своей работе, а вот господин артефактор из нашего городка никогда не раскрывает своих тайн. А костюм у этого господина был из бархата. Помнишь, Хельге, тот заморский материал, накидкой из которого так гордилась старая госпожа Марита, та, чья дочь замужем в Швингебурге? А гость господина барона ходил в костюме из такого материала так, словно носит его ежедневно. Наверное, господин барон прав, эти столичные аристократы весьма расточительны. Милая Хельге, мне не терпится узнать, что же за магические подарки получила твоя свекровь. С нетерпением жду твоего письма. Поклон от меня бабушке и Якобу! Твоя кузина Агата.»