Энн Херрис - Тайны герцогини Эйвонли

Люсинда неуверенно взглянула на мужа. Она ждала вспышки гнева, но он был спокоен, сдержан и суров. И выражение его лица ясно говорило о том, что мольбы напрасны. Глаза Люсинды наполнились слезами.

– Но я нужна своей дочери! Я люблю ее!

– Я понимаю, что девочка успела к тебе привязаться. Тем не менее даю слово, Люсинда, что о ней будут хорошо заботиться. Я не чудовище и не бесчувственный мерзавец, как ты, вероятно, обо мне подумала. Эта девочка – твоя дочь, и она получит хорошее воспитание, подобающее юной леди. Возможно, однажды я даже представлю ее в наших кругах как свою дальнюю родственницу. Пока ничего не обещаю, но, если в дальнейшем ты станешь вести себя благоразумно, я, быть может, позволю тебе изредка видеться с ней. Так или иначе, я сумею обеспечить ей лучшее будущее, чем ты.

Разумеется, герцог понимал, что без его финансовой поддержки Люсинда не справится и не сможет растить дочь в одиночку. А оказывать ей финансовую поддержку он, похоже, не собирался.

– Ты считаешь, что это справедливо? – тихо спросила Люсинда. – Забрать ребенка у матери – справедливо? Каково ей будет расстаться со мной?

У Джастина дернулся уголок рта – он пытался совладать с эмоциями, и ему это удалось, выражение его лица не изменилось.

– Она как-то обходилась без тебя в свои первые годы жизни. Девочка подрастет и привыкнет к новым условиям, которые будут гораздо лучше тех, что могла бы предложить ты, воспитывая ее в одиночестве. К тому же я не вижу другого выхода. Объявить всем, что с нами будет жить твоя внебрачная дочь, означает навлечь позор на весь род Эйвонли. Твоя репутация будет уничтожена, а твою Анджелу всю жизнь будут называть бастардом. Если же ты уйдешь от меня, возьмешь другое имя и станешь говорить, что ты вдова, одна воспитывающая ребенка, кто-нибудь рано или поздно все равно уличит тебя во лжи. Шантажист не оставит тебя в покое, Люсинда, до тех пор, пока будет уверен, что может вытянуть из тебя деньги. Или из меня. Так или иначе, я не позволю тебе уйти. Ты не считаешь, что у тебя передо мной есть некоторые обязательства? Я не принуждал тебя к браку, ты добровольно поклялась перед Господом быть со мной и в радости и в горе. Еще, насколько я помню, ты пообещала любить, почитать и слушаться меня. Намерена ли ты нарушить свою клятву?

– Джастин, прости меня. Я не хотела… – Люсинду душили рыдания оттого, что муж не понимал, как больно ей было лгать ему, и не верил, что она его любит. – Я никогда не хотела тебя обидеть…

– Твоя дочь получит безбедную жизнь и хорошее образование. Ты можешь дать ей больше? Прояви благоразумие, постарайся понять, что так будет лучше для нас всех. Я принял такое решение не для того, чтобы тебя наказать, просто в данный момент не вижу других вариантов. Да, для меня важна честь семьи, Люсинда, но это всего лишь одна из причин. Помимо прочего, я думаю об Анджеле – когда-нибудь она получит доступ в высшее общество, но, если история ее происхождения получит огласку, на ней навсегда останется клеймо позора. Не я устанавливаю правила приличия. Я даже могу с ними не соглашаться и считать их жестокими, но от этого они не изменятся.

Люсинда умирала от стыда. Джастин был абсолютно прав во всем и повел себя более чем великодушно. Он мог бы дать волю гневу и вышвырнуть ее вон без единого пенни, а вместо этого предложил ей шанс сохранить свое положение в обществе и согласился обеспечить достойное будущее ее ребенку. Люсинда, пожелав стать женой герцога Эйвонли, скрыла от него правду о своем прошлом, она лгала ему, обманула его доверие, оскорбила в лучших чувствах, а он готов сделать для нее столько хорошего. Любой другой на его месте поступил бы иначе.

Люсинда подняла голову и посмотрела мужу в глаза:

– Прости меня. Я дурно поступила, Джастин, очень дурно. Ты вправе отречься от меня и потребовать развода. Я понимаю, что своим поступком поставила под угрозу не только свою честь, но и твою.

– Хорошо, что ты осознаешь всю серьезность положения. Я уж думал, придется и дальше тебя увещевать.

Люсинде хотелось броситься к мужу, умолять его не отсылать Анджелу из дома, но в глубине души она понимала: Джастин прав. Если бы не шантажист, сказка о покойной кузине могла бы сработать. Но, с другой стороны, если бы не шантажист, она бы не узнала, что ее дочь жива… Так или иначе, Джастин предложил ей достойный выход из затруднительного положения. Люсинда была благодарна ему за великодушие и доброту, и, несмотря на это, у нее разрывалось сердце от горя.

– Если я соглашусь отдать дочь, что будет дальше?

– Ты останешься моей женой и хозяйкой поместья. Мы будем принимать гостей как ни в чем не бывало. И я, разумеется, не намерен лишать тебя денежного содержания – у тебя будут свои средства. В визитах к дочери я тебе тоже не откажу, но вы будете видеться крайне редко, Люсинда. Анджеле придется научиться жить без тебя. У тебя есть определенные обязательства передо мной и домом Эйвонли. Что касается нашего брака, об интимных отношениях между нами сейчас и речи быть не может. Когда-нибудь мне понадобится наследник, но в ближайшие годы я не потребую от тебя выполнения супружеского долга.

«В ближайшие годы…» – мысленно повторила Люсинда слова, прозвучавшие для нее похоронным звоном. Их брак будет формальным союзом без любви. Джастин простил ее за то, что перед свадьбой она не рассказала ему об изнасиловании, но теперь, когда она тайно привела в родовой замок внебрачную дочь, на прощение можно не рассчитывать. Люсин-да знала, что под маской ледяного спокойствия бушует огонь. Герцог – страстный мужчина. Не найдя удовлетворения в браке, он будет искать это на стороне и, без сомнения, заведет любовницу.

Когда-то Джастин был влюблен в леди Фэншоу, но та вышла замуж за другого. Теперь она вернулась в поместье Эйвонли вдовой. И по тому, как эта женщина смотрела на герцога, Люсинда догадалась, что она все еще испытывает к нему влечение. Будет неудивительно, если они станут любовниками. Законная супруга никак не сможет им воспрепятствовать, да и не имеет права.

– Люсинда, не надо так печалиться. – Тон Джастина смягчился. – У тебя скоро появятся новые друзья, и, возможно, со временем я тоже стану одним из них. А пока мне нужны письма, которые ты получила от шантажиста. Возможно, хоть эту неприятность я сумею для тебя уладить, раз уж ты не позволила мне помочь во всем остальном.

– Я отдам тебе письма после ужина, – сказала Люсинда. – Нам придется создавать видимость нормальных семейных отношений в присутствии леди Фэншоу, я правильно понимаю?

– Мэрайе будет приятно, если ты станешь называть ее по имени. Она – часть семьи, Люсинда. Не дай ей себя обмануть фривольными манерами – она лишь кажется беспечной и легкомысленной, но на самом деле очень дорожит своей репутацией и имеет высокие представления о чести. Не надо с ней делиться своей тайной, если не хочешь повергнуть ее в ужас.