Энн Херрис - Тайны герцогини Эйвонли

– Еще раз прости за опоздание, Люсинда, – сказал Джастин, когда карета катила в поместье Ланчестеров. – Сегодня умер мой арендатор. Вдова осталась одна с пятью малыми детьми. Она боялась, что я выгоню их из поместья, раз в семье работать некому – ее старшему сыну всего десять лет, и, хоть он помогал отцу на ферме, пока не может управлять хозяйством. Я долго раздумывал, как уладить это дело, и потому припозднился.

– Но ты нашел решение?

– Оказалось, у вдовы есть брат, чернорабочий Джек Харпер. Я предложил, чтобы он взял на себя заботы о хозяйстве, пока его племянник не подрастет, а после, когда Джек останется не у дел, я пообещал подарить ему десять акров земли, если он будет хорошо заботиться о сестре и ее детишках.

– А что, если вдова решит еще раз выйти замуж?

– Если она сделает достойный выбор, я что-нибудь придумаю. – Джастин ободряюще улыбнулся жене: – Не бери в голову, дорогая, это не твои заботы. Лучше расскажи, как провела день.

– Обсудила меню с миссис Манн, украсила букетами гостиные, а всю вторую половину дня просидела с книжкой.

– Даже не прогулялась? – удивился Джастин.

– У меня… женское недомогание, – сказала Люсинда, отводя взгляд. – Прогуляюсь завтра утром.

– Я понимаю, что тебе здесь скучно, – вздохнул герцог. – Но скоро мы поедем в Лондон, и ты быстро обзаведешься там знакомствами. Станешь приглашать подруг в гости и наведываться к ним на чашечку чаю в мое отсутствие.

– Да, конечно.

Люсинда стиснула руки, лежавшие на коленях. Она сомневалась, что все еще будет женой Джастина в разгар светского сезона в Лондоне [2] Британский королевский двор и высший свет проводили в столице время с мая по август. ( Примеч. пер. ) – второе письмо шантажиста не оставило ей времени. Сегодня вечером она попытается обо всем забыть, чтобы не испортить званый ужин, а завтра, как только представится удобный случай, признается Джастину, что в замке находится ее дочь.

На следующее утро, одеваясь для конной прогулки, Джастин был погружен в размышления. Люсинда вчера опять загрустила, и, хотя она сослалась на женское недомогание, он чувствовал, что ее что-то гложет. Возможно, если он спросит, что ее беспокоит, она доверится ему? Или лучше подождать, пока Люсинда сама не сочтет нужным облегчить душу? Герцог решил не мучить жену расспросами. Ему казалось, что отношения между ними потеплели, а если она захочет поделиться с ним своими неприятностями, это их еще больше сблизит.

Сегодня Джастин не стал приглашать Люсинду на прогулку верхом. Недавно он заметил, что многие фермерские домики на окраине поместья обветшали. Большинство собственников не желали тратить деньги на ремонт, и, хотя обязанность призывать их к порядку в таких случаях лежала на управляющем, Джастин предпочел лично заняться этим делом. Потом, когда он вернется к завтраку, они с Люсиндой усядутся в малой гостиной, и, возможно, у них наконец состоится откровенный разговор…

Люсинда побеседовала с младшей сестрой Элис и их матерью. Они условились, что Мэри поселится в комнатах прислуги и приступит к своим обязанностям на следующий день. Миссис Браун очень обрадовалась заказу на одежду для Анджелы; она пообещала, что будет дважды в неделю приходить в замок для примерки, а шить дома.

Довольная тем, как все уладилось, Люсинда направилась в детскую. Комната Элис и Мэри находится в восточном крыле, это очень удобно. Спать Анджела будет по-прежнему в мансарде с няней, часть дня проводить в детской под присмотром одной из сестер, а по утрам гулять в саду возле кухни. Все складывалось как нельзя лучше, и, если бы не необходимость поговорить с Джастином, Люсинда была бы счастлива.

В детской она обнаружила Мэри и Элис, увлеченно игравших с Анджелой в жмурки. Увидев свою госпожу на пороге, юная Мэри покраснела от смущения и тотчас начала извиняться – дескать, она задержалась в замке поболтать с сестрой и познакомиться с малышкой.

– Я рада, что тебе так не терпится приступить к исполнению своих обязанностей, – ласково сказала ей Люсинда и засмеялась, потому что в этот момент Мэри осалили и теперь настала ее очередь надеть повязку на глаза и ловить других игроков. – А можно мне с вами поиграть?

– Конечно, мамочка! – закричала Анджела и, схватив ее за подол, потянула в комнату. Причем маленькая плутовка все устроила так, чтобы Люсинда попалась прямо в руки Мэри, ко всеобщему веселью.

Теперь уже Люсинда, надев повязку, закружилась по комнате, но ее руки каждый раз хватали пустоту под заливистый, счастливый смех дочки.

– Ну погодите, юная барышня, – грозно говорила Люсинда, давясь от смеха, – сейчас я вас поймаю!

– Не поймаешь! Не поймаешь! – хохотала Анджела. – Я здесь! Вот же я!

Люсинда знала, откуда доносится звонкий голосок, но нарочно шла в другую сторону, заставляя дочку визжать от восторга. Слышать ее смех было таким наслаждением, что Люсинда ненадолго забыла и о письме шантажиста, и о предстоящем разговоре с мужем.

– Вы не знаете, где сейчас моя супруга? – спросил Джастин у миссис Манн, снимая в холле шляпу и перчатки. – Я хотел бы с ней перекинуться парой слов до второго завтрака. Не могли бы вы подать его на полчаса позже?

– Конечно, ваша светлость. Я не видела, куда пошла герцогиня, но полагаю, она сейчас в восточном крыле, в детской.

– В детской? – удивился Джастин.

Интересно, что Люсинде там понадобилось? Ведь они не спят вместе, и едва ли она строит планы по поводу рождения наследника рода Эйвонли… Да и любые приготовления в детской комнате всегда лучше откладывать до родов. Сам он для себя решил, что и не подумает делать ремонт на детском этаже до тех пор, пока жена не скажет ему, что ждет их первого ребенка. Причиной тому послужили трагедии в его семье.

Джастин знал, что у него когда-то был младший братик, – он умер от лихорадки в возрасте трех лет. После этого у матери год за годом случались выкидыши, и, в конце концов, герцогская чета Эйвонли смирилась с тем, что Джастин останется их единственным ребенком. Быть может, именно поэтому в общении с ним мать проявляла некоторое равнодушие? Наверное, она, потеряв столько детей, боялась всей душой полюбить сына, которого судьба тоже могла у нее отнять в любой момент.

Герцог задумчиво дошел до лестницы восточного крыла и поднялся на второй этаж, предназначенный для детей. Здесь размещали самых маленьких гостей из благородных семейств, приглашавшихся в Эйвонли на праздники и званые вечера, вместе с наставниками и гувернантками. Сейчас в замке гостей не было, тем не менее Джастину вдруг показалось, что до него донесся смех ребенка. Замерев на верхних ступеньках, он прислушался. Вчера ему почудился плач в библиотеке, теперь какой-то малыш смеется… Но откуда в доме взяться малышу?