Энн Херрис - Тайны герцогини Эйвонли

– Нам ведь ничто не мешает все начать сначала, верно?

Щеки Люсинды вспыхнули румянцем. Герцог смотрел на нее так ласково и доверчиво, что она почувствовала себя бессовестной лгуньей.

– Джастин…

Он был слишком красив и великодушен, ей хотелось немедленно упасть в его объятия и рассказать о дочери. Слова правды уже готовы были сорваться с ее губ, но Джастин вдруг улыбнулся, и Люсинда сразу потеряла всю свою решимость. Между ними только-только начали выстраиваться добрые отношения. Признаться ему в своем обмане сейчас означает опять все разрушить. А ей так нужны эта дразнящая улыбка и одобрение в его глазах. Ей больше всего на свете нужно, чтобы Джастин ее любил.

– Я проголодалась. Давай вернемся в замок и позавтракаем.

Джастин рассмеялся и, схватив ее руку, поцеловал в ладонь.

– На мгновение мне почудилось, что ты хочешь сказать что-то беспредельно важное.

– Беспредельно важно вовремя утолять голод, – серьезно сообщила Люсинда и тотчас озорно улыбнулась, стараясь скрыть смущение. – Ты не согласен?

– Смотря о каком голоде ты говоришь.

В глазах Джастина вдруг вспыхнуло желание, истинная страсть – в этом не могло быть сомнений. Муж смотрел на нее так, что у Люсинды перехватило дыхание. И тем не менее минувшей ночью он не пришел к ней в постель. Почему?

Он снова помог ей забраться в седло. Люсинда поймала его взгляд, когда он наклонился, чтобы подержать для нее стремя. Ей казалось, что он сейчас ее поцелует, но муж лишь подсадил ее на лошадь.

Старательно отворачиваясь, чтобы он не заметил ее слез, Люсинда пустила кобылу в легкий галоп.

Джастин сказал, что простил ее, но что-то по-прежнему их разделяло.

Герцог следовал за женой на некотором расстоянии. Он жаждал заняться любовью с Люсиндой прямо на берегу реки. На долю секунды ему почудилось, что она ждет поцелуя и хочет обнять его, но она сказала, что проголодалась. Тогда его пронзило острое разочарование. Люсинда как будто одобряет и даже поощряет его ухаживания, но, оказавшись в постели, она снова не ответит на его ласки.

Джастин не знал, что и думать. Порой ему казалось, что Люсинда – влюбленная страстная женщина, а в постели она лежала безвольно и неподвижно, пока он ее целовал, хотя в конце концов ее тело откликнулось. Но только тело.

Он размышлял об этом всю дорогу к замку, пока не заметил во внутреннем дворе всадника. Лорд Ланчестер прибыл с визитом в столь ранний час. Джастин выругался сквозь зубы – при иных обстоятельствах он был бы рад видеть друга и с удовольствием пригласил бы его вместе позавтракать, но сейчас его появление оказалось очень некстати.

– Ланчестер, – кивнул герцог, спешившись и кинув поводья груму. – Как поживаете? Как дела у мисс Джейн?

– Как всегда, превосходно, – заулыбался Эндрю. – Джейн просила заехать и пригласить вас обоих к нам на ужин сегодня вечером. В меню восхитительная клубника, а также семга и оленина. Зная о вашей любви к клубнике, Люсинда, Джейн обещает специально для вас испечь кексы с клубничным джемом.

– Ну тогда мы просто не можем отказаться! – обрадовалась Люсинда. – Сегодня до полудня наши последние гости разъедутся, и мы с удовольствием поужинаем не дома.

– Значит, я привезу Джейн хорошую новость! – Эндрю подал ей руку, и они вместе вошли в холл. Обернувшись к Джастину, он сказал: – У меня к вам небольшое дело. Уделите мне время?

– Конечно, побеседуем после завтрака. Вы к нам присоединитесь, я надеюсь?

– Вообще-то я уже поел, но с удовольствием выпью с вами кофе.

По пути в гостиную Эндрю наклонился и что-то сказал Люсинде, она весело засмеялась в ответ. Джастин, наблюдая за ними, видел, что его жена чувствует себя легко и свободно в обществе лорда Ланчестера, а с ним, с мужем, она вечно напряжена, как будто между ними пропасть. Ревность снова выпустила ядовитый раздвоенный язык, с которого закапала отрава.

Странно, что Люсинда сегодня отменила свой утренний променад. Быть может, она знала, что Эндрю приедет в Эйвонли?

Мысль была подлой, но Джастин не мог избавиться от подозрения.

Люсинда между тем обернулась к нему; ее глаза сияли.

– Дорогой, Эндрю говорит, нам нужно на следующей неделе пригласить в поместье всех друзей собирать клубнику! У тебя, оказывается, такой обычай – делиться урожаем?

– Иногда у нас поспевает столько ягод, что мы сами не справляемся, – отозвался Джастин. – Тогда я приглашаю гостей на пикник, и они лакомятся клубникой с грядок.

– Тогда устроим пикник! – обрадовалась Люсинда. – Вчера я встретила садовника, и он сказал, что клубника в этом году уродилась на славу, но уже через неделю ягоды начнут гнить. Эндрю, а вы свою уже собрали?..

Ее внимание снова переключилось на гостя, и Джастин почувствовал, как в груди разгорается гнев. Он быстро призвал себя к порядку. Глупо ревновать жену только потому, что она подружилась с Эндрю. Герцог никогда не думал, что способен испытывать такую жгучую ревность. То, что когда-то было искренней и нежной симпатией к застенчивой девушке, превратилось в нечто большее – в сильное и глубокое чувство, которое Джастин никак не мог для себя определить.

После завтрака Люсинда оставила мужчин обсуждать дела и поднялась в свои покои. Элис там не было, и она не отозвалась на звонок колокольчика. Люсинде пришлось переодеваться самой и выбрать платье попроще, которое застегивалось впереди. Поправив прическу и окинув себя взглядом в зеркале, она пошла к лестнице, ведущей в мансарду, – прежде чем вернуться к Джастину, ей хотелось немного побыть с дочерью. Тут она вспомнила, о чем ее попросила Элис. Люсинда не дала служанке прямого ответа, но и не запретила приводить иногда Анджелу в детскую. Решив еще разок взглянуть на эту комнату, она направилась в восточное крыло. Там для детей был отведен целый этаж – в уютных апартаментах размещали со всем удобством отпрысков благородных семейств, гостивших в Эйвонли, а если когда-нибудь у них с Джастином родятся малыши, здесь поселится целая армия наставников и гувернанток.

Люсинда вздохнула. Пока они с мужем не начнут спать в одной постели, рассчитывать на большую семью, о которой она мечтала, не приходится. Будучи единственным ребенком, в детстве Люсин-да часто страдала от одиночества и пообещала себе, что, когда она вырастет, у нее будет четверо малышей. Теперь у нее есть дочь, осталось родить еще троих. Но загадывать на будущее Люсинда боялась. Если Джастин раскроет ее обман, между ними все будет кончено, а покинуть его сейчас она просто не смогла бы. Сегодня на прогулке, когда они шли рука об руку по берегу реки, она поняла, что этот мужчина еще ближе и дороже для нее, чем был до свадьбы.

Дверь детской была прикрыта, и оттуда доносился звонкий смех. Элис, не дождавшись ее разрешения, привела сюда Анджелу! Люсинда распахнула дверь – девочка сидела верхом на чудесной деревянной лошадке-качалке, белой с черными пятнышками. У лошадки была шелковая грива, и длинный хвост, и прекрасные темные глаза. Элис ее раскачивала, а Анджела визжала от восторга.