Энн Херрис - Тайны герцогини Эйвонли

– Ты заморочила старику Уинстону голову, – хмыкнул Джастин, усаживаясь на стул у окна. – Он и сам не понял, как оказался у алтаря.

– Зато он был счастлив со мной до последнего вздоха! – Мэрайя весело рассмеялась. – Между прочим, он сам пожелал, чтобы я не носила по нему траур. Уинстон меня боготворил и часто повторял, что не заслуживает такого счастья!

– Вот это точно, такого он не заслужил, бедолага, – покачал головой герцог.

Мэрайя надула губки:

– Ты бука и грубиян! Я ужасно сочувствую Люсинде. Как же ей, бедняжке, с тобой несладко!

– О, моя супруга не нуждается в сочувствии.

Люсинда вспыхнула под пристальным взглядом мужа, но ее спасло появление прислуги с чаем. Следующие полчаса они наслаждались кексами и пирожными, а Мэрайя болтала без умолку, так что от хозяйки не требовалось участия в разговоре. Впрочем, Люсинда не могла не думать о том, что все могло сложиться иначе, и тогда хозяйкой сейчас была бы Мэрайя.

– Что ж, если позволите, я немного отдохну в своих покоях перед ужином, – сказала гостья. – Можете вдоволь позлословить обо мне в мое отсутствие. О нет, Люсинда, сидите, не нужно меня провожать – миссис Манн обо всем позаботится.

Но Люсинда уже поднялась с кресла:

– Я последую вашему примеру и тоже немного отдохну.

Мэрайя покинула гостиную, однако Люсинде это не удалось – Джастин удержал ее за запястье, как только она шагнула к выходу.

– Удели мне немножко времени, любовь моя.

Люсинда, посмотрев ему в лицо, наткнулась на ледяной взгляд и оцепенела, будто преступница в ожидании приговора. Едва за Мэрайей закрылась дверь, герцог указал жене на кресло и сам устроился в кресле напротив.

– Должен извиниться за Мэрайю – она не предупредила о визите. Со своей стороны прошу прощения за то, что никогда не рассказывал тебе о ней. Одно время мы были очень близки, и я бы женился на ней, но получил отказ.

– Тебе не нужно ничего объяснять. Леди Фэншоу уже рассказала мне об этом.

– Не сомневаюсь. Впрочем, у нас есть более важная тема для разговора – девочка, которую я видел в детской. У меня есть некоторые догадки, но хотелось бы услышать, что ты сказала о ней прислуге.

– Элис по моей просьбе всем сообщила, что это дочь моей покойной кузины.

Джастин мрачно кивнул:

– Стало быть, ты сохранила остатки благоразумия. Хорошо. Поразительное внешнее сходство между вами, конечно, не повод для скандала, но, если девочка останется здесь, у кого-нибудь непременно возникнут подозрения, и тогда поползут слухи.

Люсинда почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– Прости меня, Джастин. Нельзя было позволять ей играть в детской. В мансарде тепло и уютно, но слишком тесно для ребенка. Раньше она жила в лесном домике с моей старенькой няней, там было сыро, девочка начала болеть, и я…

Брови герцога сошлись на переносице.

– Ты поселила ребенка в замке и думала, что я об этом не узнаю? Объясни мне, Люсинда, что я сделал не так? Чем заслужил подобное отношение? Ты могла бы поставить меня в известность хотя бы из вежливости.

От его спокойного, ледяного тона у Люсинды разрывалось сердце. Она не знала, что ответить. Перед ней сидел не Джастин, а герцог Эйвонли, наследник древнего, всеми уважаемого рода. Красивый, влиятельный, сдержанный. И он выражал ей свое неодобрение.

– Ты не заслужил такого отношения, Джастин, прости меня. Я с самого начала боялась сказать тебе о дочери только потому, что знала: ты велишь отослать ее прочь.

– Ты так долго пропадала по утрам в лесу из-за того, что ходила навещать дочь?

– Да… Она плакала каждый раз, когда я с ней прощалась, и не хотела меня отпускать. С ней дурно обращались в приемной семье, Джастин. Клянусь тебе, до дня нашей свадьбы я не знала, что она жива. В письме шантажиста…

– Так, – перебил герцог, – теперь я начинаю понимать. Из письма шантажиста ты узнала, что твоя дочь жива, а затем ты сбежала из поместья. Что было дальше?

– Я поехала к матери. Поначалу она отказывалась признать, что меня столько лет обманывали, но потом все рассказала. Отец велел отдать мою новорожденную дочь в работный дом и тем самым обрек ее на ужасную судьбу. Девочку удочерила бездетная пара, затем у них появились свои дети, и Анджелу превратили в служанку. Я сама видела, как ее заставляли выносить помои и нечистоты…

– Как ты убедила приемных родителей вернуть тебе ребенка?

– Я… – Люсинда опустила голову, не смея смотреть мужу в глаза. – Анджела была такая худенькая и несчастная… Я наблюдала за ней несколько дней, выждала подходящий момент и просто забрала ее с собой, а потом поселила в лесном домике на окраине поместья. Я думала, ты прогонишь меня, когда узнаешь мою тайну, и хотела попросить у тебя немного денег, потому что потратила все свои сбережения. Мне нужны были какие-то средства на первое время, а затем я собиралась найти работу, чтобы снять дом и содержать нас троих: себя, Анджелу и няню. Но я не успела поговорить с тобой об этом – сначала ты гневался, потом сказал, что не отпустишь меня из поместья…

– Ты согласилась остаться только потому, что хотела попросить денег?

Люсинда печально покачала головой. Помолчав, Джастин спросил:

– На что ты рассчитывала, когда привела ребенка в замок? Ты же понимала, что будет, если все откроется?

– Я надеялась, что, если мы представим Анджелу как дочь моей покойной кузины, люди поверят. Ведь ты позволил бы жить в своем доме моей двоюродной племяннице, правда? Если бы ты официально принял ее, ни у кого не возникло бы подозрений.

– Возможно. Если бы не письмо шантажиста. Как ты думаешь, этот человек поддержит версию о покойной кузине?

Люсинда залилась краской, и Джастин нахмурился:

– Ты получила еще одно письмо?

Она молчала, и герцог начал терять терпение:

– Люсинда, изволь сказать правду. Хватит с меня твоей лжи!

– Прости… – Она с трудом сдержала слезы. – Пожалуйста, поверь мне, Джастин, я так раскаиваюсь в том, что обманывала тебя! Сегодня вечером я отдам тебе оба письма… если ты меня не выгонишь. Джастин, я пойму, если ты не пожелаешь меня больше видеть.

– Ты все еще моя жена. Мне казалось, я довольно ясно выразился в прошлый раз, Люсинда. Мне не нужен развод.

– А моя дочь? Что будет с Анджелой?

– Я пока не решил, куда ее пристроить. Ты ведь понимаешь, что она не может жить здесь на правах твоей дочери. Если нам удастся всех убедить, что девочка – дочь твоей покойной кузины, ей будет дозволительно изредка гостить у тебя или тебе наведываться к ней, никто и не подумает дурного. Но надо было сразу поселить ее с няней на детском этаже, напрасно ты привела их в мансарду – со стороны это должно казаться весьма подозрительным. Впрочем, я поговорю с миссис Манн. Объясню, что тебе пришлось спешно забрать двоюродную племянницу к себе, потому что женщина, которая присматривала за ней после смерти матери, больше не может выполнять свои обязанности. Поскольку все случилось внезапно, тебе понадобилось где-то поселить ребенка, а предоставить ей детскую комнату ты не осмелилась без моего разрешения.