Бертрис Смолл - Потерять и обрести

Совершенно обнаженная, Миранда стояла перед ним, дрожа всем телом, и она даже не пыталась сдерживать рыдания. Лука обнял ее и, прижав к себе, тихо сказал:

– По жизни невозможно пойти в обратную сторону. Мы можем двигаться только вперед. Я полюбил тебя в тот самый момент, когда впервые увидел в ту ночь, несколько дней назад. И я не допущу, чтобы ты измучила себя, цепляясь за призрачную прошлую жизнь. Та жизнь больше никогда не вернется. Ты теперь – моя женщина. Князь отдал тебя мне, и я никуда не отпущу тебя.

– Нет, ошибаешься, – прошептала пленница.

– Сама увидишь, что я прав, – ответил Лука, приподнимая ее голову и заглядывая ей в глаза.

В следующее мгновение его теплые губы прикоснулись к ее губам. Он целовал ее осторожно, наслаждаясь ею, смакуя солоноватый от морской воды вкус ее губ. Затем также нежно поцеловал ее полуприкрытые подрагивавшие веки, нос, щеки, ямочку на подбородке, а потом вновь вернулся к губам, чуть раздвинув их языком.

Миранда резко отдернула голову и, всхлипнув, пробормотала:

– Ты ведь обещал, что ничего не сделаешь со мной насильно.

– Да, верно. И я ни к чему не принуждаю тебя силой, – спокойно ответил Лука.

– Тогда отпусти меня!

– Ни за что, – сказал он, еще крепче прижимая ее к себе.

– А к-как ты догадался, что я собралась бежать? – по-прежнему всхлипывая, спросила Миранда.

– Я наблюдал за тобой сегодня утром, когда ты осматривала лодки, и решил вечером подождать тебя. Ты очень смелая женщина Миранда, очень умная и изобретательная, но совершенно безрассудная.

– Зачем ты остановил меня? – спросила она с болью в голосе.

– Ты могла бы погибнуть, убежав отсюда. Я не мог этого допустить.

– Если бы ты и впрямь относился ко мне так, как говоришь, то позволил бы мне убежать.

– Нет, Миранда. Я не столь бескорыстен. Это благородные господа готовы к самопожертвованию, а я – простой человек и не способен на благородные поступки. – Лука ненадолго задумался, потом проговорил: – Конечно, человек такого низкого положения недостоин тебя. Но зато мы, простолюдины, приучены очень бережно относиться ко всему, что дарит нам судьба. – С этими словами он осторожно провел кончиком пальца по ее плечу.

Миранда вздрогнула и резко сказала:

– Нет, не надо!

Лука рассмеялся и спросил:

– Но почему? – Он снова стал поглаживать ее плечи.

Миранда попыталась отстраниться – и вдруг поняла, что ее обнаженная грудь соприкасалась с грудью Луки, а бедра – с его бедрами. А он между тем, продолжая ее ласкать, внезапно провел рукой по серебристым волосам, затем прижал ладонь к ягодицам. Миранда слегка качнулась вперед, и ее соски, прижавшиеся к его груди, мгновенно отвердели. Дыхание же – хотя она изо всех сил пыталось скрыть это – сделалось прерывистым и чуть хрипловатым.

– Пожалуйста… Остановись… пожалуйста… – прошептала она. – Ты же обещал, что не будешь принуждать меня. Ты обещал!..

Подхватив Миранду на руки, Лука тут же опустил ее на кровать и проговорил:

– А я и не принуждаю тебя. Но скажи, неужели ты никогда не испытывала влечения к мужчине?

– Я испытывала это с Джаредом! И я люблю его!

– И ни к одному из тех молодых людей, которые ухаживали за тобой до свадьбы? Извини, но в такое трудно поверить.

– За мной до свадьбы никто не ухаживал, – тут же ответила Миранда.

И тут Лука вдруг понял то, что до сих пор ускользало от него, когда он думал об этой женщине. Несмотря на то что Миранда была замужем и имела ребенка, в чувственном плане она оставалась совершенно невинной. Выходит, ни один мужчина, за исключением мужа, не прикасался к ней… И Миранда даже не представляла, как можно жаждать наслаждения от связи с мужчиной, которого не любила. А если попытаться объяснить ей это, то она еще больше замкнется в себе. Было совершенно очевидно, что Миранда – не из тех женщин, которые способны понять, что существует плотское влечение, далеко не всегда связанное с любовью. Пусть лучше она думает, что влюбилась в него, для нее это будет наилучшим решением проблемы. Ведь чем скорее она сумеет смириться со своей новой жизнью, тем легче ей будет самой.

Лука не лгал, когда говорил Миранде, что любит ее, он и сам был уверен, что влюбился. С того самого момента, как Лука увидел эту красавицу с серебристыми волосами, его сердце лишилось покоя. Она совершенно не походила на других его женщин: ни на пухленьких флегматичных девиц, попавших сюда из Германии, ни на тех, что родились здесь, на ферме, ни на живую и веселую француженку Миньон. Эта была на несколько лет старше него, и ему отдали ее, потому что она была умна и образована – князь Черкесский считал, что от нее могут получиться умненькие дети. Более того, князь сказал, что умные женщины, если подойти к вопросу их использования разумно, могут принести огромную пользу матушке-России. Лука тогда был очень удивлен этим заявлением князя; до этого тот лишь однажды снизошел до разговора с ним: когда похвалил за качество зачатых им детей и за то, что все его женщины беременели с завидной регулярностью. Лука был благодарен хозяину за похвалу и сказал ему об этом. А князь пообещал, что найдет Луке женщину с волосами точно такого же цвета, как у него. И вот спустя пять лет обещание было выполнено.

Снова обняв Миранду, Лука принялся ласкать ее груди. Затем, опустив голову, лизнул сначала один сосок, потом другой. Миранда вздрогнула, но не пыталась отстраниться. А Лука поцеловал ее в губы, а далее стал покрывать поцелуями груди.

Не находя сил совладать с охватившими ее ощущениями, Миранда тихонько захныкала. Во всем теле нарастало приятное возбуждение, хотя она прекрасно понимала: не должно быть приятного в том, чем она сейчас занималась. О, это были неправильные, ложные ощущения! Да-да, ложными! Однако факт оставался фактом: в теле ее постепенно нарастало желание. Но ведь с ней не Джаред! Однако губы Луки ласкали ее так нежно и настойчиво, так приятно… И уже казалось… О боже, теперь ей действительно не хотелось, чтобы эти ласки прекратились. Ох, Миранда совершенно себя не понимала… Ей было очень стыдно – и в то же время она уже не хотела, чтобы Лука останавливался!

– Пташка ты моя… – прошептал он, щекоча ее ухо своим теплым дыханием. – Милая, твои грудки, как спелые маленькие дыньки, сладкие и нежные…

Он вновь обвел кончиками пальцев полушария ее налившихся грудей и уткнулся лицом в углубление между ними, с наслаждением вдыхая ее аромат. Затем руки его разошлись в стороны, а голова опускалась все ниже, и Миранда уже знала, что именно он собирался делать. Ощутив прикосновение к своему самому интимному месту, она вскрикнула, и запустила пальцы в густые волосы Луки, пытаясь приподнять его голову. Увы, силы тут же оставили ее, ибо в это мгновение губы Луки коснулись ее лона. и она, охваченная страстью, забыла обо всем на свете. А наслаждение все нарастало, и вскоре его уже невозможно было терпеть.