Бертрис Смолл - Потерять и обрести

Лука сделал еще шаг и оказался совсем рядом.

– Нет! – закричала пленница и забилась в самый дальний угол кровати.

– Ох, Миранда, Миранда! – укоризненно произнес Лука, впервые назвав ее по имени. – Я никогда не брал женщин силой и не поступлю так с тобой. Поверь мне, пташка. Я просто хочу посидеть с тобой рядом и подержать твою руку в своей. Я буду вести себя с тобой как неопытный юноша с понравившейся ему юной девушкой.

– Ничего у тебя из этого не выйдет, – тихо сказала Миранда. – Я в любом случае не уступлю тебе. А когда станет известно, что ты не сделал то, что тебе положено, они силой заставят нас заниматься любовью. Саша мне все рассказал.

– Саша? – с явным презрением переспросил Лука. – Этот смазливый любовничек князя? Что он может понимать в отношениях между мужчиной и женщиной? Вот Дмитрий Григорьевич, тот понимает. А он знает, что я всегда стараюсь выполнить свои обязанности наилучшим образом, и поэтому доверяет моим суждениям о том, как лучше поступать в том или ином случае. Я уверен, что мы с тобой в конце концов займемся любовью. И если на то будет Господня воля, то ты забеременеешь от меня. Но то, что я могу изнасиловать тебя… Нет-нет, выбрось это из головы. Подобное исключено. Ты будешь приходить ко мне по собственной воле.

– Никогда!

Лука опустился на край кровати.

– Дай мне свою руку, пташка, и тогда поймешь, что мне можно верить.

– Здесь совершенно темно. Я не вижу тебя, – пролепетала Миранда.

– Просто положи руку на середину постели, – сказал Лука. – Я ее сам найду.

Миранда нерешительно подвинула свою узкую холодную ладошку к центру тюфяка, и почти сразу же ее накрыла большая мужская ладонь. Миранда вздрогнула, а Лука ласково проговорил:

– Не надо бояться, пташка. Все в порядке. Я не обижу тебя.

Какое-то время они молча сидели рядом. Наконец, Миранда, решив сменить тему беседы, тихо проговорила:

– Ты прекрасно говоришь по-французски. Где ты научился?

– Одна из моих женщин – француженка, – ответил Лука все тем же приятным мягким голосом. – Когда ее привезли сюда два года назад, мы совершенно не понимали друг друга. Но она оказалась хорошей учительницей и сразу начала учить меня своему языку, а я в ответ обучил ее русскому и еще нескольким языкам, на которых говорят в России.

– И она приспособилась к… привыкла к жизни здесь, хотя до этого была свободной женщиной?

– Да, конечно.

– А я не привыкну! – закричала Миранда.

– Привыкнешь, дорогая. Вот ты говоришь, что у тебя есть муж и сын. Почему же твой муж, если он любит тебя, не приехал за тобой?

– Да ведь князь устроил все так, что мой муж думает, будто я утонула в Неве! – в отчаянии прокричала пленница.

– То есть близкие считают тебе погибшей. А это значит, что твой муж рано или поздно женится на другой. Это совершенно естественно для молодого мужчины, оставшегося вдовцом. У него родятся другие дети, а твой ребенок попросту забудет тебя. Ты собираешься прожить всю оставшуюся жизнь в одиночестве, отказавшись от любви? Но если твой муж может начать новую жизнь, то почему не можешь ты?

– Джаред сделает это только потому, что уверен в моей смерти. И он будет чист перед собственной совестью и передо мной. Но я-то знаю, что я не погибла, поэтому, отдавшись тебе, изменю мужу, поступлю, как шлюха. Но я ни за что не сделаю этого!

– Потому что ты любишь своего мужа, Миранда? Или потому что не хочешь нарушить принципы морали, которые вдолбили тебе в голову еще в детстве? Тебе следует во всем этом хорошенько разобраться, потому что Дмитрия Григорьевича я смогу уговорить немного подождать, а вот князь ждать не станет.

– Я скорее погибну, чем стану рабыней! – с жаром воскликнула пленница.

– Эх, пташка, тебе не дадут умереть. Кончится тем, что меня заставят взять тебя силой. Мне будет очень неприятно и стыдно делать это, ведь я никогда не насиловал женщин. Может случиться и так, что князь распорядится отдать тебя здешним мужчинам в назидание. Но я в любом случае буду любить тебя, ведь ты так прекрасна…

– Откуда ты знаешь? Здесь же темно.

– Я видел тебя раньше.

– Когда я гуляла с Сашей?

– Нет.

– К-когда же в таком случае?.. – пробормотала Миранда.

– Я приходил в твою комнату по ночам и смотрел на тебя. Но об этом никто не знает.

Миранда молчала, обдумывая услышанное. И теперь Миранда уже понимала, что Лука совсем не такой, каким она его представляла. Миранда ожидала увидеть грубое похотливое животное в человеческом обличье, а рядом с ней сидел весьма деликатный и все понимающий мужчина. Интересно, как он выглядел? Между тем становилось все прохладнее, и она в своей тонкой галабее уже начала дрожать.

– Замерзла? – сочувственно спросил Лука. – Давай-ка я обниму тебя, пташка.

– Нет!

– В доме сыро и холодно, Миранда, – проговорил Лука таким тоном, каким обычно уговаривают ребенка. – А одеяла сюда не приносят. Печь же разрешают растапливать только зимой, считается, что в остальное время года нам и без этого должно быть тепло. И если я спасу тебя от воспаления легких, то это, наверное, нельзя будет расценить как нарушение супружеской верности с твоей стороны, – добавил он с усмешкой.

– Нет! – вновь заявила Миранда. И вдруг чихнула, затем – еще раз и еще.

И тогда Лука, не говоря больше ни слова, протянул руки, нащупал в темноте плечи Миранды и сжал ее в своих медвежьих объятиях. Она попыталась сопротивляться, но в ответ на каждое ее движение, он обнимал пленницу еще крепче.

– Полегче, моя пташка, полегче! Я же сказал, что не обижу тебя. Успокойся и позволь мне согреть тебя.

– Ой, да ты голый! – воскликнула Миранда.

– Да, разумеется, – спокойно ответил Лука. – Конечно, голый, а как же иначе?

Не разжимая объятий, он прижал голову Миранды к своей груди, и она тотчас же ощутила приятное тепло. Посидев так несколько секунд, Лука одним ловким движением пересадил ее себе на колени. Она попыталась вырваться, но уже скорее инстинктивно. И вскоре успокоилась. Лука был очень большой, и казалось, что его теплое тело обволакивает ее. Чтобы устроиться поудобнее, Миранда осторожно положила ладонь ему на грудь и почувствовала мощные, рельефно выделявшиеся мышцы. И в тот же миг в ноздри ей ударил специфически мужской запах, сразу пробудивший множество приятных воспоминаний. Она невольно вздрогнула, и на ее опущенных ресницах появились слезы.

– Я очень терпеливый человек, пташка, и умею ждать, – будто прочитав ее мысли, проговорил Лука.

– Почему ты называешь меня пташкой? – спросила Миранда, чтобы отвести разговор от опасной темы.

– Потому что ты такая же изящная, золотистая и мягкая, как маленькая птичка, канарейка, которая была у моей мамы. Она жила у нас в сплетенной из ивовых прутьев клетке, которая висела у окна. Когда мама умерла, умерла и эта пташка.