Даниэла Стил - Герцогиня

– У вашей супруги случилась так называемая «плацента превия», – объяснил ему доктор. – Некоторые роженицы истекают кровью и умирают. Вам повезло, но для полного восстановления ей необходим постельный режим. – Доктор серьезно посмотрел на Эндрю. – Я не рекомендовал бы вам в будущем заводить детей. Вы можете потерять супругу или ребенка, а возможно, и обоих.

Мистер Хэнсон был не на шутку испуган и благодарил Бога, что его жена и сын живы и здоровы.

Когда Анжелика пришла в себя, они договорились, что больше она рожать не будет. Сына назвали Филипп Эндрю.

Мистер Хэнсон улыбался про себя, думая о династических перипетиях семейства Латэмов. Мысль, что его сын однажды станет герцогом, вызывала в нем очень странное чувство. Эндрю радовался тому, что британские законы наследования оставят в дураках обидчика Анжелики. В то же время титул почти ничего не значил для Эндрю, но вот Анжелика и их сын значили для него очень и очень многое.

Спустя шесть недель Эндрю с огромным перевесом голосов победил на выборах. Анжелика была еще слишком слаба, но пришла поддержать супруга на присяге и гордилась им. Эндрю был счастлив.

Единственным разочарованием стал отказ Джона видеть внука. Хэнсон-старший все еще страстно ненавидел невестку.

В январе, когда силы полностью вернулись к Анжелике, ребенка крестили. Она была красива, как всегда, и блистала на приеме, устроенном по случаю крестин.

Через нью-йоркского адвоката Анжелика послала Тристану извещение, в котором доводила до сведения герцога Уэстерфилда, что у него появился правомочный наследник. Хотела бы она видеть лицо брата, когда тот узнает эту новость! Пусть брат и изгнал ее из Белгрейва, титул и замок получит ее сын. Справедливость восторжествует.

Время летело быстро. Спустя три года после избрания Эндрю в конгресс Хэнсон-младший принял участие в выборах в сенат. Однако за три недели до голосования один настойчивый репортер докопался до прошлого Анжелики, и информация утекла в прессу. Анжелика подумала, не приложил ли к этому руку Джон, но решила, что тот вряд ли стал бы вредить сыну.

В любом случае разгорелся скандал, и о победе на выборах можно было забыть. Эндрю снял свою кандидатуру и выступил с заявлением о своей необычайной, преданной, любящей супруге. Он ушел из политики и вернулся к юридической практике.

Прошлая жизнь казалась Анжелике сном. Время от времени она вспоминала Томаса, наставника, друга и защитника, и молилась о его благополучии.

Анжелика поддерживала связь и с некоторыми из своих бывших работниц. Амбре вышла замуж и родила двоих детей. Жак и Фабьенн воспитывали уже четверых, Камилла продолжала выступать на сцене. У Агаты появился новый покровитель.

Миссис Уайт держала Анжелику в курсе дел в Белгрейве. Обе дочери Тристана вышли замуж за джентльменов с незначительными титулами и состояниями. Хобсон сильно постарел, но все еще справлялся с обязанностями дворецкого замка. Миссис Уильямс подумывала уйти в отставку.

На одном званом вечере в Нью-Йорке Анжелика услышала, что Гарри Фергюсон узнал об изменах супруги и сбежал в Италию с графиней! Евгения была вне себя.

Осенью маленькому Филипу исполнилось четыре года. Анжелика с удовольствием показала бы ему Белгрейв, но, к сожалению, это было невозможно. Тристан и его юристы так и не ответили на извещение о рождении Филипа, но это ничего не меняло.

Накануне Рождества Анжелика получила письмо от миссис Уайт, в котором экономка сообщала, что Тристан погряз в серьезных денежных проблемах и был вынужден уволить бо́льшую часть штата прислуги. Однако экономка еще оставалась в замке – они слишком нуждались в ее помощи.

На Новый год Хэнсоны пригласили много гостей. Прием устраивался не только в честь праздника, но и в честь пятой годовщины их свадьбы.

Эндрю, как часто бывало, опаздывал. Анжелика облачилась в роскошное красное платье, сшитое специально к торжеству, и надела бриллиантовые сережки, подаренные мужем на прошлую годовщину. В это время раздался стук в дверь, и в комнату вошла миссис Партридж. Лицо экономки было серым. Анжелика испугалась за сына.

– Вам лучше спуститься вниз как можно скорее, – проговорила домоправительница.

В холле Анжелику ждали трое полицейских.

– Могу я поговорить с вами наедине, мэм? – спросил один из них.

Анжелика проводила его в библиотеку. Полицейский снял фуражку и грустно посмотрел на хозяйку:

– Дело в вашем муже. Он спешил, когда выходил из офиса, и не посмотрел на дорогу. Лошадь врезалась в него со всей силы, и он упал, ударившись головой о мостовую. Мне очень жаль, мэм…

– Он в больнице? – спросила Анжелика, затаив дыхание. Неважно, в каком он состоянии, главное – чтобы был жив.

Полицейский покачал головой.

– Он… в морге.

Анжелика медленно опустилась в кресло, ошеломленная услышанным. Не может быть. Не может быть. Они же так любили друг друга…

– Мне очень жаль, мэм, – повторил полицейский, боясь, что она вот-вот упадет в обморок. – Вы хотите, чтобы я послал за кем-нибудь? Принести вам стакан воды?

Анжелика покачала головой. Сначала она сидела молча, а потом заплакала. Кого ей звать, кроме Эндрю, который для нее значил все? Как она будет жить без него? Как она будет просыпаться каждое утро, зная, что его нет в живых? Ей хотелось самой умереть, хоть она и знала: придется жить ради сына.

Полицейский не знал, как поступить, но в конце концов вышел из библиотеки и сообщил все подробности домоправительнице. Миссис Партридж осторожно отвела хозяйку в спальню и оставила под присмотром Клары. Затем она оповестила главного лакея. Приехавшим гостям сообщили о случившемся, и они разъехались по домам. Приготовленный ужин был отдан слугам и бедным, а на входную дверь повесили черный венок. Экономка спросила полицейского, оповестили ли они отца мистера Хэнсона, и тот ответил, что они решили жену оповестить первой, а сейчас отправятся к мистеру Хэнсону-стар- шему.

Анжелика проплакала всю ночь. Она никого не хотела видеть, никто не мог ее утешить. В Эндрю заключалась вся ее жизнь.

На похороны Эндрю собрались сотни людей – друзья, клиенты, партнеры и оппоненты в бизнесе и политике. Хэнсон-старший и Анжелика стояли поодаль друг от друга и не обменялись ни словом.

Когда гроб опускали в землю, Филипп, которого Анжелика держала на руках, чуть не разорвал ей сердце, спросив, не в коробке ли папа. Анжелика кивнула. Дед украдкой посматривал на внука, но так и не заговорил ни с ним, ни с миссис Хэнсон.

Следующие несколько месяцев дом Хэнсонов походил на усыпальницу. Все были мрачны, вдова не выходила из особняка и не принимала гостей.