Даниэла Стил - Герцогиня

Джон бессильно упал в кресло. Он чувствовал себя так, словно ему больше ста лет. Она отвергла его, а сейчас выходит за Эндрю. Он хотел Анжелику для себя и был готов дать ей все, но выиграл его сын. Сейчас Джон не мог решить, кого ненавидит больше: Анжелику или родного ребенка.

По дороге в отель Эндрю и Анжелика хранили молчание. Он думал об отце, Анжелика – о том, какую ярость должен испытывать ее жених по отношению к ней. После сегодняшнего вечера она вряд ли увидит его когда-нибудь. Джон наверняка все рассказал сыну, и конечно, Эндрю не женится на ней.

Швейцар помог Анжелике выйти из кареты.

– Могу я подняться в номер? – Хэнсон серьезно смотрел на невесту.

Анжелика кивнула. Там она и вернет ему кольцо. Эндрю мог ничего не объяснять. Она и так понимала, что не заслужила его. Но как жестока судьба! Кто бы мог подумать, что Джон Карсон окажется отцом ее возлюбленного? Хуже могло быть, только если бы она переспала с Хэнсоном-старшим. Тогда Анжелика точно не смогла бы смотреть жениху в глаза.

Как только они вошли в номер, Хэнсон нежно обнял Анжелику за плечи.

– Нам надо поговорить. Отец сказал, что я многого о тебе не знаю. Я люблю тебя, и мне безразлично твое прошлое. Но если я собираюсь стать твоим мужем, я должен знать всю правду, чтобы в будущем мы не оказались в ситуации, подобной той, что случилась этим вечером.

Пока он говорил, по щекам Анжелики текли слезы.

– Я не заслуживаю тебя, – ответила она сдавленным голосом. – Тебе вернуть кольцо? – Анжелика начала снимать его, но Эндрю остановил ее:

– Ни в коем случае. Пожалуйста, расскажи мне сейчас все, без утайки. – Он догадывался, на что намекал отец, но хотел знать точно. – Между нами не должно быть секретов.

– Моя мать умерла после родов. Она была француженкой – это тебе уже известно. В ней текла кровь Бурбонов и Орлеанского дома, и ее семья погибла во времена революции. Мой отец – Филипп, герцог Уэстерфилд, – состоял в родстве с королем Англии. Он очень любил меня. Мы жили в большом замке Белгрейв, в Хартфордшире. Это очень красивое поместье. Однако у отца было еще два сына от первой жены, которые ненавидели меня и мою мать. Старший брат, Тристан, последние несколько лет жил в особняке на Гросвенор-сквер. Его жена, довольно неприятная особа, и две дочери разделяют чувства брата ко мне.

Эндрю внимательно слушал.

– После смерти отца по закону титул, состояние, Белгрейв, особняк в Лондоне – все перешло Тристану. Отец не мог ничего оставить мне. Брат пообещал ему, что позволит мне жить в большом коттедже на территории поместья, но не сдержал слова и выдворил меня из дома. Вечером после похорон новый герцог заявил, что я буду обузой для него и больше не имею права находиться в замке. Он подыскал мне место няни в одном семействе в Гэмпшире, куда я и уехала на следующий день. Мне было восемнадцать лет. Все, что у меня осталось, – это драгоценности матери и двадцать пять тысяч фунтов, переданных отцом незадолго до кончины. Так я стала няней при шестерых детях. Наниматели оказались очень испорченными богачами, а вот дети мне понравились. Шестнадцать месяцев я заботилась о них. – Затем Анжелика рассказала о Бертраме. – После этого меня уволили без рекомендательного письма. Чем мне это грозило, я поняла только потом, когда не смогла найти работу в Лондоне.

Эндрю подозревал, что услышит дальше.

– Мне посоветовали поискать работу во Франции. Однако и там повторилось все то же, что и в Лондоне.

– Тебе необязательно рассказывать, что было дальше, – мягко вмешался Хэнсон, не желая повергать Анжелику в стыд и унижение.

– Обязательно. Ты же сказал, что хочешь знать все. Я приехала в Париж и остановилась в отеле, пытаясь сообразить, что делать дальше. – Анжелика рассказала ему про Фабьенн и про то, что узнала от француженки. – Я не хотела закончить как они. Ими пользовались все: мадам, сутенеры, клиенты. Девушек постоянно били и отбирали все деньги. И я решила использовать часть денег, оставленных мне отцом, чтобы открыть… заведение. Я хотела, чтобы это было лучшее заведение в Париже, с лучшими женщинами для лучших мужчин.

Эндрю, не веря своим ушам, ошеломленно воззрился на невесту:

– Ты открыла бордель?

Его потрясла ее смелость.

– Да, – тихо проговорила Анжелика, – именно. Все шло чудесно, и мы хорошо зарабатывали. Деньги я честно делила с работницами. Это действительно был лучший дом Парижа, – гордо заявила она.

Эндрю рассмеялся. Ему было трудно поверить, что Анжелика способна на такое. Она казалось столь юной, столь кроткой.

– Нас посещали самые влиятельные мужчины Парижа, – продолжила Анжелика. – Но однажды в заведении произошел страшный инцидент. – И она рассказала про убийство. – Министр внутренних дел, наш своего рода покровитель, помог избежать скандала. Он посоветовал мне закрыть бордель и уехать на полгода-год, пока все не утрясется. Я собиралась пробыть здесь полгода и вернуться. Но на корабле я встретила тебя и влюбилась. – Анжелика взглянула на Эндрю широко распахнутыми невинными глазами. – Теперь и ты знаешь все. Рассказывать больше нечего.

Но оставалась одна деталь. Хэнсон хотел ее уточнить.

– Анжелика, я вовсе не имею права спрашивать, но мне все-таки хотелось бы узнать это от тебя. Ты тоже обслуживала клиентов?

Она покачала головой:

– Нет, я только управляла борделем. Я еще девственница, – тихо произнесла она. – Некоторые джентльмены звали меня Снежной королевой. Я вела с ними беседы, играла в карты, но дальше этого дело никогда не заходило, и, думаю, они уважали меня за это.

– Впечатляющая история – о храбрости и исключительных способностях, – промолвил он. Хэнсон чувствовал: Анжелика говорит правду. Он доверился ей полностью – и не зря. И за все трудности, через которые ей пришлось пройти, он полюбил Анжелику еще больше. Да, отец прав – она солгала ему, но после услышанного уважение Эндрю к ней только выросло. Кроме того, на ее месте он тоже соврал бы.

– Мне жаль, что я побоялась тебе сразу во всем признаться. Я думала об этом, но не знала, как подступиться. Как же твоя политическая карьера? Разве тебе не навредит мое прошлое? Если твой отец слышал обо мне, полагаю, и другим людям здесь многое известно, – сказала она.

– Возможно. Но я не беспокоюсь на этот счет. В Америке политики творят вещи гораздо худшие и выходят сухими из воды. Да и кто в это поверит? История поистине удивительная.

Анжелика кивнула, благодарная Эндрю за то, что он выслушал ее. Однако снова принялась снимать кольцо.

Но Хэнсон вновь остановил ее:

– Я люблю тебя, Анжелика. Спасибо, что рассказала мне правду. Я хочу жениться на тебе. Твое прошлое ничего не меняет. Я только хочу, чтобы ты пообещала мне впредь не бояться говорить правду. – Эндрю сделал паузу. Одна мысль не давала ему покоя. Он должен был задать этот вопрос. – Ты видела моего отца там, в своем заведении? Он бывал у вас?